Сандра обошла комнату, восхищаясь элегантной формой кровати, французским туалетным столиком и комодом.
— Ну, уж эти прелестные вещи ты непременно захочешь взять с собой в Таллахасси!
— Нет.
Каролина неподвижно стояла в дверях, словно боясь сделать шаг и прикоснуться к чему-нибудь в своей бывшей комнате.
— Но почему?
— Потому!
Сандру поразил гнев, прозвучавший в голосе девочки, и ей даже на мгновение показалось, что Каролина сердита на нее.
— Прости меня, Каролина. Вечно сую нос не в свои дела. Не сердись на меня, я больше не буду.
— Я не на тебя сержусь.
Сандра удивилась еще больше.
— Ты очень раздражена, детка. Кто тебя обидел?
— Они! — в отчаянии выкрикнула Каролина. — Мои гадкие папа и мама! — И тут хлынули слезы.
Все страдания, так долго переполнявшие душу, все слезы, так долго сдерживаемые, все внезапно вырвалось наружу… Каролина захлебывалась рыданиями, уткнувшись мокрым лицом в колени Сандры.
— Ненавижу их! Ненавижу… Они уехали, оставили нас, навсегда ушли и никогда не вернутся! Если бы они нас любили, никогда бы так не сделали!
— Говори, говори, дорогая, — шептала Сандра, укачивая ее.
— Думаешь, наверное, как можно ненавидеть мертвых? А я вот ненавижу!
— Сердиться на кого-нибудь и ненавидеть кого-то — это разные вещи, детка, — сказала Сандра, когда поток слез немного иссяк. — Ты ненавидишь то, что случилось, но не обманывай себя, моя дорогая, ты не можешь ненавидеть своих родителей.
Каролина положила голову на плечо Сандры.
— Мне так тяжело, — чуть слышно прошептала она. — Я привыкла только любить.
— Ну конечно, милая! И они всегда любили тебя.
— Но ведь они уехали от нас… и не вернулись!
— Скажи мне, детка, — мягко спросила Сандра, — раньше, когда ты жила здесь, ты когда-нибудь оставалась ночевать в гостях, у друзей? — Девочка кивнула.
— А в летний лагерь уезжала?
— Нет! Но мама обещала, что я поеду этим летом.
— Но ведь ты продолжала любить своих родителей, даже когда уходила в гости?
Каролина опять кивнула.
— Ну конечно!
— А зачем же ты уходила от них?
— Ну, мне нравилось быть с друзьями. Ведь иногда надоедает быть все время дома!.. Но я же всегда возвращалась! — воскликнула Каролина.
— Каролина, дружок, неужели ты на самом деле веришь в то, что твои родители хотели навсегда оставить вас?
Девочка опять зарыдала.
— Сандра, они, наверное, так испугались, так испугались…
Глаза Сандры наполнились слезами.
— Каролина, послушай, я хочу, чтобы ты знала вот что. Почему-то никто не догадался рассказать тебе это… Все случилось ночью. Скорее всего, твои мама и папа так никогда и не узнали, что произошло. У них не было возможности испугаться, дорогая моя. Мама и папа были вместе, держались за руки. Они знали, что возвращаются домой, к вам, и были счастливы…
Много времени прошло, прежде чем Каролина и Сандра смогли наконец успокоиться. Когда все слезы были выплаканы, когда вместе со слезами ушли ожесточение и боль, Каролина легла рядом с Сандрой и взяла ее за руку.
— Тетя Сандра, — прошептала она, — скажи, маме было бы неприятно, если бы она узнала, что я люблю тебя и дядю Фрэнка?
— Каролина, — тихо сказала Сандра, сжав ее руку, — твои мама и папа будут всегда занимать самое главное место в твоем сердце. Но клянусь, они никогда не упрекнули бы тебя за то, что ты любишь нас.
— Я тоже так думаю, — кивнула девочка. — Мама всегда говорила, что любви хватит всем.
Последние слова прозвучали еле слышно. Каролина уснула.
Сандра еще долго лежала без сна, прислушиваясь к ровному дыханию девочки. Она думала о том, как много любви заключено в каждом. Вот она, Сандра, так сильно полюбила еще недавно совсем незнакомых ей людей, Фрэнка Хэзлтона и его племянников и племянниц.
— Мой муж… Мои дети… — прошептала она с нежностью.
Засыпая, она знала, что откуда-то свыше, из другого мира, ей было ниспослано благословение.
9
— Тетя Сандра, посмотри, что я нашла! — Каролина сидела на темно-голубом ковре гостиной и изучала содержимое старинного бюро. — Фотографии!
Сандра уселась рядом, жестом подозвав Дэвида и Джонатана.
— А твоя бабушка говорила мне, что забрала все фотографии. Сказала, что потом подарит каждому из вас по альбому.
— Она не догадалась заглянуть сюда. Знаешь, по-моему, эти карточки мама нарочно не хотела вставлять в альбом. Вот, взгляни.
Сандра взяла из рук девочки фотокарточку.
— Ну, эту непременно нужно вставить в рамку, — сказала она, разглядывая семейный портрет, выполненный профессиональным фотографом. Ему удалось поймать и запечатлеть лучшее, что было в каждом. Дженелл и Том радостно улыбались друг другу, явно взволнованные торжественностью момента.
— Здесь все так счастливы! — сказала Каролина, и голос ее дрогнул. — Как ты думаешь, можно ее вставить в рамку и повесить в нашем новом доме?
— Превосходная идея! Давайте-ка посмотрим, нет ли здесь еще карточек, которыми можно украсить дом.
Четыре пары рук принялись рыться в ящиках, разбирая фотографии… Вот снова Дженелл и Том. Стоят, нежно обнявшись, будто юные влюбленные…
— Ваши мама и папа очень любили друг друга, — задумчиво произнесла Сандра, — какую фотокарточку ни возьми — везде у них счастливые лица.
— И еще они всегда целовались, — вспомнил Дэвид. — Не то, что вы с дядей Фрэнком.
Устами младенца глаголет истина, подумала Сандра. Дети, выросшие в атмосфере любви, обеспокоены отсутствием тепла в отношениях дяди с тетей. Сандра с трудом нашла, что ответить:
— Да, но мы поженились совсем недавно. Нам нужно время.
Все в этом доме говорило о том, каким счастливым был брак погибших Тома и Дженелл. Именно таким, о каком мечтала Сандра.
Сильнее всего их любовь и нежность чувствовались в спальне. Огромная кровать, покрытая дорогим пушистым покрывалом и заваленная ворохом подушек. Камин — единственный во всем доме. Прелестные картины на стенах, заставившие, однако, вспыхнуть стыдливую Сандру. Просторная ванная чуть ли не с бассейном посередине и скульптурой, столь откровенной, что Сандра ни за что не позволила бы детям увидеть ее.
Спальня была комнатой любви и счастья, символом наслаждения, которое двое находят в браке. Вот чего нет в ее собственной жизни, подумала Сандра, присев на край гигантского ложа. Она осторожно погладила пушистое покрывало. Они с Фрэнком поженились не по любви друг к другу, а из-за любви к детям. Она-то, конечно, любит Фрэнка, любит всем сердцем, однако он… Желает обладать ею — это да, но не любит…
