Такако быстро глянула на правую руку одноклассницы – в маленькой ладошке Мицуко был зажат большой автоматический пистолет.
Такако понятия не имела, каковы ее намерения. Но… если, подобно Кадзуси Нииде, она хотела ее убить (а это казалось вполне вероятно – в конце концов, это была Мицуко Сома), то у Такако не оставалось никаких шансов. У Мицуко был пистолет.
Она должна была сбежать. Должна. Руками подтягивая правую ногу, Такако попыталась встать.
– Ты как? – спросила Мицуко. Голос ее казался ужасно добрым. И из пистолета она в нее не целилась.
Такако должна соблюдать осторожность. Она отодвинулась чуть назад и в конце концов сумела встать, держась за ближайшее дерево. Правая нога казалась страшно тяжелой.
– Нормально, – ответила Такако.
Мицуко взглянула на труп Кадзуси. Затем на нож для колки льда в руке у Такако.
– Ты вот этой штукой его убила? Просто поразительно! Это я тебе как девочка девочке говорю.
В голосе Мицуко действительно звучало неподдельное изумление. А еще – радость. На ее ангельском личике светилась улыбка.
– Очень может быть, – откликнулась Такако, чувствуя, что в любую секунду может потерять равновесие. Должно быть, из-за большой потери крови.
– Надо же, – продолжила Мицуко. – Вообще-то ты никогда не старалась произвести на меня впечатление.
Не в силах разгадать намерений Мицуко, Такако просто на нее глядела. (Две самые красивые девочки младшей средней школы города Сироивы смотрели друг на друга. Миленькие украшения и труп мальчика. Ах, ты так прелестна).
Мицуко была совершенно права. Такако терпеть не могла к кому-то подлизываться, и она, в отличие от других девочек, никогда не пугалась, когда Мицуко Сома к ней обращалась. Такако была слишком горда, а кроме того, она просто Мицуко не боялась.
Тут Такако вспомнила слова одного старшеклассника, в которого давным-давно была влюблена (хотя на самом деле эта влюбленность закончилась каких-то пару месяцев тому назад). Чувства Такако к Хироки Сугимуре были весьма смутными, в того парня она совершенно определенно влюбилась. Однажды, подравшись с какой-то шпаной за своего друга, он появился на тренировке легкоатлетической команды весь избитый. Такако что-то у него спросила, а он своим неподражаемым голосом ей сказал: «Нечего бояться. Ничего страшного».
Быть сильной и красивой… На этого парня Такако положила глаз еще когда только-только поступила в младшую среднюю школу, и, похоже, он оказал колоссальное влияние на формирование ее личности. Вот только у него уже была подружка. Очень изящная девочка, вроде Сакуры Огавы… безмятежная как озерцо в глубоком лесу… Впрочем, все это уже было в прошлом.
«И все же, – подумала Такако, – почему я именно сейчас вспомнила его слова?» Ведь считанные секунды тому назад, когда Такако билась с Кадзуси Ниидой, они ей в голову не приходили. Означало ли это… что она… на самом деле… все-таки боялась Мицуко?
– Знаешь, я всегда немного тебе завидовала, – продолжала Мицуко. – Ты была так красива. И ты была лучше меня.
Такако молча слушала. И почти сразу поняла, что что-то здесь не так. Почему Мицуко говорила о ней в прошедшем времени?
– Нет, правда… – Тут глаза Мицуко игриво замерцали. И она вернулась к настоящему времени. – Мне по-настоящему нравятся такие девочки, как ты. Возможно, я немного лесбиянка. А потому…
Глаза Такако широко распахнулись. Она резко повернулась и бросилась бежать. Немного волоча правую ногу, звезда легкоатлетической дорожки все же сумела показать достойный спринт.
– А потому…
Мицуко подняла кольт. И три раза подряд нажала на спусковой крючок. Такако успела сбежать вниз по холму, быстро одолев двадцать метров, но тут в спине ее матроски появились три дыры. Она полетела вниз, словно ныряя в бассейн. Взлетели вверх ноги девочки – левая белая, а правая красная, над ними вспорхнула юбка. Наконец Такако упала на землю.
Мицуко опустила пистолет.
– А потому очень жаль, – сказала она.
38
Норико дышала все тяжелее. Лекарство, которое дал ей Сёго, похоже, никакого действия не оказывало. Было уже без малого 2 часа дня. Внезапно Сюе показалось, что щеки Норико совсем запалые. Тогда он взял бутылку воды, намочил носовой платок Норико и вытер ее вспотевшее лицо, а затем положил носовой платок ей на лоб. Глаза Норико так и не открыла, но едва заметно кивнула в знак благодарности.
Сюя оглянулся на Сёго. Тот все также сидел, прислонясь к стволу дерева и скрестив ноги, и почти непрерывно курил. Его правая рука слегка касалась приклада ремингтона у него на коленях.
– Слушай, Сёго.
– Что?
– Идем.
Сёго недоуменно поднял брови.
– Куда?
Сюя сжал губы.
– Я больше так не могу. – Он указал на Норико. – Ей С каждой секундой все хуже.
Сёго взглянул на Норико. Та по-прежнему не открывала глаз.
– Если у нее общее заражение, тепло и покой ей не помогут. – Сюя изо всех сил старался сдерживать нетерпение. – Согласно карте, на острове есть медпункт. Ведь мы бы смогли найти там для нее лекарство получше, верно? Этот медпункт находится к северу от жилого района, и ни в одну из запретных зон он пока еще не попал.
– Ну да. – Уголком рта Сёго выдохнул дым. – Это верно.
– Идем туда.
Сёго наклонил голову. Сделав еще затяжку, он потушил окурок.
– Этот медпункт, по меньшей мере, в полутора километрах отсюда. Сейчас слишком опасно туда идти. Мы должны дождаться, пока стемнеет.
Сюя стиснул зубы.
– Мы не можем ждать, пока стемнеет. Что, если тот район станет запретной зоной?
Сёго не ответил.
– П-послушай, Сёго, – сказал Сюя. То ли от нетерпения, то ли просто из-за мысли, что им придется рискнуть и отделиться от Сёго, но он начал слегка заикаться. Тем не менее Сюя должен был все это выложить. – Я н-не хочу сказать, что ты пытаешься нас погубить. Но почему ты так боишься идти на любой риск? Н-неужели твоя жизнь так драгоценна?
Сюя посмотрел ему прямо в глаза. На лице у Сёго осталось все то же спокойное выражение.
– Сюя…
Услышав позади себя голос Норико, Сюя оглянулся. Норико повернула к нему голову. Платок упал с ее лба на землю.
– Прекрати, – выговорила девочка меж двух тяжелых вздохов. – Без Сёго нам не справиться…
– Норико. – Сюя покачал головой. – Неужели ты не понимаешь, как ты слабеешь? Ты можешь умереть раньше, чем мы отсюда выберемся. – Сюя снова повернулся к Сёго. – Если ты не идешь, я сам понесу Норико. Про наш уговор можешь забыть. Теперь ты сам по себе. – И он встал, чтобы собрать вещи.
