Динк на мгновение задумался.
– Эндеру Виггину?
– Это твой кандидат? – спросил Графф.
– Нет, – ответил Динк. – Ваш. Это вы считаете, что у него все получается.
Графф улыбнулся. Выражение его лица могло бы напомнить улыбку Моны Лизы, если бы Мона Лиза была коротышкой-полковником с брюшком.
– Я надеюсь, у него получится, – продолжал Динк. – Прислать его к вам?
– Могу поспорить, – ответил Графф, – что Эндеру даже не придется ко мне приходить.
– Как он узнает, что делать, если ему не рассказать?
– Он просто будет вести себя как Эндер Виггин и в процессе узнает все необходимое от самого Зака.
– Виггин с Заком тоже не разговаривает.
– Имеешь в виду, что не видел, как они разговаривают?
– Ну… да, – кивнул Динк.
– Дай ему время, – сказал Графф.
Динк встал.
– Я тебя не отпускал, солдат.
Остановившись, Динк отдал честь.
– Разрешите вернуться в казарму, чтобы и дальше чувствовать себя полным дерьмом, сэр.
– Не разрешаю, – ответил Графф. – Чувствуй себя чем пожелаешь, это меня не касается. Но твои усилия помочь Заку должным образом оценены.
– Я пришел сюда не за благодарностью.
– Ты ее и не получишь. Все, что я могу сказать, – у меня сложилось о тебе хорошее мнение. Его нелегко завоевать, но когда оно уже завоевано, его нелегко потерять. Учись жить с этим бременем. А теперь – проваливай, солдат.
9. Виггин
Зак наткнулся на Виггина возле одного из лифтов, не особо популярного среди учеников, – тот находился в стороне от основных потоков, и по большей части им пользовались преподаватели. Именно потому туда и направился Зак – он вполне мог подождать в очереди, но почему-то всегда получалось так, что он оказывался первым лишь после того, как прошли все остальные. Это обычно вполне устраивало Зака, но во время обеда, когда все устремлялись в одном направлении, все же лучше было иметь разнообразный выбор горячей еды, чем холодные остатки.
Виггин сидел спиной к стене, так крепко стиснув левую ногу, что его голова покоилась на колене. Он явно страдал от боли.
Зак едва не прошел мимо – какое, собственно, ему до них всех дело? Но тут он вспомнил самаритянина, остановившегося, чтобы помочь страждущему, и священника с левитом, которые этого не сделали.
– Что случилось? – спросил Зак.
– Задумался и не посмотрел под ноги, – ответил Виггин сквозь зубы.
– Синяк? Ссадина?
– Лодыжку вывихнул, – сказал Виггин.
– Распухла?
– Пока не знаю. Когда шевелю ногой, больно.
– Покажи другую ногу, чтобы я смог сравнить.
Виггин вытянул ногу. Зак снял с него ботинки и носки, не обращая внимания на гримасы Виггина, когда он пошевелил его левую ступню. Насколько он мог понять, обнаженные лодыжки выглядели совершенно одинаково.
– Не похоже, что распухла.
– Хорошо, – кивнул Виггин, – Тогда, наверное, все в порядке.
Схватившись за плечо Зака, он начал подниматься.
– Я не пожарный шест, – заметил Зак. – Чем за меня хвататься, давай лучше помогу.
– Извини, – ответил Виггин.
Мгновение спустя Виггин уже стоял на ногах и, морщась, попытался шагнуть.
– Ой-ой-ой, – выдохнул он, подражая ушибившемуся малышу, и слабо улыбнулся Заку. – Спасибо.
– Не за что, – ответил Зак. – Ты хотел со мной о чем-то поговорить?
Улыбка Виггина стала чуть шире.
– Не знаю, – сказал он, даже не пытаясь отрицать, что разыграл всю эту сцену лишь ради возможности пообщаться. – Знаю только, что, какие бы планы ты ни строил, они или закончатся полным успехом, или не приведут ни к чему вообще.
– Нет у меня никаких планов, – буркнул Зак. – Я просто хочу домой.
– Все мы хотим домой, – ответил Виггин. – Но нам хочется и другого. Добиться почета и победы. Спасти мир. Доказать, что мы на что-то способны. А тебя волнует только, как вырваться отсюда любой ценой.
– Верно.
– Но почему? Только не говори мне, что скучаешь по дому. В первые несколько ночей мы все плакали и звали папу с мамой, а потом перестали. Все можно пережить.
– Ты что, стал теперь моим наставником? Даже не пробуй, Виггин.
– Чего ты боишься? – спросил Эндер.
– Ничего, – ответил Зак.
– Фуфло гонишь.
– Я что, должен теперь излить перед тобой свою душу? Потому что ты спросил, чего я боюсь, показал, насколько ты проницателен? И я сразу поведаю тебе обо всех своих потаенных страхах, ты поднимешь мне настроение, а потом мы станем друзьями на всю жизнь, и я решу быть хорошим солдатом, чтобы тебя порадовать?
– Ты не понимаешь, – заметил Виггин. – Люди не могут жить в такой изоляции, в какой живешь ты. Думаю, ты просто умрешь. Даже если не умрет твое тело, умрет душа.
– Прости, что говорю об очевидных вещах, но ты ведь не веришь в душу?
– Прости, что говорю об очевидных вещах, – ответил Виггин, – но ты вообще ничего не знаешь о том, во что я верю. Мои родители тоже верующие.
– Наличие верующих родителей ничего не говорит о том, во что веришь ты сам.
– Но никто здесь не стал верующим, не имея верующих родителей, – сказал Виггин. – Сколько тебе было, когда тебя забрали? Шесть? Семь?
– Я слышал, тебе было вообще пять.
– А теперь мы стали старше. Тебе ведь сейчас восемь?
– Почти девять.
– Но мы думаем совсем как взрослые.
– Нас потому и выбрали, что наш интеллект намного выше нормы.
– У меня верующие родители, – сказал Виггин. – Увы, вера у них не одна и та же, из-за чего возник некоторый конфликт. К примеру, мама не верит в крещение во младенчестве, в отличие от отца, так что отец считает меня крещеным, а мама – нет.
Зак невольно поморщился.
– Брак не может быть крепким, когда родители не разделяют одну и ту же веру.
– Что ж, мои родители стараются изо всех сил, – заметил Виггин. – Могу поспорить, твои тоже не во всем согласны. – (Зак пожал плечами.) – Могу поспорить, они не согласны и насчет тебя.
– Это тебя не касается. – Зак отвернулся.
– Наверняка твоя мама была рада, что ты отправился в космос – подальше от отца. Вот тебе и их разное отношение к религии.
Зак в ярости развернулся к Виггину.
– Что эти болваны тебе еще про меня наговорили? Какое они имели право?
