— Конечно, расскажет, — шепнула я подруге. — Куда он денется!
— А приходи к нам завтра вечером на пельмени? — Ирка подмигнула мне, а обратилась к Сереге. — Из того кабана, которого вы с Моржиком в прошлые выходные завалили?
— Ну не знаю…
— Пельмешки из кабана и домашний самогон из абрикосов! — поднажала коварная соблазнительница.
— И яблочный пирог с орехами и безе! — добавила я, точно зная слабое место сильного мужчины.
Лазарчук у нас анонимный сладкоежка. В смысле, он осознает свою пагубную зависимость от десертов, но избавиться от нее никак не может, поэтому попросту скрывает от общественности и отводит душу только в кругу друзей. А мы ему как раз они — старые верные друзья.
— Ладно, заеду к вам завтра часиков в восемь, — сдался полковник, и мы с Иркой стукнулись ладошками.
Вот так и определились наши общие планы на вечер следующего дня.
День второй
— Дети, в школу собирайтесь! — с чувством, которое я не смогла разделить, вывела певчая черепашка-будильник.
— Кто?! — рыкнула я, вслепую цапнув и хлопнув об пол ненаглядную певунью.
— Кто дети? — вялым бормотанием уточнил вопрос Колян.
— Кто завел это ж-животное на…
Я подняла черепашку, взглянула на ее набрюшный дисплей и закончила еще более гневно:
— На семь утра!
— Ой, это я!
Супруг вихрем вылетел из постели, попутно завалив меня сброшенным с себя одеялом и частями пижамного костюма.
— Я записался в автосервис на половину восьмого, нужно, чтобы мастер посмотрел машинку, у меня там что-то стучит…
— Я бы тебе тоже сейчас настучала, — проворчала я, проводив ретирующегося диверсанта недобрым взглядом.
— Руки коротки! — победно провозгласил он и скрылся в ванной, успев закрыть за собой дверь за секунду до того, как в нее врезалась черепашка, которую я легким движением руки превратила из певчей в перелетную.
Певунья с замедлением и понижением голоса до хрипящего баса протянула:
— Пету… шок…
— Ага, я тоже в шоке, — согласилась я, отбрасывая с себя покровы.
Вставать в семь утра, когда тебе вовсе не нужно на работу, ужасно обидно! Но не встать нельзя, потому что накормить уходящего мужа завтраком — священный долг жены. Конечно, если уходит он не к другой женщине, а по делам, особо важным для благополучия семьи.
— Яичницу с помидорами или с колбасой? — услужливо спросила я, встав под дверью ванной со сковородкой наготове.
— С ко… Ой! — Колян приоткрыл и снова захлопнул дверь.
— Значит, с колбасой. — Я понятливо заполнила пробел и пошла в кухню. — Выходи, не бойся! Я великодушно прощаю тебе этот ранний подъем.
— И чего мне будет стоить твое великодушное прощение? — не спеша радоваться внезапной амнистии, уточнил мудрый муж.
— Привезешь из кафе на заправке горячий круассан с ванильным кремом.
— Три горячих круассана с ванильным кремом! — уточнил заказ ломкий бас из условной детской.
— Мы кого-то ждем? — удивилась я.
— Нет, но круассаны я буду есть за двоих! — Сделав это программное заявление, сынище с топотом проследовал в ванную.
— После обеда, — уточнил Колян. — Вернуться до обеда я не успею.
— После обеда, до обеда — не важно, лишь бы не вместо обеда! — покричал из ванной сговорчивый потомок.
И день покатился, набирая обороты.
Я накормила семейство завтраком, выпроводила мужа в сервис, а сына — на тренировку, вымыла посуду, сварила борщ и уже всерьез раздумывала, а не помыть ли в самом деле полы, когда мироздание требовательным телефонным звонком оповестило меня, что у него другие планы, более творческие.
Звонил Витя Гриценко — коммерческий директор местной радиостанции «Казачья радость».
— Привет, Витек, чем порадуешь? — спросила я его.
— Ох, как мне надоела эта избитая шуточка, хоть переименовывай радиостанцию, — вздохнул мой собеседник. — Вообще-то я надеялся, что это ты меня порадуешь. Ты же ушла с ТВ?
— Скорее, вышла, — поправила я. — Свежим воздухом подышать. Там у нас, знаешь, стало дурно пахнуть…
— То есть в настоящее время ты свободна, так?
— Смотря для чего, — уклончиво ответила я.
— Ты обещала, когда будешь свободна, начитать свою книжку!
— Ах, книжку! — Я и забыла, что Витя давно порывается открыть родимому радио новый денежный канал, наладив выпуск аудиокниг. — Да, это я могу. Когда и почем?
— Можно прямо сегодня и за нормальные деньги, не беспокойся. Приезжай к полудню, подпишем договор — и сразу в студию.
— Утром деньги — вечером стулья, то есть студия, — предупредила я.
— Я понял тебя, жадина, и дам тебе аванс, — вздохнул Витя.
— Это прямо готовая строка для романса! — восхитилась я. — Спишу слова для подруги, она у меня поэтесса. Договорились, я буду у тебя, едва исчезнут тени.
— Тени сомнения? — не понял Витя.
— Просто тени. Черненькие такие! Ты что? Это же была отсылка к названию фильма «Тени исчезают в полдень»!
— Не смотрел, — признался коммерческий деятель и отключился.
— Что за поколение выросло — не знают классики отечественного кинематографа! — пожаловалась я кастрюле с борщом.
Она согласно булькнула.
Снова запел телефон.
— Сова, это Медведь! — деловито озвучила пароль моя лучшая подруга. — Сегодня ты нужна мне как женщина.
— Ты поменяла ориентацию? — удивилась я. — Так внезапно, даже не посоветовавшись?
— Ты нужна мне как нормальная советская женщина, умеющая лепить пельмени. — Ирка конкретизировала смелый запрос. — Сегодня у нас званый ужин на восемь персон, из них шестеро — это прожорливые мужики, а в меню сложные блюда домашней кухни, так что отсидеться в тылу и явиться красивой к накрытому столу у тебя не получится.
— Я на это и не надеялась, — соврала я.
— Отлично, тогда готовься морально и физически, сейчас я заеду на рынок, потом за тобой, и мы поедем в четыре руки готовить ужин.
— Только мне нужно будет еще в одно место заскочить, — предупредила я. — Отменить не могу, это по работе.
— Ты же ушла с работы?
— С одной ушла, на другую пришла! Мне позвонили с радио, тамошний коммерческий директор предложил начитать аудиокнигу.
— Так мы поедем на коммерческое радио? — обрадовалась подружка.
Как все графоманы, Ирка амбициозна и страстно мечтает о славе, а кто же ей ее создаст, если не продажные медиа?
