Иван Александрович пожал протянутые руки и чисто автоматически отметил, что у старшего из гостей в петлицах было два ромба старшего майора, а у второго три шпалы — капитан. Видимо, разговор предстоял серьезный. В кабинете Данилов сел на свое обычное место рядом со столом начальника. Напротив расположился старший майор, капитан уселся в кресло в темном углу. Заместитель начальника, как обычно, стоял, прислонившись к стене.
— Иван Александрович, — начальник расстегнул ворот гимнастерки, — вот товарищи из госбезопасности интересуются работой твоей группы. Ты доложи подробно.
Данилов раскрыл папку, поглядел на старшего майора. Тот сидел, прикрыв глаза рукой, но из-за нее внимательно и цепко смотрели на Данилова его чуть прищуренные глаза.
— Как докладывать: по порядку или о последнем задержании?
— По порядку, — ответил из темноты капитан.
— Так как, товарищ начальник? — Данилов обращался только к начальнику МУРа, давая понять гостям, что задавать ему вопросы они могут, а командовать в этом кабинете должен только хозяин.
Старший майор, видимо, понял это и бросил, не оборачиваясь:
— Помолчите, Королев.
Иван Александрович начал с июля, с тех далеких дней, когда был убит Грасс, потом рассказал о Харитонове и Носове. Говорил он медленно, нарочито медленно, чтобы оставить время на секундное раздумье, если зададут вопросы. Но его не перебивали, слушали внимательно, и это радовало Данилова. Раз так слушают, значит, понимают все трудности этого дела, значит, гости — люди толковые.
— У меня все, — Иван Александрович закрыл папку.
Все молчали. Данилов достал папиросу, медленно начал разминать ее.
— Так, товарищ Данилов, — капитан встал и шагнул из темноты в высвеченный лампой круг.
Только теперь Иван Александрович смог разглядеть его как следует. Гость был невысок, широкоскулое лицо изъедено оспой.
— Так, — повторил он, — фактически вы упустили Широкова.
— Если хотите, да.
— Смело отвечаете.
— А мне бояться нечего.
— Даже собственных ошибок?
— Не ошибается только тот…
— Знаю, — перебил капитан, — вы хотите сказать, кто не работает! Истина старая.
— Но верная.
— На вашем месте я бы вел себя поскромнее.
— А я на вашем месте — вежливее.
— Постойте, — вмешался в разговор старший майор. — Товарищи, мне кажется, вы взяли не ту тональность. Безусловно, товарищ Данилов совершил целый ряд ошибок. Вы со мной согласны? — старший майор повернулся к начальнику МУРа. — Ну вот, видите. Но вместе с тем Иван Александрович сказал правильно. Не ошибается тот, кто не работает. На мой взгляд, сотрудники уголовного розыска поработали за эти три месяца много и хорошо.
— Вы понимаете, Павел Николаевич, — начальник МУРа вышел из-за стола, — я, конечно, ни жаловаться, ни хвалиться не буду, но хотел бы сообщить в порядке справки: хлопот прибавилось. Нет. Я имею в виду не рост преступности. Другие у нас появились заботы, не менее важные. На сегодняшний день резко сократилась численность некоторых милицейских служб. Люди направлены в партизанские отряды, народное ополчение и истребительные батальоны…
— Из МУРа мобилизовано в действующую армию двадцать пять человек, — уточнил заместитель начальника.
— В общем-то это не так уж и много, — начальник опять сел за стол, — но все дело в том, что на наш аппарат возложили целый ряд новых функций. Прежде всего — патрулирование по городу и контроль за состоянием охраны на предприятиях. Это я говорю о, так сказать, постоянных обязанностях. Но, как вам известно, каждая бомбежка прибавляет нам работы.
— Что делать, всем война работы прибавила, — старший майор затянулся папиросой. — Наш сотрудник капитан Королев погорячился немного, утверждая, что группа Данилова «фактически упустила Широкова». Как я понял из вашего рассказа, Иван Александрович, еще сохранилась возможность в ближайшее время обезвредить его.
— Видите ли, Павел Николаевич, — Данилов говорил нарочито медленно, тщательно обдумывая каждое слово, — все зависит от того, как следует понимать эту формулировку.
— Все дело в том, что — вы и сами прекрасно видите, — вы вторглись в сферу нашей деятельности. Нет. Ни в коем случае я вас не виню. Мы, сотрудники госбезопасности, благодарны вам за помощь, но, естественно, возникает вопрос: как быть дальше?
— Павел Николаевич, — Данилов поднялся, — я понимаю, о чем вы хотите сказать. Мол, это не ваше дело…
— Товарищ Данилов, — перебил капитан, — ну что вы говорите…
— Вы уж извините меня, — Данилов сделал несколько шагов по кабинету, — все, что касается этой мрази, которую мы сегодня арестовали, это, конечно, не наша «клиентура». Но Широкова все-таки позвольте взять нам.
— Правильно, — поддержал Данилова начальник МУРа, — дело об убийстве художника Грасса — наше дело.
Павел Николаевич достал новую папиросу, постучал мундштуком о коробку.
— Я все понимаю, товарищи. И вы и мы — чекисты, и делаем одинаково нужное дело. Кстати, я направил вам информацию о резиденте по кличке Отец.
— Да, мы получили ее, внимательно ознакомились, проверили кое-что. У товарища Данилова есть предположение, что Широков связан с этим самым Отцом, — сказал начальник МУРа.
— Это точно? — повернулся старший майор к Данилову.
— Пока только версия, но версия прочная.
— Значит, так, — Павел Николаевич вынул из кармана авторучку. — Дело это будем вести совместно. От госбезопасности к вам подключается капитан Королев. Я думаю, что он быстро войдет в курс дела. Это первое. Второе, мы вам, естественно, поможем людьми. Создадим совместную оперативную группу. А теперь расскажите подробнее о сегодняшнем задержании.
— Докладывай, Данилов, — сказал начальник МУРа.
Иван Александрович начал с последнего допроса. Рассказал о том, что в Москву из минского разведцентра переброшен некто Носов, явка у него была в фотоателье, в котором работал Харитонов. Носов должен был связаться с группой ракетчиков, явка к ним у того же Харитонова.
— Так, — старший майор сделал какую-то пометку в записной книжке, — вы нам передайте этих людей.
— Я бы просил, Павел Николаевич, забрать одного Носова.
— У вас есть соображения по второй кандидатуре?
— Есть, — Данилов закурил и начал излагать свой план.
Костров
Его вели по узкому коридору внутренней тюрьмы. Мишка шел независимо, в такт веселому мотивчику, бившемуся в памяти: «К ней подходит один симпатичный, кепка набок и зуб золотой…»
— Ты иди спокойно, — зло сказал конвоир, — спокойно иди. Небось не на свадьбу сейчас повезут, а в «Таганку».
