– Извини, Мракокрад, – вздохнул Вихрь. – У тебя были все возможности употребить свою магию разумно и с толком, но ты ими не воспользовался.
Луна огорчённо покачала головой, глядя на бывшего великана.
– Я и в самом деле надеялась, что он выберет это сам.
– А я нисколько не надеялась, – фыркнула радужная, – но поделиться своим грандиозным планом с тобой не могла, сама понимаешь.
– Зато рассказала ей… – Луна повернулась к драконихе. – Как же он не увидел ничего у тебя в голове?
– Когда растишь сына, который читает мысли, – спокойно пожала крыльями Люта, – поневоле овладеешь парой-тройкой защитных приёмов.
Маленький дракончик задрал голову, с надеждой глядя на Луну.
– Я ведь помогал тебе, правда? Тоже спасал драконов! Я не злой, не думай. Я не…
– Теперь уж точно, – улыбнулась радужная, приветливо мерцая чешуёй.
Мракокрад был уже младше Анемоны, а спустя миг превратился в годовалого дракончика. Он неумело взмахнул крылышками, и Вихрь заметил, что полоска белой ледяной чешуи в их основании исчезла. Однако и ночная чернота была неполной: на внутренней стороне крыльев вместо привычной звёздной россыпи серебристых чешуек появились изумрудно-зелёные, синие, золотистые и оранжевые. Казалось, по чёрному бархату ползают разноцветные блестящие жучки.
– Что за чудеса? – удивилась Луна.
– Ах да, забыла сказать, – хихикнула Кинкажу. – Так ведь красивее, правда? Он теперь наполовину радужный!
Чёрная дракониха вежливо приподняла брови.
– Придётся мне внести изменения в свою биографию, когда явлюсь с ним к ночным.
– Ты собираешься вернуться в племя? – оживился Вихрь. – Будешь жить с ними?
– К тем, что в дождевом лесу, – кивнула Люта. – Там красиво, и новая королева на хорошем счету. – Она улыбнулась Луне. – Не знаю, что собираются делать остальные, но я в старом Ночном королевстве жить не хочу – слишком много воспоминаний.
Малыш у её лап с любопытством рассматривал свои коготки. Затем вздёрнул головку и боднул ею мать.
– Кушать! – пропищал он.
– А как вас теперь будут звать? – продолжал интересоваться песчаный.
– М-м… пока не решила.
– Назовись Грандиозой! – предложила Кинкажу.
Луна поморщилась.
– Лучше Спасительницей.
– Слишком уж всё высокопарно для меня, – рассмеялась Люта, подхватывая на лапы малыша, бывшего когда-то Мракокрадом, но совсем на него не похожего – с округлой мордочкой и широко поставленными глазами, а главное, с удивительно спокойным и умиротворённым взглядом.
Когда с самого яйца тебя осаждают чужие мысли, поневоле лишишься покоя, подумал Вихрь.
Малютка обнял материнскую шею всеми четырьмя лапами и снова ткнулся головой.
– Кушать! – повторил он настойчивым шёпотом.
– Сейчас, золотко. – Люта ещё пошарила в траве. – Вот тебе земляника!
Просияв, малютка схватил ягоды и стал запихивать в пасть сразу по две, заливая соком чешую.
– А пусть будет Миротворец, – задумчиво произнесла Люта. – Кто знает, как сложилась бы история, назови я его так сразу?
Песчаный дракончик не мог не ощутить в новом имени лёгкую иронию, однако перед ним был уже не Мракокрад, а совсем другой дракон. Заклятие вошло в него вместе с первой зачарованной ягодой и уже не могло потеряться вместе с какой-нибудь серьгой или браслетом. Теперь он Миротворец, отныне и навсегда, и уже не вспомнит, что когда-то был Мракокрадом.
– Придумал имя! – повернулся Вихрь к драконихе. – Если, конечно, тебе интересно.
– Да?
Он улыбнулся малышу, перемазанному земляничным соком.
– Может… Надежда?
Дракониха задумчиво глянула на сына.
– А что, мне нравится.
Эпилог
Луна парила среди верхушек деревьев, осыпая дождевые капли с мокрой листвы и распугивая стаи жёлто-зелёных попугаев. Внизу вдоль речного берега растянулась деревня ночных драконов.
Почти все, кто улетел с Мракокрадом, после его исчезновения вернулись. Руины старого Ночного королевства на полуострове Когтя хранили ещё немало интересного, и королева Ореола даже назначила особую группу для их исследования, но жить в тех местах мало кто хотел, особенно те, кто успел привыкнуть к щедрому изобилию тропического леса. Радужная королева, конечно, разрешила бы им остаться и выбрать себе новую правительницу, однако, несмотря на все усилия Зубасты, большинство решило, что от добра добра не ищут и Ореола не так уж плоха. Особенно по сравнению с королём, промывавшим мозги и заставлявшим воевать. Ночные до сих пор ещё не отошли от пережитых ужасов и потрясений, а то, что они увидели в мыслях и сердцах ледяных, которых так хотели убить, заставило многих задуматься.
– Ты опять здесь? – усмехнулась Тайна, когда дочь, описав круг, опустилась на прогалине посреди деревни. – А как же твоя школа, уроки?
– Я всё сделала! – Луна бросилась матери на шею и обняла крыльями.
Тайна прижала её к груди, и материнское сердце без всяких слов выразило её любовь.
Голоса ночных в голове у Луны звучали теперь иначе. Драконы были слишком сыты и заняты работой, чтобы жаловаться, да к тому же ещё и стыдились своего преклонения перед Мракокрадом и поспешного бегства. Перестав ворчать, они поняли, что жить в лесу очень даже приятно. Ореола не раздавала суперспособностей, зато успела заключить мир с новой королевой ледяных, и воинственность в драконьих душах быстро пошла на спад.
– Если ты так скучаешь, – шепнула Тайна, ласково поддев носом мордочку дочери, – тебе не обязательно там оставаться.
– Скучаю, но и в академии здорово, – улыбнулась Луна. – У нас с Кинкажу теперь новая сопещерница, земляная, она хорошая. А по тем, кого в нашем крылышке больше нет, я тоже скучаю.
Сердолика… Охр…
Холод и Вихрь…
Правда, оставалась ещё надежда, что один из них вернётся. Луна ждала его дни напролёт.
Полететь к нему, признаться в своих чувствах? Всё ведь уже продумано и решено. Выбирать между ними не хотелось, но чтобы сохранить хоть одного из них в своей жизни, выбрать придётся.
Тяжело вздохнув, ночная окинула взглядом поляну. Мать думала, что дочка прилетает ради неё одной, но на самом деле Луна каждый раз навещала и Мракокрада… то есть Миротворца.
Вон он, на берегу реки, лепит куличики из песка.
– Луна! – радостно пискнул малютка, заметив её. – Луна-луна-луна-а-а! – Выкарабкавшись из песчаной кучи с перепачканным носом, он обхватил её лапками.
– Ну как ты поживаешь, Миротворец?
«Ещё не чувствуешь себя злым? Не задумал править всем миром?»
