– Тогда мы улетим на Землю, – тихо сказала Клара, стараясь, чтобы голос ее звучал твердо.
– Это ваш выбор, – ответил Эндер. – К моменту прилета все ваши родные здесь давно умрут. Вы вернетесь генетическими преступниками, и, возможно, к тому времени на Земле почти не останется государств, которые не будут требовать от своих граждан столь же строгого отношения к генетическим заболеваниям, какого требует от нас здесь Министерство по делам колоний. Главное же, однако, в том, что вы навеки станете носить клеймо тех, кто ценит животное стремление размножаться выше здоровья и счастья собственных потомков.
Клара разрыдалась. Ройо зло взглянул на Эндера.
– Я что-то не так сказал? – спросил Эндер. – Я назвал своими словами ваше желание иметь детей, желание любить их, пока они не умрут мучительной, сводящей с ума смертью? Из-за чего ты злишься, Ройо?
– Мы просто хотим жить обычной жизнью, – сказала Клара. – Мы вовсе не больные.
– Нет, вы больные, – возразил Эндер. – Вы носители болезни, хотя у вас и нет ее симптомов. В ваших генах прячется червь, готовый пожрать ваших детей. И тем не менее ничто не мешает вам осуществить ваше желание. Если вы не женитесь друг на друге, каждый из вас может вступить в брак с вдовой или вдовцом и воспитывать их детей. Есть и менее вероятный вариант – в случае смерти обоих родителей вы можете подать заявление на усыновление их детей.
– Неужели вы считаете, будто это одно и то же? – вызывающе бросила Клара.
– Так считают люди, – ответил Эндер. – Если захотят. Возможно, со следующим кораблем прибудет новая, лучшая генетическая аппаратура с обученным персоналом, и даже если вы оба будете стерилизованы, мы все равно сможем извлечь сперму и яйцеклетки для искусственного оплодотворения и отбора генетически здоровых зигот. Или другие пары могут дать свои генетически чистые зиготы для пересадки, чтобы ты смогла испытать радость рождения и материнства. Я готов оказать любую помощь, лишь бы ваши гены с нарушениями не проникли в нашу популяцию.
Никто не желал встречаться с ним взглядом.
– Ты уже беременна, – вдруг сказал Эндер.
Они резко взглянули на него.
– Нет, – ответила Клара.
– Нет, – заявил Ройо.
– Но была, – заметил Эндер. – И ребенок получил ген бессонницы от вас обоих, так что вы с кем-то договорились насчет аборта.
Клара снова разрыдалась, на этот раз всерьез.
– Случившееся разбило ей сердце, – сказал Ройо. – Какова была бы жизнь этого ребенка? И каково было ее уничтожить, не дав никаких шансов?
Эндер изо всех сил старался не проявлять к ним сочувствия и в конце концов сделал вид, будто ему это действительно удалось.
– Зная закон и зная ваши генетические отклонения, вы все же решились зачать ребенка, – сказал он. – Кто-нибудь еще знает, что у него был ген бессонницы?
– Какая, собственно, разница? – спросил Ройо.
– Если об этом знает кто-то еще, у меня не остается иного выбора, кроме как наказать вас за неповиновение закону, – ответил Эндер. – Если кому-то известно, что вы зачали ребенка, зная, что оба являетесь носителями, мне тоже придется вас наказать.
– Мне вполне хватило фельдшерской подготовки, чтобы провести процедуру, – сказал Ройо. – Никакой инфекции, никаких осложнений.
– И никто другой в этом не участвовал?
Ройо покачал головой. Клара тоже.
– Но я не верю в ту ложь, которую вы только что рассказали, – заявил Ройо. – Будто у вас не было бы иного выбора, кроме как нас наказать. У вас полная свобода действий. Вы можете вводить любые законы, какие захотите, и игнорировать другие.
– Если ты считаешь, будто я, дав мое слово и принеся официальную присягу, могу проигнорировать любой закон, какой только пожелаю, то ты плохо меня знаешь. Зато теперь я знаю вас, а также то, что вам нельзя доверить ни один пост в этой колонии.
– Можно подумать, что мы бы на него согласились – притом, что какой-то мальчишка смеет нас судить?
Ройо напрягся, собираясь то ли вскочить на ноги, то ли наброситься на Эндера, который лишь пожал плечами.
– Если ты сможешь привести хоть один разумный аргумент, почему сохранение ваших поврежденных генов в генофонде колонии не повредит ничьим будущим потомкам, я подам в отставку с поста губернатора и немедленно объявлю выборы. Но я уверен, что главным вопросом этих выборов станет проводимая министерством политика генетического здоровья популяции. Сам подумай, насколько новый губернатор окажется в этом смысле уступчивее меня.
Ройо встал, но не проявил ни малейшей агрессии – лишь протянул руку Кларе.
– Идем, Клара. Нам нет больше смысла здесь оставаться, подчиняясь его власти.
Клара, однако, не взяла его руку. Ройо дотронулся до ее плеча. Продолжая беззвучно плакать, она отвернулась, стиснув пальцы.
– У вас еще есть время решить, что вы будете делать, – тихо сказал Эндер. – А пока занимайтесь своей работой. Нам нужно железо, и ваша задача – выяснить, есть ли какая-то польза от здешних находок.
– Найдите на этой планете живую королеву улья, – столь же тихо ответил Ройо, – и пусть она родит выводок личинок, которые испражняются железом. А потом просто убейте их всех, прежде чем они успеют окуклиться и перейти в стадию имаго. Ведь именно этим вы занимаетесь, губернатор Виггин? Вы убиваете детей, которые могут представлять угрозу. Вы убиваете всех и каждого. Так вас воспитали. Вы – вполне успешный образец хомо мортифер.
Смысл латинского термина был вполне ясен – «человек убивающий». Заменивший человека разумного – хомо сапиенс. Насколько близко к сердцу принимать данный эпитет, Эндер мог решить и позже.
Ройо вышел.
Поскольку дверь отсутствовала, а они порой повышали голос, Эндер не знал, что и в какой степени могли подслушать другие. Впрочем, вскоре ему предстояло это выяснить – как и то, на чьей стороне остальные. Возможно, если бы и в самом деле встал вопрос о выборах, жители колонии возмутились бы и пошли против Министерства по делам колоний, диктующего им свою волю с расстояния в сотни световых лет, вместо того чтобы проголосовать за здоровье генофонда своих потомков. Ройо и Клара могли завоевать всеобщую симпатию – или ничью вообще. Эндер не мог этого знать, да его это и не особо интересовало.
Поднявшись на ноги, он на мгновение положил ладонь на голову Клары, а потом оставил ее одну, давая выплакаться и решить, какими чувствами – а может, даже голосом разума – руководствоваться в дальнейшем. Вероятно, даже Ройо, остыв, мог бы более рационально оценивать их ситуацию.
«Не прикончит ли кто-нибудь меня до того, как я успею в соответствии с законом потребовать стерилизации или депортации Клары и Ройо?» – подумал Эндер. Ему уже приходилось иметь дело с врагами, намеревавшимися его убить. Но это всегда случалось на почве соперничества или в драке. И до сих пор врагами всегда были другие дети. Старше и сильнее его, но дети.
