Главный рабочий инструмент ловца, с которым работаю я, — длинная белая пластиковая трубка, в которую заправлен шприц с наркозом. Обычно ловец стоит, беседует с теми, кто его вызвал, кидает собаке куски мяса и делает вид, что само животное его вообще не интересует. Но стоит собаке потерять бдительность и приблизиться, и ловец, как заправский индеец, плюёт в неё шприцем. Да, многих неподготовленных людей такое зрелище пугает, но, поверьте, это гораздо гуманнее, чем ловить собаку, например, петлей из стального троса.
Почувствовав боль от укола, собака обычно срывается с места и пробует убежать. Задача ловца — не дать животному скрыться из виду. Для собаки ничего такого уж страшного не будет: спрячется где-нибудь под кустом, отоспится и придёт в себя. Но поймать её во второй раз будет гораздо труднее, потому что и ловца, и белую трубку, и боль собака, скорее всего, запомнит надолго.
Но вернёмся к нашей отшельнице.
Приехала ловец Алёна. Собака спала на одном из поваленных деревьев. Услышав шаги, она вскочила и в секунду оказалась от нас метрах в пятидесяти. «Ох, только не лайка! — закатывая глаза, сказала Алёна. — Это почти то же самое, что ловить волчонка. Слишком умные собаки с максимально развитой интуицией. Не мешайтесь. Наблюдайте со стороны. Я скажу, когда понадобится ваша помощь».
Нашего ловца интуиция тоже не подвела. Несмотря на то, что приехали мы днём, чтобы собака успела проголодаться после завтрака, принесённого ей добрыми бабушками, приближаться наш волчонок совсем не хотел. Она долго ходила кругами, присматривалась и принюхивалась. Алёна бросала в её сторону большие куски свежего мяса. Наконец собака потеряла бдительность и подошла ближе, чтобы схватить один из кусков. Я не успела даже моргнуть, как из трубки вылетел шприц, собака взвизгнула и сорвалась с места. Следом помчалась Алёна, крикнув мне, чтобы я держалась на расстоянии.
Собака бежала очень быстро, но видно было, что наркоз уже начинает действовать. Она перешла на шаг и начала путаться в лапах. Я много раз видела, как ловят собак. Чаще всего, когда лекарство побеждает, собака замедляется, останавливается, ложится на землю и засыпает. Но мы ловили не просто собаку, а лайку. Когда та почувствовала, что бежать от нас так быстро, как хотелось бы, уже не получается, она легла на землю. Но не как попало, а развернувшись в нашу сторону, чтобы видеть наши перемещения. Каждый раз, когда мы подходили ближе (Алёна должна была добавить дозу лекарства), собака находила в себе силы встать, пробежать небольшое расстояние и снова лечь, не сводя с нас глаз. Однако через несколько минут наркоз всё-таки победил. Собака заснула. Мы положили её на одеяло и через весь парк понесли к машине со странным чувством, что это была совсем не равная борьба.
* * *
Когда случилась эта история, мы с друзьями снимали загородный дом, поэтому лайку я поселила в бане.
Я наивно полагала, что вот сейчас собака попадёт в дружелюбную обстановку и сразу доверится нам и полюбит нас. А мы её быстренько приведём в порядок и найдём такой красотке дом примерно дня за два. Ещё очередь будет стоять! Забегая вперёд, скажу, что очередь в итоге стояла, но дней прошло гораздо больше, чем два.
Попав к нам, первые двое суток собака не ела и не пила. Лежала в углу, уткнувшись носом в стену. При любом прикосновении дрожала от хвоста до кончика носа и всем видом показывала, что общаться не хочет. Попытка пойти гулять на поводке закончилась настоящей истерикой.
Чтобы не усугубить своими действиями ситуацию, я стала спрашивать у знакомых и не очень зоопсихологов, как себя вести, чтобы расшевелить нашу снежную королеву. Мне дали много замечательных советов. Большинство из них были совсем простыми, но самостоятельно додуматься до них было бы сложно. Поделюсь несколькими, но не рекомендую следовать им без консультации со специалистом — возможно, вашему дичку нужен другой подход.
Одним из способов снизить страх собаки стало внедрение правил, которые сделали бы ситуацию более понятной для неё. Например, перед тем как войти в баню, я стучала определённым образом, потом ждала несколько секунд и только потом входила. То есть давала возможность собаке подготовиться к моему приходу, сориентироваться и занять комфортное для неё положение. По этой же причине я должна была постараться кормить и навещать собаку по расписанию, а не сваливаться как снег на ушастую голову.
Поскольку собака много времени проводила в одиночестве, то мне посоветовали приносить ей каждый день по одному-два новых безопасных предмета для изучения. Не обязательно игрушек. Это могла быть простая коробка из-под макарон с кусочком сыра на дне или полотенце для рук.
Ещё одним советом было не навязывать собаке моё общение и ласку. Зажимать её в углу и гладить было плохой идеей, а вот просто находится в домике и читать книжку — хорошей. Любое проявление интереса ко мне — будь то просто поворот головы или шаг в мою сторону — я поощряла чем-нибудь вкусным.
Лайка, кажется, оценила мои усилия. Каждый день она давала мне поводы для радости, которые в поведении собственных собак уже, конечно, не замечаешь: поела при мне, поела с руки, встретила, не забившись в угол, а стоя посреди комнаты, поиграла в игрушку, понюхала руку, пошла следом, посмотрела из окна, нашла специально спрятанный для неё кусочек лакомства. А уж когда она первый раз вильнула хвостом, мы с друзьями открыли бутылку хорошего вина!
Потом приехала кинолог Лиза — образец нечеловеческого спокойствия и терпеливости — и показала лайке (и мне — я боялась новой истерики), что ходить на поводке не страшно. Потерять собаку было никак нельзя, поэтому вели мы её на прогулку как опасного преступника: на двух поводках, один из которых был пристегнут к ошейнику, а второй — к шлейке. Лизе приходилось чуть ли не руками переставлять собачьи лапы, прежде чем лайка немного расслабилась и начала самостоятельно перемещаться по участку. В тот день маршрут из 400 метров занял у нас почти два часа.
Иногда собаке нужно пройти через какой-то стресс рядом с человеком, и эта ситуация может стать переломным моментом в их отношениях. То есть вот было очень страшно, но человек рядом, поддерживает, меня не убили, значит, он толковый и можно ему доверять. Для нас с лайкой одной из таких ситуаций стал поход в груминг-салон, где из серого валенка, набитого прошлогодней шерстью, вычесали принцессу цвета слоновой кости! Мыли и чесали долго — примерно три часа. Девочка, думаю, не раз попрощалась с меховой жизнью: то ванна, то фен, то когти стригут — что дальше?! Но уже на следующий день, поняв, что жива, а всё тело наконец перестало чесаться, кажется, обрадовалась, и чуть больше поверила в то, что никто ей ничего плохого не желает.
Когда наши отношения с собакой более-менее наладились, пришло время познакомить её с другими членами нашей стаи.
Меня, конечно, очень беспокоило, что в парке лайка избегала общения с другими собаками: держалась от них на расстоянии, а если они подходили близко к её норе, отчаянно защищалась. Однако показать ей, что тут у нас никого не обижают, было бы удобнее именно на примере другой собаки. Поэтому я стала осторожно водить к ней в баню четвероногих гостей. Сначала всё было плохо: знакомиться она не шла, а только рыкала из угла, если собака подходила слишком близко — от страха. Тогда я стала следить за тем, чтобы наши собаки держались на комфортном для лайки расстоянии, но при этом активно гладила и кормила их у неё на глазах. Из окна в бане, которое стало её наблюдательным пунктом, она всё чаще и чаще с растущим интересом наблюдала за нашими играми и общением.
