Заноза вздрогнул. Миша понял — сейчас разорется. Но Молния спокойно принялся жевать осетрину.
— Фигня все это. Ищите, где искали. Какие у нас могут быть разборки? Фуфло. Менты что-то крутят. Ты построже со своей. Поменьше ей выбалтывай.
— Я вообще стараюсь ей не рассказывать о здешних делах.
— Верю. Но баба есть баба.
К Мишиному удивлению, Гарик остался на вилле, и домой Миша уехал один. Что это означало, он не знал, но не верил, что его оставили без хвоста. Гарик крутил и вел свою игру. Миша решил успокоиться и подождать дня рождения Еврея — Евреинова Константина Семеновича, русского, тридцати семи лет от роду, бандита, но не зэка — орудовал он аккуратно и зону топтать ему еще не приходилось. Миша надеялся, что, встретив тридцать восьмую годовщину, Еврей все-таки отправится на далекий Север, за колючую проволоку.
Вечер Миша провел в одиночестве, выпил бутылку крепленого вина и вырубился.
Утром он встал хмурый и сам отправился к Гарику — нечего с ним играться.
Глава 20
Ася отрешенно смотрела перед собой — не нравилось ей происходившее вокруг. Не так все задумывалось. Как еще сложится в драматическом театре! Видеокамеры аккуратно установили в коридорах, фойе и туалетах (ребята ночью сделали все, как надо), а уверенности в успехе не было. Оргунков хитер и умен. Не верилось, что он позволит обхитрить себя и схватить за руку. Вот вчера она отдала Мише адрес Салаева, подвозившего на своей «калине» Стеклову, а сегодня уже Коростылев возбужденно прокричал в трубку по внутренней дежурке: «Собирайся на мокряк!»
Дверь кабинета распахнулась. Коростылев рявкнул:
— Антонова, на выход! Чего копаешься?
— Иду.
Всю дорогу до места обитания Салаева ехали молча. Коростылев лузгал семечки, его сонные архары хлопали глазами. На душе у Аси было тоскливо. Зря она так скоро отдала адрес Салаева Мише. Надо было предусмотреть и такой вариант, самый ужасный.
В квартире убитого орудовали эксперты. Участковый составлял акт обнаружения трупа.
— Что у вас? — спросила Ася у медика.
— Убит выстрелом в лоб. Перед этим его пытали и насиловали. Мужеложество.
— Понятно.
Эксперты снимали оставленные отпечатки. Ася бегло осмотрела квартиру — Миша отдал адрес Салаева бандитам, и те приехали сюда на разговор. Разговор не склеился, да и как он мог склеиться, если Салаев ничего не знал. А они были уверены, что он знает… Но убить! Уму непостижимо. Странно. Бандитам нужна Стеклова, край как нужна. Они именно ее винят в смерти своих людей — ее и ее мужа. Почему, Миша не объяснил, сам был не в курсе или в курсе, но из своих соображений пока не поставил ее в известность. В любом случае задача номер один — отловить Стеклову раньше бандитов. А тех, кто «погулял» в квартире Салаева, сдаст Миша, если даже не будет явных улик; дальше — дело техники. Если знаешь, что черт виновен, ты и его разговоришь по-любому — основная аксиома дознания…
На квартире Гарика бушевала паника — Заноза, пьяный и злой, заливал в себя водку прямо из горла, потом шел в туалет и извергал все в унитаз. Его подручный амбал, пьяный и бледный, сидел безвольно в кресле, видимо, он также лечился от чего-то, а то, что Гарик промывал свои внутренности, сомнений не вызывало — он снова вернулся из туалета и схватился за бутылку.
— Стой ты! — удержал его руку Миша. — Передохни.
— А-а! — Гарик нервно дернулся, ушел к дивану и рухнул на него, закрыв глаза.
— И как мы поедем на дело?
— Езжай сам, мне плохо.
— Что стряслось?
Гарик смачно плюнул на палас:
— Дерьма наглотались. Он да я.
— Говори яснее.
— Мужика того замочили.
— Какого?
— Салаева!
— Как замочили?! — Миша почувствовал легкое головокружение, и под ложечкой засосало — эти говнюки просто так завалили мужика, а теперь трусливо лакали водяру. — Что за хрень?
— А то! — взвизгнул Гарик. — Сука он!
— Говори нормально. Заноза, ты козел! Тебе Молния велел найти суку, которая валит наших людей. Ваших людей. А ты порешь чертовню. Я тебе адрес раздобыл, чтобы ты расспросил чувака, а ты его завалил?!
— Не я! — В зрачках Занозы был ужас.
— А кто? Он?
Амбал испуганно заморгал:
— Я не убивал.
— Ты не убивал, он не убивал… Что же с Салаевым?
— Он запирался, как бык, — заговорил Заноза плаксивым голосом. — Упер рога в пол:
«Не знаю ничего!» Стали бить. Сильно били. Сигаретами прижигали, в яйца пинали. Я не выдержал. — Заноза плакал. Его пьяные слезы были до того отвратительны, что Миша готов был развернуться и уйти, но задание требовало выслушать монолог упыря до конца. Заноза сжал кулак и плача говорил: — Загнули гада и запетушили. Толик давай все барахло у него перетряхивать, думали, может, записку найдем, номер телефона или адрес, где Стеклова прячется, а нашли… таблетки «Пирантел». У него глисты были. Понял? Мы его перли, а он глистатый!!!
— И что?
— Да он заразил нас! — взвизгнул Гарик. — У меня черви теперь!
— Семечек тыквенных поешь, через пару дней излечишься.
Гарик плакал. Черт хренов.
— Ты убил Салаева?
— Не помню. Как в тумане все. — Руки Гарика дрожали. — Или я, или он сам в лоб себе забабахал… Или Толик вон замочил.
— Иди на … я не убивал! — дернулся амбал испуганно.
— Пистолет у тебя был! — рыкнул Гарик.
— Где труп? — спросил Миша. Думать, что часть вины за гибель непричастного к разборкам человека лежит на нем (он принес Гарику адрес), не хотелось, но уже думалось.
— Там остался.
— Ясно, у ментов. И что теперь?
— Не знаю. — Гарик плаксиво сморщился.
— Схорониться вам надо, затаиться на время. Пока суд да дело. Я с Молнией переговорю. Валите отсюда.
— Сейчас?
— Немедленно!
— А куда?
— Где у вас хата для отлежки?
— Не поеду туда. Молния знает ту хату — убьет.
— Точно, он разозлится. — Миша сел в кресло, а сам уже кипел. Он дал адрес, и эти выродки замучили человека насмерть. Самих так же порвать! Это не люди, животные, страшные чудовища в человеческом обличье. На душе скребли кошки. Побыстрее бы всех отморозков загребли в драмтеатре. — Есть еще адреса?
— Есть. — Толик, бледный и потный, вперил в Мишу мутный взгляд.
— Езжайте туда. Адрес я должен знать. Когда все устроится, сообщу. Мне пора. Меня ждут. И вас чтоб тут не было через пять минут!
