— Встретимся завтра? — спросил Купчик.
— Какой ты самонадеянный! Я тебе еще в полночь позвоню, прямо в ноль-ноль часов, чтобы жизнь медом не казалась!
Петя посмеялся и пошел к выходу из управления. Время близилось к обеду. По адресам подруг Филипповой он поедет, конечно, в личном авто и на личном бензине. Он посмотрел на свою красавицу — а ничего он себе выбрал машинку, красненькую, эффектную, жалко только, что не иномарку, — девки на такие не бросаются, они теперь балованные.
Петя плюхнулся на сиденье, включил зажигание, сделал первую скорость, чуть притопил педаль газа, плавно надавил ногой на педаль сцепления — поехали. «Мой маленький, красный барбосик!»
Итак, под каким соусом он подаст подругам Филипповой свой интерес к ее личной жизни, прикидывал капитан. Признание истинных причин подруг только порадует — хоть они и подруги, но, как все женщины, от души желают друг другу неудач. Придется придумать нейтральную версию. Вопрос «Юлю убили, что вы знаете о ее сожителях?» не пойдет. Или лучше заявить: «У Юлии украли кошелек». Нет, совсем хорошо — кулончик. Это так трогательно: «У Юлии сперли кулончик, расскажите, пожалуйста, о ее личных симпатиях, может, кто из женихов поживился?»
Обухова Татьяна жила неподалеку. «Лада-Калина» затихла перед панельной девятиэтажкой. Жизнь во дворе бурлила. Старушки и юные мамаши возились с подрастающим поколением, безработные мужики смеялись на скамейках у кустов шиповника — оттуда доносилось звяканье пивных бутылок, в беседке тусовались молодые наркоманы. Все как в любом дворе.
Войдя в подъезд, Петя понял, что на шестой этаж придется идти пешком. Лифт не работал.
Петя пошел наверх. Подъезд ему не понравился — грязно, стены исписаны, у люков мусоропровода не убрано, вонь. Да, эстеты здесь явно не проживают. Моя квартира — моя крепость, все остальное — помойка. Куда управляющая компания смотрит?
Поднявшись на шестой этаж, он сразу определил дверь Татьяны Обуховой — железная, но еще старой, советской модели, обшита снаружи деревянными планочками (такие делались умельцами кустарями в бурные кооперативные девяностые годы). Звонок не работал. Пришлось стучать — сначала кулаком, потом ногой. Тихо. Или Таня работает (что вряд ли), или где-то тусуется (что вероятно).
Петя позвонил в соседскую дверь, тоже не современную, заводскую, из миллиметровой листовой стали, а деревянную, обитую дерматином, с красивыми, но уже подернутыми ржавчиной клепками — тоже изготовлялась давным-давно. Эдакая лестничная площадка непуганых динозавров.
За дверью послышались шлепающие шаги — в тапках человек. Дверь открылась.
За ней стоял лысоватый мужчина лет сорока пяти. В майке, с выпирающим животом и в шортах.
— ФСБ. Капитан Загин.
— Да. — Мужчина не удивился, не испугался, не насторожился. Просто «да», и все.
— Я по поводу вашей соседки, Обуховой Татьяны. Можно войти?
— Хм. — Мужчина секунду размышлял, опасно ли впускать незнакомца в свое логово, но согласился: — Да. Прошу.
Петя переступил порог прихожей, но дальше не пошел.
— Скажите, она работает?
— Не знаю.
— Дома она в какое время бывает?
— Обычно она дома постоянно.
— Сейчас ее нет.
Мужчина пожал плечами.
Петя задал новый вопрос:
— Вы знаете ее подругу, Филиппову Юлию?
— Нет. Я с соседями не общаюсь.
— Почему?
— Не испытываю такой необходимости.
Петя хмыкнул: ну и фрукт!
— А соли попросить?
— У меня с солью все в порядке. Всегда в наличии.
— А у вас не просят?
— Попросят — дам.
— Понятно. Значит, не общаетесь. А кто общается?
— Не знаю.
— Ясно… Ладно, спасибо.
Петя вышел на площадку. Немногое удалось выяснить, подумал он. В других квартирах наверняка такие же «автоответчики»: «Не знаю, не видел». Но уже ясно, что Обухова не работает где-нибудь на заводе или в офисе, где необходимо находиться фиксированное время, с восьми там до пяти, должно быть, работает дома, как сейчас модно — дистанционно.
Как бы там ни было, а оставшиеся две квартиры следовало честно отработать. Вдруг в одной из них вместо «автоответчиков» живет скучающая старушка — такие все про всех знают и с удовольствием делятся информацией с правоохранительными органами и бандитами.
В одной из квартир не отозвались, а в самой крайней дверь открыла девочка лет двенадцати.
— Привет. Федеральная служба безопасности. Капитан Загин. Родители дома?
— Не-е.
— А почему дверь открываешь, кому попало?
— Вы же капитан.
Святая простота. Петя вздохнул.
— Ты Татьяну Обухову знаешь?
— Обухову? А, Таньку! Знаю.
— Она с кем живет?
— Одна. Жила с матерью, но ее мать в прошлом году умерла.
— Дома она днем бывает?
— Бывает. С друзьями.
— С подругами?
— Я сказала — с друзьями. Ну, вы понимаете. Они ей денег дают за услуги.
Петя хмыкнул — какая продвинутая девочка. Хотя они сейчас очень и очень продвинутые во всех аспектах взрослой жизни.
Значит, Татьяна нынче «на охоте» — ищет клиента, который согласится оплатить ее услуги. Придется завтра с утра ее вылавливать, пока не успела покинуть свой альков.
— Так, значит. А подруги к Татьяне ходят?
— Не знаю. К ней много кто ходит! Музыка постоянно громкая у нее, на весь подъезд слыхать.
— Ну, спасибо тебе за информацию. А дверь не открывай просто так, сначала спроси кто.
Девочка усмехнулась и захлопнула дверь.
Петя тут же постучал.
— Кто там? — спросила девочка.
— Это я.
Дверь опять отворилась.
— Забыл спросить. Вчера она дома была?
— Днем — не знаю. А вечером была — музыка играла. Мама ругалась, что житья от Таньки нет.
Петя, довольный, спустился по ступеням лестницы вниз и вышел из подъезда. Удачно он на школьницу напал, подумал капитан, язычок у нее без костей. Значит, Танечка Обухова занимается проституцией, на вольных хлебах, так сказать. Что ж, утром он ее точно застанет дома.
Чтобы пополнить информацию, Петя заехал в местное отделение полиции, поговорил с участковым.
— Да, поговаривают, что она мужиков водит и музыку громко гоняет, но за руку ее не поймали, что она деньги берет. А других грешков за ней не замечалось — наркотики там, организация притона — это чисто. И сама она ухоженная, дома у нее все в порядке — живет не бедно.
