– Жучиное дерьмо! – плюнула дымом Кобра. – Сплошные выдумки! Ты полоумный идиот с дурацкими идеями, каким всегда и был!
– Откройте её мешок, – велел дракончик, – только осторожно!
Главная стражница опасливо развязала кожаные тесёмки и заглянула внутрь, затем достала оттуда кусок чёрного стекла овальной формы и положила на песок у монумента. Следом на свет появились чакрамы, набор острых ножей разной длины, чёрный капюшон и стеклянный флакончик с густой изумрудно-зелёной жидкостью. Наконец, погрузив в мешок обе лапы, дракониха бережно вытащила буро-зелёный шипастый шар.
Кактус! То самое «драконье пламя», что взрывается от огня, разбрасывая колючие семена во все стороны. Дракончик ощутил дрожь отвращения. Вот, значит, как выглядит бомба, которой взорвали историческую пещеру и убили Сердолику и Хвоста.
Искр подошёл, разглядывая находку, потом обернулся к королеве.
– Ваше величество… – прищурился он.
– Да, я знаю, – кивнула Тёрн. – Их остатки находили на местах взрывов в оазисах.
Вихрь посмотрел на мать.
– Тебя послали, чтобы взорвать дворец? – Кончиком крыла он коснулся стеклянного флакончика. – А может, ещё и королеву отравить?
Повисла тяжёлая тишина, затем Кобра прищурилась, сверкнув глазами, и прошипела:
– Неплохо, умник… А не приходило тебе в голову, что всё это предназначено для самого Стервятника? Подумай сам, разве он согласился бы отдать мне Обсидиановое зеркало? Я могла бы прикончить деда и править Гнездом вместе с тобой!
Вместе… «Ты мой единственный дракончик», – всплыли в памяти недавние слова. Сердце Вихря обливалось кровью, но чувствам сейчас было не место.
– Да, приходило в голову, – признался он, – но если ты готова предать собственного отца, то как можно тебе верить?
«Я очень хотел верить, мама. Всегда хотел. Стервятник точно угадал моё слабое место. Не учёл только, сколь многому я успел научиться у Тёрн и своих друзей, насколько сильнее стал за эти годы».
Он оглянулся на Холода. Судя по выражению ледяного дракончика, тот подозревал Кобру с самого начала.
– Отведите её в подземелье, – распорядилась королева, – и заприте в соседнюю камеру возле той безумной. Так им будет веселее.
Стражники потащили прочь бешено рычащую Кобру. Вихрь изо всех сил старался вытеснить из головы мучительное желание хоть немного ещё потешить себя иллюзией материнской любви.
– Обсидиановое зеркало, говоришь? – повернулась к нему Тёрн. – Не то ли самое, что Солнышко потеряла в пустыне, а после войны так и не смогла найти?
– Может быть… – Он показал хвостом на округлый кусок вулканического стекла. – Мать говорила, Стервятник нашёл его где-то в песках пару месяцев назад.
– Так давно? – нахмурилась королева. – Какой ужас!
– Зато теперь ты можешь использовать его, чтобы выйти на королеву Глетчер.
Ледяной дракончик с тревогой вскинул голову.
– Что? С какой стати вы собираетесь шпионить за моей королевой?
– Не о шпионстве речь, – объяснил Вихрь. – Просто нам кажется, что у неё неприятности.
– Какие ещё неприятности?
Холод взглянул на блестящий кусок обсидиана, в котором отражался серебряный коготь месяца, обрамлённый багровыми бликами факелов.
Подняв зеркало с песка, Тёрн задумчиво прикрыла глаза.
– Как там объясняла Солнышко? М-м… – Она поднесла блестящий овал к губам и прошептала: – Глетчер, королева ледяных. – Подождала, потом, вспомнив, слегка дохнула дымом на чёрную поверхность стекла.
Дым завихрился, вытягиваясь вверх четырьмя отдельными струйками, белыми и бледно-голубыми. Самая крупная покачивалась в центре, остальные по сторонам.
– Ей хуже, – послышался незнакомый шёпот, и песчаный дракончик вздрогнул.
– С полудня не приходит в себя, – подхватил другой голос.
– Что же делать? – Третья струйка нервно шевельнулась, завиваясь кольцами. – Нарвал слишком болен, чтобы заменить её, а…
Струйка задёргалась в припадке страшного лающего кашля, от которого у Вихря заломило сердце. Хотелось потянуться прямо через зеркало и поддержать… кого?
Он оглянулся. Ледяной дракончик застыл, поражённый ужасом. Видимо, узнал голоса или… что за имя только что назвали – Нарвал? Явно член королевской семьи… может, даже отец Холода.
– Все больны, никто не может её заменить, – убито вздохнул первый голос.
– Может, пошлём за помощью? – просипел другой, тоже прерываясь кашлем. – Долетит у нас кто-нибудь до песчаных?
Тёрн опустила зеркало.
– Бедная Глетчер, – тихо проговорила она. – Ты был прав, Вихрь. Все ледяные в Пиррии…
– Что с ними? – отчаянно зарычал Холод. – Чем они все заболели? – Вздыбив ледяные иглы воротника, дракончик в ужасе переводил взгляд с Вихря на Тёрн. – Это и есть королева Глетчер? – Он ткнул длинным зазубренным когтем в молчаливо-неподвижную струйку на середине зеркала. – Королева больна?
– Больны все ледяные, – кивнул Вихрь. – Мне очень жаль, Холод, но…
– Я спасу их! – свирепо оскалился принц. – Я знаю, что делать! – Он расправил крылья, поднимаясь в воздух.
Вихрь врезался в него, повалил и прижал к песку.
– Эй, ты что? – рыкнул Холод.
– Помогите! – крикнул песчаный стражникам. – Держите его!
– Лапы прочь! – бросил ледяной принц так властно, что даже Вольные когти на миг растерялись. – Вихрь, отпусти! Я расскажу всё Мракокраду, он сумеет их вылечить!
Вот как раз этого делать и не стоит, подумал песчаный.
– Держите его, что же вы? – снова обернулся он к стражникам, и трое драконов послушно навалились на ледяного, прижимая к песку крылья и хвост.
– Вихрь, я убью тебя! – проревел Холод, пытаясь разжать их хватку. – Мне надо спасать свою королеву, а ты… Мракокрад поможет, у него магия!
– Идиот! – крикнул Вихрь ему в ухо. – Мракокрад сам всё это и натворил! Это он наслал заразу на ледяных! Для него война с твоим племенем случилась не две тысячи лет назад, а только что. Он решил отомстить!
Барахтаясь, Холод задел острым когтем бок приятеля, оставив длинную кровавую царапину. Вихрь с шипением отпрянул, но ледяной даже не заметил.
– Ты всё врёшь! Мракокрад добрый и благородный дракон! Он поведёт нас всех к светлому, чудесному будущему! Только ему по силам вылечить моё племя… Отпустите меня! Я должен его найти!
– Ты его не убедишь, – дёрнула хвостом Тёрн.
– Рано убеждать! Сначала пусть придёт в себя… – Песчаный дракончик выхватил из мешочка на шее ещё одну янтарную серьгу и выразительно помахал ею.
– Три луны! – покачал головой Тайфун. – У вас, песчаных, настоящая страсть к украшениям.
