— А я, между прочим, счастлив открыть для тебя эту сказку, Джорджия Браун.
Внутри дом оказался еще великолепнее, чем снаружи. Миновав просторную веранду, они попали в огромную гостиную. Роскошный дубовый паркет был отполирован до блеска. Массивный камин в углу мог без труда обогреть весь дом. Из гостиной поднималась лестница в мансарду.
Дети сразу же принялись спорить, кто будет спать наверху. Как обычно, спор вскоре перешел в потасовку, и лишь вмешательство Фрэнка прекратило конфликт. Дядя Фрэнк дипломатично предложил простую очередность. Право первой ночи решили уступить близнецам.
Пока шли споры и разбирательства, Сандра осмотрела дом. Две большие спальни и роскошная ванная, казалось, были перенесены в дом прямо со страниц модного женского журнала. Сразу за прекрасно оборудованной кухней была еще одна большая комната с камином и огромными окнами, с видом на величественную Уайтсайдскую гору.
— Этот дом… это ваш проект, Фрэнк? — спросила Сандра.
Он покачал головой.
— Нет, что ты! Этот дом гораздо старше меня. Я лишь дал пару советов, когда она надумала затеять реконструкцию. Дом является собственностью семьи Майры-Лу, но она не очень-то его любит. А сейчас собирается продать.
Вряд ли кто-либо, находясь в здравом уме, может додуматься до того, чтобы избавиться от такого чуда, подумала Сандра. Будь это ее дом, она бы сделала все, лишь бы никогда с ним не расставаться. Однако Майра-Лу, по-видимому, придерживается иного мнения. Ну да Бог с ней! Может быть, новые хозяева сумеют полюбить это дивное убежище, с грустью подумала Сандра.
Фрэнк и Сандра занесли в дом вещи, свалив все мокрое и грязное в углу на веранде. Ярко сияло солнце. Решив, что черные дождевые тучи навсегда остались в далеком прошлом, они смело разложили во дворе палатки для просушки.
Вдоволь понежившись в горячей ванне, Сандра почувствовала себя, что называется, человеком.
Видимо, дождь понял тщетность своей коварной настырности и, раздосадованный, отступил. Следующая неделя выдалась, как по заказу — ясной, без единого облачка. Чтобы изгладить в памяти детей тоскливое воспоминание о непогоде, Фрэнк буквально лез из кожи вон. То они карабкались по крутым горным тропам, то плескались в искрящихся горных речках. Сандра после удачной рыбалки потрошила, чистила и поджаривала свежайшую рыбу.
Несколько раз спускались в Хайленд. Ходили по магазинам. Витрины — это ведь тоже произведение искусства!
Однажды они отправились к рудникам, решив попытать счастья в поисках сокровищ. Дети окружили деревянную бадью и принялись промывать зачерпнутую со дна шахты грязь. Серьезней всех вела себя Каролина — похоже, она ни секунды не сомневалась в том, что на дне ее маленького ситечка вот-вот сверкнет яркими гранями драгоценный рубин карат на двадцать.
Однако рубин в конце концов нашла Сандра. Такой малюсенький, что его можно было спрятать под ногтем мизинца. Но зато это был самый настоящий рубин — блестящий, ярко-красный. Он казался им дороже любых бесценных сокровищ.
Работавшая на шахте пожилая женщина, с улыбкой наблюдавшая восторг детей, подошла к Каролине и зачерпнула прямо из-под ее ног полное ситечко мелких камушков. И… через секунду протянула благоговейно глядевшей на нее девочке крошечный сапфировый осколок.
— Их не так-то легко заметить, — улыбаясь, объяснила женщина, — но уж этот-то теперь твой. И ведь главное — был прямо у тебя под ногами.
Потом они отправились во Франклин — город, снискавший славу ювелирного центра. Купили там маленькую золотую цепочку и подвеску в виде полого стеклянного шарика, куда можно было поместить найденные драгоценные камни. Надо было видеть рожицу Каролины!
Когда возвращались домой, Фрэнк подтрунивал над Сандрой: она ужасно жалела, что они не успели промыть кучу песка, за которую уплатили деньги.
— Вы сразу перестали бы смеяться, если б мы с Каролиной нашли там рубин на миллион долларов, — добродушно отшучивалась Сандра.
— Возможно! Однако я и за миллион вряд ли подойду к той бадье.
Всю неделю Фрэнк пребывал в превосходном настроении. С любовью и радостью занимался детьми. Из доброго дядюшки он постепенно превращался в заботливого отца. Явная напряженность в их отношениях, так бросавшаяся в глаза во Флориде, мало-помалу исчезла. С каждым днем дети все сильнее привязывались и к Сандре, хотя она прекрасно понимала — дружба эта недолговечна.
Тем временем отношения Сандры и Фрэнка, казалось, изменились в худшую сторону, хотя они, как и прежде, сообща заботились о детях, играли с ними, выполняли мелкие домашние обязанности. Однако в остальное время Фрэнк старался избегать Сандру. То дождливое утро, когда она проснулась в его объятиях, казалось сказкой.
Теперь его объятиями, очевидно, наслаждалась Майра-Лу — каждый вечер, отправив детей спать, Фрэнк уезжал в Хайленд. С тех пор как они поселились здесь, он ни одного вечера не провел дома. Как только солнце садилось за Уайтсайдскую гору, звонил куда-то и исчезал.
Сандра изнывала от ревности. Она окончательно поняла, что любит его. Только неразделенная любовь заставляет так страдать — когда на душе скребут кошки и уж совсем не до шуток.
— Почему ты такая печальная, Джорджия Браун? — спросил Фрэнк однажды утром, когда они пили кофе. В открытое окно доносились радостные вопли детей: им только что купили футбольный мяч.
— Просто задумалась. — Его вопрос застал ее врасплох. Кто-кто, а уж Фрэнк не грустил!.. — Зато вы похожи на кошку, только что слопавшую канарейку, — попыталась пошутить она. — Вам, кажется, и не скучно, и не грустно…
— А что в этом плохого, девушка из Джорджии? — улыбнулся Фрэнк. — С чистой совестью отдыхаю… Какие проблемы?
— Ради Бога, Фрэнк! Разве я против? — Сандра поднялась из-за стола и начала мыть посуду. — Продолжайте в том же духе! Только мне это не нравится.
Прикуси язычок, остановила она себя, но было уже поздно.
— Сандра, — прозвучал за ее спиной спокойный голос, — объясни своему дяде Фрэнку, какая муха тебя укусила? — Он подошел и сгреб ее в охапку.
— Вы не мой дядя, — холодно сказала Сандра, изо всех сил стараясь не поддаться колдовству его объятий.
— Тут ты права, — его губы коснулись ее уха. — И это совсем не плохо, не правда ли?
— Мне все равно, — объявила Сандра, — абсолютно все равно.
— А почему твое сердечко так отчаянно бьется?
— Руки, Фрэнк! — бросила она. — Вы меня явно с кем-то путаете. Уберите свои руки, пожалуйста!
Фрэнк отступил назад, а Сандра медленно обернулась.
— Простите меня! — вздохнула она. — Я что-то не в духе сегодня. Вероятно, мне вредно развлекаться.
— Не думаю! — заметил Фрэнк, дотронувшись до ее щеки. — Что же все-таки стряслось?
— У всех бывает дурное настроение. Похоже, сегодня моя очередь, — пробормотала Сандра. — Простите меня, Фрэнк.
