Растапливая огонь, она вспомнила слова Маркуса Ван Блика:
Я так понимаю, тебе доводилось видеть жертвы животных. Тебе не кажется, что с этим убийством… что-то не так?
И Джейми Удава:
Ее не волки убили… Пожиратели душ. Духи диких мест. Они вырывают душу и сердце прямо из груди. И глаза вырывают, чтобы ты был слепым в загробной жизни.
Тана захлопнула дверь печи. Тойон со вздохом перекатился на спину, подставил теплу живот, который Тана рассеянно почесала, думая о том, что сказал ей Большой Индеец.
Так вот, у Эллиота на этом совсем крыша поехала. Он решил, что кто-то убил его ребенка…
Сев за стол, Тана продолжила печатать. Дошла до места, где отметила симметричные царапины на объеденном лице Селены Аподаки. Выдержала паузу, открыла фотографии, которые загрузила вчера вечером, увеличила. На экране жестокая реальность ожила. Порванные мягкие ткани, кровавые впадины глаз. Нос разорван, видны носовая полость и хрящи. У медведя было больше четырех когтей.
Может, он не с первого раза подцепил кожу?
Закусив нижнюю губу, Тана листала фото, увеличивая те, на которых были отчетливо видны параллельно идущие разрывы на телах Аподаки и Санджита.
Такие же царапины были на канистрах с бензином.
Здесь мог бы помочь Чарли Накенко. Он понимал в таких вещах гораздо больше, чем любой судебный следователь. Им посылали отчеты и фотографии, объясняли все обстоятельства с самого начала. Чарли был в курсе событий. Он был одним из самых опытных охотников, прекрасно знал местную флору и фауну. Он рассказал бы, типично ли это нападение для волков или нет. Может быть, он знал что-то и о прошлых нападениях.
Тана нажала на «печать», и принтер шумно воспрянул к жизни, выталкивая из себя фотографии тел, глубоких ран, отпечатков лап. Собирая фотографии, Тана заметила кое-что, на что сначала не обратила внимания. След левого ботинка с зазубренной отметиной. Нахмурившись, она вновь открыла снимки отпечатков ног. Пока следователь проводил экспертизу, Тана сравнивала следы подошв Аподаки и Санджита. У Селены был шестой размер ноги, ботинки фирмы «Тундра ХС». Радж носил «Экстеррас» девятого размера.
Ван Блик и Кино предпочитали «Баффин-Арктик». Размер у Ван Блика — двенадцатый, у Кино — десятый. У отпечатка с зазубриной был тот же узор, что и у «Баффин-Арктика», размер — на вид десятый. А может быть, девятый. Но ботинки Ван Блика и Кино не оставляли зазубренного следа. По всей видимости, обладатель ботинка наступил на что-то острое, разрезавшее подошву. Постукивая кончиком ручки по столу, Тана размышляла.
Отпечаток был четко различим. Снег не успел его занести, к тому же он находился под надежной защитой нависшего над ним большого камня. Поскольку его не замело, очевидно, он был оставлен раньше, чем разразилась метель. Предположительно, когда Аподака и Санджит только прибыли сюда. Но, возможно, и после.
Кто еще здесь был? Или, может быть, что-то впилось в подошву ботинка Ван Блика или Кино, вот зазубрина и осталась? Тана подумала, что это можно списать и на капризы погоды — перепад температуры, изморозь, ветер могли повлиять на следы.
Она внимательно загрузила остальные фотографии следов. Сердце подпрыгнуло. Был еще один. «Баффин-Арктик», левый ботинок. Зазубрина. На этот раз не так отчетливо заметная.
Я видела тебя в пятницу, Бабах. Твой самолет приземлился на другой стороне утеса, где работали бедные ребята. Где-то в полдень, когда я летела за другой командой.
Тана распечатала и эту фотографию, а также снимки костей. После того как тело Аподаки унесли помощники следователя, в маленькой расщелине, где она лежала, обнаружились еще несколько.
В памяти опять всплыли слова Большого Индейца:
…похоже на тот случай, когда двух девчонок убили. Такое же дерьмо. Опять повторяется…
Она закрыла фото, открыла базу данных, принялась искать отчеты с места гибели Реган Новак и Дакоты Смитерс, соответственно трех- и четырехлетней давности.
Но ничего не нашла. Не только отчетов, но и вообще какой бы то ни было информации обо всем, что произошло ранее двух с половиной лет назад. Что за… Здесь тогда не было компьютеров, что ли? Может быть, отчеты есть на бумаге?
Тана вынула из ящика стола ключи, отодвинула стул. Прошла по коридору, открыла каморку за комнатой хранения оружия. Здесь лежали документы. Включила свет, вошла. На полках стояли коробки. Тана просмотрела даты на ярлыках, взяла те коробки, на которых значился ноябрь тех лет, когда, по словам Большого Индейца, произошли два убийства.
Ее бросало в жар, когда она рылась в бумагах, не в силах найти хоть что-то, и, пересмотрев все, начинала заново в надежде, что не заметила, пропустила. Может быть, отчеты разложены не по порядку. Сердито откинув назад темные волосы, то и дело разлетавшиеся во все стороны, она пошла в комнату за новыми коробками. Принесла, продолжила поиски.
Дверь раскрылась, впустив холодный ветер, разметавший бумаги по столу. Она подняла глаза.
— Тана, что ты делаешь? — спросила Розали тягучим, мелодичным голосом, какой здесь был большой редкостью. Она захлопнула тяжелую деревянную дверь. — Ну и бардак.
— Вы поздно, — сказала Тана, открывая очередной отчет. Собаки встали, чтобы поприветствовать диспетчера связи.
Розали поставила на стол большую сумку — подделка под кожу, золотая цепочка с перьями по бокам.
— Малышка Дианы всю ночь страдала от колик. Диана так устала. Ей нужно было выспаться. — Розали сняла куртку, повесила на крючок. — Мне пришлось кормить остальных детей завтраком и провожать в школу.
— Диана?
— Моя племянница.
Как будто нет ничего такого в том, чтобы ставить племянницу и детей превыше работы. Тана уже собиралась об этом сказать, но тут ее снова пронзили слова Адди:
…порой это непросто для женщины. Я знаю, о чем говорю. Моя мама работала в полиции… подумай о своем ребенке, Тана…
Глядя на Розали, она не могла произнести ни слова. Как она собирается справляться? Эта мысль ее поразила.
— Что ты ищешь? — спросила Розали, медленно разматывая шарф на шее. — Вид у тебя как у привидения, если не хуже. — Она помолчала, потом спросила: — Все в порядке?
— Ищу отчеты трех- и четырехлетней давности, за ноябрь. Где мне их взять?
— Даты на коробках.
— Да, я вижу, но двух отчетов, которые мне нужны, здесь нет. Черт возьми, как тут все неорганизованно! Эти два дела точно должны быть на бумаге — в электронной форме здесь нет ничего вплоть до отчетов двухлетней давности.
— Ты хорошо себя чувствуешь, Тана?
— Господи, Розали! Конечно, хорошо. Почему все задают мне этот вопрос?
— Ну, ты провела ночь наедине с волками-людоедами, — сказала Розали, стянув шляпу и развязывая шнурки меховых ботинок. — Не высыпаешься. Потом еще эта драка в «Красном лосе». Мне рассказал Клайв, новый приятель Дианы. Неплохой парень. Надеюсь, у нее хватит ума его удержать. — Она расправила рубашку и брюки, пододвинула себе стул. — И вообще, это вполне обычный вопрос. Все говорят — доброе утро, а потом спрашивают, как ты себя чувствуешь. Джейми все еще здесь?
