Тут Сёго глубоко вздохнул.
– Так или иначе, – продолжил он, – речь сейчас не об этом. Возвращаясь к тому, о чем я говорил, в нашей стране ввели такую систему, и она с тех пор успешно развивается. Под «успехом» я имею в виду, что страна преуспела как индустриальное государство. Хотя Республика придерживается политики изоляционизма, она торгует с нейтральными странами, которые поддерживают связь как с нами, так и с Америкой. Она импортирует сырье и экспортирует разные товары. Эти товары успешно продаются. И неудивительно. Они действительно высокого качества. Появляется серьезная конкуренция с США. Единственное, в чем наша страна отстает, это высокие технологии и компьютеры. Высокое качество товаров обеспечивается в результате подчинения индивида группе и давления тоталитарного правительства. Тем не менее… – Тут Сёго немного помолчал, качая головой. – Мне кажется, что как только мы достигли такого уровня процветания, сами люди стали бояться менять систему. При таком успехе и таком высоком уровне жизни они не хотят рисковать, идти на жертвы, если речь идет о каких-то мелких проблемах. А о том, чтобы сбросить правительство, вообще говорить нечего.
Снова взглянув на Сюю, Сёго насмешливо улыбнулся.
– Ты хочешь спросить, что это за «мелкие проблемы»? К примеру – эта чудесная игра. Конечно, с учениками и их семьями могут скверно обходиться, но они представляют собой ничтожное меньшинство. Даже семьи в конечном итоге с этим смиряются. Со временем горе забывается.
Запутанное объяснение Сёго наконец вернуло их к этой игре, гордости Народной Республики Дальневосточная Азия. Сюя помрачнел. По-видимому, Сёго заметил это и спросил, в чем дело.
– Меня просто тошнит, – ответил Сюя. Наконец-то он начал понимать, что именно имел в виду Синдзи Мимура, когда сказал: «Такое обычно называют „успешным фашизмом“. Что может быть кошмарнее?» Должно быть, Синдзи давно уже знал то, что только что узнал Сюя.
– Ха! Ты еще не все услышал. Погоди немного, и тебя по-настоящему затошнит. – И Сёго словно бы с наслаждением продолжил: – Я думаю, главное отличие нашего государства от НРЮК – чисто этническое.
– Этническое?
Сёго кивнул.
– Да. Другими словами, я думаю, что эта система сработана, подходит людям в нашей стране. Используется их раболепное отношение к власть предержащим. Слепое подчинение. Зависимость от чужих мнений и особенности менталитета. Консерватизм и пассивное соглашательство. Стоит только научить наших людей чему-то предположительно благородному, идущему на пользу обществу, и они сами убедят себя в том, что занимаются чем-то хорошим и добрым, даже если это простой донос. Это так трогательно. От всего более сложного у них голова кружится. Вот от чего лично меня тошнит.
Он был абсолютно прав, и это было совершенно отвратительно. Сюе показалось, что его вот-вот вывернет наизнанку. Но тут вмешалась Норико.
– Я с тобой не согласна, – сказала она Сёго.
Сюя и Сёго дружно повернулись к ней. Судя по тому, как Норико горбилась, обнимая свои колени, Сюя решил, что она устала. Однако девочка твердо взглянула на них обоих и вполне внятно заговорила:
– Обо всем этом я ничего не знаю. Я впервые об этом услышала. Но если то, о чем ты только что рассказал, действительно правда и если бы все об этом знали, думаю, они бы не сидели сложа руки… Именно потому что никто об этом не знает, мы и оказались в таком положении. Ты говоришь, мы всегда такими были, но я отказываюсь в это верить. Я не говорю, что мы какие-то особенно благородные, но мне кажется, мы не меньше любого другого народа на этой планете способны думать и действовать ответственно.
Сёго ответил ей поразительно доброй и нежной улыбкой.
– Мне нравится то, что ты сейчас сказала.
А Сюя вдруг увидел Норико совсем в ином свете. В классе она не особенно выделялась и никогда не высказывала своего мнения так откровенно, как она сделала только что. Странное дело, но с самого начала игры Сюя видел другую Норико. Могло так получиться – и тогда Сюе оставалось лишь расписаться в своем полном невежестве, – что Ёситоки давно уже воспринимал Норико по-другому.
Так или иначе, такой отклик выглядел куда более достойно, нежели его нервное: «Меня просто тошнит». В любом случае это была их родная страна, место, где они родились и выросли (хотя Сюя сомневался, что им удастся и дальше там расти). Американская империя могла когда-нибудь в будущем либерализовать это государство, но неоспоримый факт состоял в том, что это было в первую очередь их дело. Они не должны были, да и не могли полагаться в этом деле на других.
Сюя взглянул на Сёго.
– Послушай, Сёго, – спросил он у него, – а ты не думаешь, что можно изменить нашу страну?
К большому разочарованию Сюи Сёго покачал головой. Вообще-то Сюя, помня о желании Сёго «порвать на куски этот проклятый режим», ожидал утвердительного ответа.
– Но ведь ты сам недавно сказал, что порвешь этот режим на куски.
Сёго после довольно внушительного перерыва снова закурил сигарету, а затем сложил руки на груди.
– Я скажу тебе, что я по этому поводу думаю. – Он развел руками, затем вынул сигарету изо рта и выдохнул облако дыма. – Мне кажется, история идет волнами.
Сюя ничего не понял, но, прежде чем он успел спросить, о чем идет речь, Сёго продолжил:
– В один прекрасный день, когда ситуация созреет, наша страна изменится. Не знаю, как именно это произойдет – будет ли это война, революция или еще что-то. И я понятия не имею о том, когда этот день наступит. На самом деле это даже может вообще никогда не случиться.
Сёго сделал еще затяжку и выдохнул дым.
– Так или иначе, я не думаю, что это возможно прямо сейчас. Как я уже сказал, эта страна безумна, но ею также отлично управляют. – Зажатой между пальцев сигаретой Сёго указал на Сюю и Норико. – Прямо сейчас в ней все гниет. Если вам это нестерпимо, тогда самое умное отсюда сбежать. Есть способы смотать из этой страны и отправиться куда-то еще. Тогда можно будет избежать вони. Конечно, замучит тоска по дому, зато жизнь вокруг будет классной… но я так делать не собираюсь.
Сюя нервно потер ладонь о бедро. Он надеялся, что вывод Сёго станет созвучен его мыслям о том, что надо делать что-то здесь, потому что это в конечном счете его родная страна. Разве Боб Марли не пел: «Вставай, поднимайся… весь народ все время дурачить нельзя»?
Однако ответ Сёго обманул его ожидания.
– Я жажду мести… пусть даже исключительно ради самоудовлетворения… поэтому я и хочу восстать против этого режима. Вот и все. Сильно сомневаюсь, что моя месть что-то здесь изменит.
Сюя тяжко вздохнул.
– Звучит безнадежно, – вымолвил он.
– Так оно и есть, – согласился Сёго.
32
Услышав два далеких выстрела, Ютака съежился, а Синдзи перестал стучать по клавиатуре.
