- Что ж, это идея. Нам очень нужен был бы разведчик по кличке Бунь. Он, случаем, не объяснялся ей в любви?
- Не спрашивала. Но если нужно…
- Буня готовят на задание. Его могут послать буквально на днях. Мы должны сделать все, чтобы после приземления он явился в органы государственной безопасности. Если каждый заброшенный агент будет являться в наши органы, мы парализуем работу «Абверкоманды сто три». Сегодня же вечером попытайся встретиться с Масевич. Узнай, что думает она о Буне. Уйдите подальше с глаз, ну; скажем, на речку, и там поговорите.
Вечером Галя взяла полотенце, надела купальный костюм, который сама сшила, как только переехали в Печи,- вблизи городка, за стадионом, протекала небольшая речушка - и направилась к Любе. Жила Масевич рядом, на одном и том же этаже. Она сидела дома, скучая, и очень обрадовалась предложению Гали.
Пока пересекали двор, болтали о разных пустяках, шутили, отвечали на грубые остроты попадавшихся навстречу курсантов. Галя больше всего боялась, чтобы какой-нибудь поклонник Любы не увязался за ними и не испортил все дело. Наверное, Масевич догадалась об этом и каждому, кто предлагал «составить компанию», решительно отказывала.
Они свернули за угол крайнего дома, и тогда Люба порывисто схватила Галину руку.
- Как хорошо, что ты зашла! С тобой мне всегда легко. Я уже давно ни с кем не была так откровенна.
- Я тоже, Люба.
- Значит, меня понимаешь?.. Это же невыносимо- закрыть на замок собственную душу. Улыбаться тому, кого ненавидишь. Я такое задумала, что самой страшно.
- Тайна?
- От всех, кроме тебя.- Она обняла Галю за талию, горячо дохнула в самое ухо.-Я хочу потравить их. Всех до единого. И немцев, и наших. Что ж они, сволочи, служат им!. Изменили Родине, народу. А еще принимали присягу, клялись до последнего дыхания… Сыпану в общий котел - и кончено. Без бомбежки, без артобстрела. Сразу со всеми.
- И с моим мужем?
- О, я и забыла! Твой муж ведь тоже… Скажи, ты любишь его? Или живете просто так, для виду?
- Нет, не просто так.
Масевич задумалась.
- Ладно, его оставим. Ради тебя, Галя. Потом мы его перевоспитаем. Он поддающийся?
Галя отрицательно качнула головой.
- Не верю. Он у тебя поддающийся. Иначе не служил бы немцам. На виселицу пошел бы, а не служил.
- Почему ты думаешь, что он им служит? - вдруг спросила Галя и испугалась собственного вопроса.
Масевич остановилась. Каким-то не своим, удивительно спокойным голосом сказала:
- Это правда?
Галя молчала. Она впервые так остро почувствовала, какую ответственность взяла на себя. Что будет, если Люба совсем не жена чекиста? Если все то, что она говорила до сих пор, ложь? Или эти колебания - только твоя трусость? Взошла на минное поле и боишься подорваться? Боишься той единственной в жизни ошибки, которой избегают саперы?
Надо было отвечать, а она все молчала. Хорошо, что речка рядом. Люба, сбежав по тропинке к воде, сделала вид, что забыла о своем вопросе.
Купались недолго. Выбравшись из теплой, прогретой жарким солнцем воды, расстелили на траве полотенца и улеглись рядышком.
- Напугала я тебя,- первой заговорила Люба.- Мужа твоего травить не буду, порошка мало припасла. Себя бы еще отравила, да сынишку жалко. Может быть, сумею сберечь его, вырастить. Будет он у меня тоже чекистом, вместо отца. Этих вот, нонешних курсантов, ловить пойдет. Наплодит их Вольф. Война кончится, а они все еще по стране ползать будут.
- Но ты же потравишь их?
- Не знаю… Самой страшно как-то. Если бы кто еще…
Галя промолчала. Разговор оборвался, и они притихли. Каждая думала о своем…
Придя домой, Галя все рассказала мужу.
- Травить, говоришь, задумала? - шепотом переспросил Александр Иванович.- И порошок уже припасла? Что ж, это любопытно. Пожалуй, на этом мы и проверим ее. Сдержит слово,- значит, наша. Ты соглашайся, обещай помочь. А в самый последний момент удержи. Сумеешь?
Галя решилась.
Масевич действительно все приготовила, и для многих в школе налитая ею тарелка вкусных наваристых щей была бы последней в жизни. Но вмешалась Галя.
- Ты что? - Люба даже побледнела, когда Галя перехватила уже над самым котлом ее руку с кружкой мелко истолченного бесцветного порошка. - Ты что?
- Так надо… Объясню… Потом…
С трудом вырвав из сильных Любиных пальцев кружку, Галя сказала:
- Корми их и пойдем на речку.
Масевич было не до купанья. Даже не раздеваясь, она улеглась на берегу и потянула к себе Галю.
- Зачем ты. а? Я ничего не понимаю. Ничего. Кто ты такая? И почему живешь со шпионом?
- Ты о моем муже так не говори,- отозвалась Галя, присев рядом. - А вообще, давай поставим все точки над «и». Пора, иначе рассоримся. Только возьми, Люба, себя в руки и спокойно выслушай. Галя, которую ты знаешь и которой открылась, не просто мужнина жена.
Люба подняла голову, уставилась на Галю.
- А кто же?
- Сама подумай.
- Ты - разведчица?
- Что, не похожа?
- Боже мой!-сорвалось с Любиных губ.- Кто бы мог подумать! Ты - разведчица? Здесь, в фашистском логове! Да это в самом деле? Или шутишь?
- Разве этим шутят?
- А твой муж?
- И он не тот, за кого принимала. Так что советую - травить его не спеши. И вообще это не выход. Их можно было бы и разбомбить. Сообщить точные координаты школы, вызвать огонь на себя, ну - и капут. А вскоре вместо этой гитлеровцы открыли бы другую. Долго им, что ли! Бороться надо иначе. Пусть себе работают, но работают вхолостую.
- Как же это? - не поняла Масевич.
- А так: готовят шпионов, забрасывают, но те их заданий не выполняют. Те являются в советскую контрразведку и обо всем ей докладывают… Люба, если бы ты помогала нам, а?
Масевич отозвалась не задумываясь:
- Пожалуйста, с удовольствием. Скажи, что я должна делать? Чем могу помочь?
- Ты знакома со всеми курсантами. Присматривайся к ним, изучай. Словом, вызнавай, кто чем дышит. А потом будем говорить начистоту. Особенно интересуйся теми, кто кончает учебу… Ты Буня знаешь?
- Буня? - Люба всплеснула руками. - Да это же мой самый настойчивый ухажер. Сколько уже раз в любви объяснялся!
- Что за характер у этого Буня?
- Добродушный - дальше некуда. Я удивляюсь, как его взяли в школу.
- Доверить ему можно?
- Почему же нельзя?
- А если серьезно?
- Серьезно я еще должна посмотреть. Когда нужен ответ?
