Сердце невольно кольнуло – я вспомнила о том, когда сама в последний раз пользовалась косметикой. Как-то не до того было, совсем запустила себя… После смерти бабушки я слишком часто плакала, чтобы всерьез прихорашиваться. Странно, почему именно сейчас я об этом вспомнила? Но зато твердо решила, что в своей жизни определенно надо что-то менять. Прямо с завтрашнего утра.
Едва автомобиль остановился на подъездной дорожке, которая ничем не уступала мостовой в каком-нибудь замке – то есть ее девизом была "смерть каблукам" – я осторожно сняла голову Алекса с колен и решительно взялась за ручку двери. Водитель поспешил распахнуть последнюю и подал мне руку.
На мостовую я вылезла в целости и сохранности, правда, ненадолго застыла на одной ноге, как цапля. Но, отказавшись от помощи Яна, – именно так звали водителя – попрыгала к поребрику.
– Не обижайтесь на него, Эвелина Алексеевна, – раздался совсем рядом голос Евгения Петровича. Мягко подхватив меня под локоть, он улыбался, поглядывая на мои поджатые губы. – Поверьте, у него есть причины так поступать.
Я резко вскинулась:
– И какие же?!
Женя, вздохнув, покосился на дверь, а затем снова перевел взгляд на меня. Отвечать ему явно не хотелось, но и промолчать он не смог.
– Одна из его сотрудниц сдуру уронила себе на ногу принтер. Травма на производстве, разбирательство, все дела… Алекс великодушно распорядился оплачивать любой ее счет на медицинские услуги. Когда дошло до пластики груди… в общем, вы сами понимаете.
Вот это да! Да ты меценат, господин Громов! Вот тут я не выдержала, хотя и понимала, что несу чушь, и мне просто хочется подразнить Евгения Павловича. Хотя его-то за что…
– Так и скажите, что Алекса вполне устраивал ее бюст.
– Наоборот, Эвелина Алексеевна, ее настоящая грудь пятого размера вызывала удивление, а уж пара размеров сверху откровенно пугала. Только Лолы Феррари мне на работе и не хватало.
Громов вылез из машины настолько бесшумно, что мы его даже не заметили. Евгений, понимая, что наговорил лишнего, предпочел не встречаться взглядом с рассерженным Алексом. Семейный врач быстро попрощался, пожелал мне скорейшего выздоровления, пообещал навестить и скрылся за массивной дверью.
Да, вот это я встряла… Но смущение было не к лицу Эвелине Лазаревой.
– Это какая-то дискриминация по вторичному половому признаку, – констатировала я.
Алекс закусил губу, и я не сразу поняла, меня собираются отчитывать или высмеивать? Надеюсь, все же не убивать…
– Это ты так издалека зашла, чтобы выяснить, устраиваешь ли ты меня как сотрудница? – Его взгляд нагло переместился на мою грудь, и "жених" заулыбался, уже не скрываясь. – Если подходить формально, то…
– Конечно, нет! – гордо выпрямилась я и тут же ойкнула, случайно наступив на больную ногу. В следующую секунду Громов подхватил меня на руки, опять! К тому же с таким видом, будто никогда ничем более интересным не занимался.
С выражением превосходства на лице он неспешно понес меня в дом. Некстати вспомнилась присказка "дубиной по башке и в пещеру". Квест "Обездвижь невесту, тащи в логово!" Алекс выполнил на все сто. Хотя вышло даже оригинальнее – ушиб ноги и дворец.
М-да…
Но не поставить финальную точку в начатом разговоре я не могла.
– Надо лучше закреплять принтеры в офисе, тогда ничего подобного не случится, – назидательно заявила я.
Алекс расплылся в ядовитой улыбке, покрепче прижимая мое тело к своему, такому теплому и сильному. Я кожей чувствовала ровное биение его сердца, и мне стало почему-то так спокойно и приятно… Возьми себя в руки, Лазарева! Это явно от усталости.
– Обязательно учту ваше пожелание, Эвелина Алексеевна, – серьезно ответил Громов, хотя в глубине его глаз забавные чертики танцевали ламбаду. – У меня встречное предложение – чтобы вы перестали травмироваться и травмировать меня.
Интересная ремарка, можно подумать, я специально это делаю! Однако сейчас меня интересовало совершенно другое.
– Мы опять на "вы", господин Громов? – ехидно спросила я, пока мы поднимались по ступенькам. Я на руках у Алекса, разумеется.
Он улыбнулся, крепче прижимая меня к себе, и явно собираясь ответить что-то колкое, но с верхней площадки второго этажа послышался удивленный голос:
– Алекс? Эви?
Феечка моя ненаглядная, ты же, как черт из табакерки, всегда появляешься не вовремя!
Но Ксю – это еще полбеды. А вот маячившие за ее спиной Анна Виреева и Вита с ошарашенным выражением на отштукатуренных мордочках радости мне точно не прибавили. Я невольно прислонилась лбом к виску Алекса и неожиданно услышала его тихие слова, почти шепот:
– Вторая часть Марлезонского балета, Лазарева. Фигура печальная, поза "Лебедь умирающий". Я в тебя верю!
Глава 10
*Эвелина*
Громов, ты в своем уме?! Ах, да, понимаю, не хотел быть застуканным с такой сомнительной невестой, как я, и решил обелить себя перед другими претендентками? На душе стало мерзко, а разочарование нахлынуло удушающей волной.
Но я быстро взяла себя в руки и выдохнула. Нет у меня морального права обижаться. Эта поездка ни о чем не говорит, за исключением того, что Громов когда-то сильно переживал, то ли за оргтехнику в офисе, то ли за судебные иски по охране труда.
С другой стороны, Алекс с самого начала отбора никому особых знаков внимания не оказывал, может, ему религия не позволяет? Или любит сюрпризы, а под занавес сделает неожиданный ход лошадью, чтобы все соперницы бились в истерике.
В любом случае невеста наверняка будет из хорошей семьи, с приданым, с которым… то есть, с которой будет не стыдно выйти в люди. Пусть даже в красоте главенствующее место займет великий силикон.
А до этого несчастные конкурсантки будут мучиться неизвестностью. "Она? Не она?! Не я!!!".
Садист ты, Громов, еще бы набор в гарем объявил. Мне стало безумно интересно, нашлись бы желающие? Богатое воображение почему-то нарисовало Виту, с превосходством окидывающую взглядом менее удачливых наложниц: "Алекс Великолепный назначил меня любимой женой!".
Непонятно только, почему меня это так волнует. Я-то в невесты миллионера никогда не метила. И вообще случайно записалась, мартини с Ксюшей больше не пью! Мне нужна работа, и точка. Работа, Лазарева!
Ну что ж, подыграю тебе, Алекс Великий, почему бы и нет. Тем более последний разговор дал призрачную надежду на то, что в моей трудовой книжке запись "ООО "Ясный взгляд". Принята на должность фотографа" не исключена.
– Будешь должен, Громов, – одними губами прошептала я.
– Сочтемся, Лазарева, – услышала я ответный шепот и мысленно потерла ручки. А в следующую секунду призвала весь свой талант и навыки, полученные в театральном кружке.
