Петров отвечал уже осмысленно — время для шквала вопросов прошло.
К посту подъехал микроавтобус с оперативниками. В будку вошел возбужденный Гена:
— Привет героям!
Александра вздохнула — ладно, пусть оперативники его покрутят, у них лучше получается склонять задержанных к сотрудничеству со следствием.
— До свидания, Петров. Позже поговорим основательно.
— Обязательно поговорите, Санечка, — обнял Александру за плечи гигант Гена, скаля зубы в улыбке. — Он в СИЗО долго будет сидеть. А на зоне еще дольше!
Александра высвободилась из его объятий — не любила служебного панибратства.
— Бывайте.
Отъехала она от поста с чувством глубокого неудовлетворения — к общей невнятице в ее деле прибавился наркоделец Петров.
Приехав в управление, Александра обнаружила нервную суету в оперативном отделе — там все бегали и собирались уезжать.
— Что у вас, Коля? — спросила она у одного из оперов.
— Наших грохнули! Мать-размать! Генку, Ваську Андроненко, Пузырева!
— Да ты что! — ужаснулась Александра. — Я только что с ними говорила! Они все на посту ГИБДД у въезда в город, там партию наркоты у одного типа нашли.
— Вот, а потом белая «девятка» подкатила, да как ахнут из гранатомета по будке — всем, кто там был, хана! И ходу. — Коля сжал кулак. — Они вели своего курьера.
Александра была потрясена.
— А кто видел, что стреляли из белой «девятки»? — Перед глазами Александры мелькнули мутные типы в темных очках и белых майках.
— Есть свидетели. Водители. Только номер той машины никто не запомнил. Придется оперативно отрабатывать. Дело глухое! Вся наркота сгорела! Мы даже не знаем, что за наркота была у курьера. Так бы могли торговцев отрабатывать по сорту.
— Я знаю номер «девятки», — спокойно произнесла Александра.
У Коли-опера раскрылся рот. Такого быть не могло, ибо такого не бывает! Но Александра его добила:
— Я знаю и субъектов, которые в ней сидели. В лицо только. Составим фоторобот.
— Откуда?
— Оперативная информация.
— А ну, пойдем! — Коля сгреб ее и увлек в кабинет начальника оперативного отдела, который был битком набит операми. Они возбужденно судили-рядили, что предпринять.
Александра рассказала про «девятку», и в компьютерной базе данных отыскали фотографии двух ублюдков, которые вручили Петрову коробки с киви.
— Эти.
— Коростовские. Ну что, парни, дело чести?!
— Надо, чтобы они ответили!
Опера сорвались со стульев. Александра — следом.
— Я с вами! — вцепилась она в Колю.
— Тебе-то зачем? — вкладывая пистолет в кобуру под мышкой, с досадой отозвался Коля. — Мы быстро.
— Знаете, где их база?
— Мы все знаем.
— Нет, я с вами. Я в ответе за гибель Гены! Зачем я его вызвала?
Тут Александра представила, как Гена обнимал ее буквально час назад, а теперь его нет. Внутри что-то щелкнуло, и ей стало муторно.
— Что с тобой? — встревожился Коля.
— Плохо.
— Вот и оставайся.
— Нет, я поеду.
В автобусе ей стало еще хуже. Сердце бешено колотилось. Она наконец осознала смерть Гены как реальное зло — погиб человек, который был ей эмоционально близок. Она смотрела в окно и беззвучно плакала.
— Ну что, что с тобой? Саня! — тряс ее Коля.
Александра уткнулась лицом в его плечо:
— Мне плохо, Коля.
— Остановить?
— Нет. Мне плохо, что Гены не стало. Что парней убили.
— Они ответят, Саня. Ответят.
Александра отерла слезы, высморкалась в платок. На душе было пусто.
— Что бы мы ни сделали, Коля, все уже без толку. Ребят не вернешь.
Коля отвернулся.
Три микроавтобуса, набитые парнями с автоматами, в масках и зеленых легких бронежилетах, притормозили в грязном тихом переулке, среди одноэтажных хибар, перед железными воротами. За воротами взвилась в лае свора псов. Фээсбэшники посыпались из автобусов. Во двор полетели ручные гранаты. Полыхнуло три взрыва.
Александра зажала уши, согнулась. Зачем она здесь? Только бы быстрее все кончилось! Опять смерть!
Вывалились раскореженные взрывом ворота, во двор побежали, стреляя, опера. Крики, мат, короткие очереди.
«Боже, — шептала Александра. — Господи».
И все стихло.
В тишине из-за забора тянуло дымом.
К микроавтобусу подошел Коля с пистолетом в руке, взял в руки рацию:
— Оперативный дежурный? Прими информацию. Обнаружено четырнадцать трупов, мужчины, возраст тридцать — сорок лет, погибли в междоусобной бандитской разборке. По оперативной информации, бригада Коростовского. Главарь тоже погиб. На месте разборки обнаружили два килограмма героина. Видимо, из-за него и постреляли друг друга. Оперативная группа на месте. Информацию передал капитан Углин. — Выключив рацию, Коля мотнул головой, посмотрел на Александру. — Испугалась?
— Пойду я, — буркнула она.
— Сиди. Куда пойдешь? Тебя ноги не держат. Сашка сейчас отвезет. Эй, Сашка, отвези Андрееву в управление.
— Иду. Что, Аля, испугалась?
— Пошли вы все! Вы же не лучше их! Зачем этот самосуд?!
— Они же бандиты. Получили по заслугам. Закрывай дверцу, поедем.
Всю обратную дорогу до управления Александра тупо смотрела в окно. Погиб Гена и его парни, опера перестреляли бандитов. В Москве идет тайная война, ожесточение достигло предела, кровь льется рекой, а люди со спокойствием ходят по улицам, живут своей обычной жизнью и ни о чем не подозревают.
В своем кабинете она сидела за столом и постукивала авторучкой по белому листу бумаги.
Ночь излечит ее. Ей станет легче. Она просто очень утомилась. Надо хорошенько выспаться…
Этим утром Ваню разбудил телефонный звонок. Звонила Александра. Она рассказала о гибели Гены-опера. Ваня с ним тесно не общался, так только: «Привет!» — «Привет!», но все равно в груди сдавило. Смерть — это ужасно! Ходишь вот так, ходишь, что-то планируешь, и вдруг — бац… и уже на Божьем суде. Прокурор Сатана в черной сутане зачитывает список грехов, на медные чаши весов сыплются гирьки, ангелы-защитники лепечут жалкие оправдания: «Он не ведал, что творил, и вообще он атеист, с законом Божьим знаком понаслышке!» А грозный Бог, почему-то с трезубцем, прерывает лепет защитников окриком: «Незнание закона не освобождает от ответственности!» И с размаху — трезубцем о деревянный пол!
Ваня позавтракал обжаренным в яйцах белым хлебом и простоквашей, оделся полегче — день предстоял жаркий. Сегодня у него был запланирован визуальный контакт с подозреваемой.
