— Добро! А то я хотел тебе еще один отель предложить…
Глава тринадцатая
Я успел нормально, без торопливости, пообедать в кафе на окраине города. Опять выбирал его «методом тыка», на сей раз пропустил три заведения и заглянул в четвертое. Кормили там, естественно, не по-домашнему, но вполне терпимо. Только после этого я отправился на место встречи со священником. Его старый «Ховер» был уже на месте. Я припарковался позади него, подошел к задней дверце, открыл ее и сел. После «Камаро» кресла в этом «китайце» казались мне неудобными, такими же плоскими, как и китайские лица, но мне было не до этих мелочей.
Отец Георгий, не оборачиваясь, передал мне через плечо несколько листочков, скрепленных степлером. Я не стал заглядывать в них, сложил пополам, убрал в карман и, решив сразу начать проверку, о которой думал совсем недавно, спросил:
— Как там Валентин Юрьевич?
— Переживает насчет вашего завтрашнего визита в ФСБ. Он не уверен в необходимости такой меры.
— А попасть во всероссийский розыск для меня разве лучше?
— В группе захвата никто серьезно не пострадал. Вам могут предъявить обвинение только в хулиганстве.
— Это тоже не сахар, до восьми лет. За убийство в состоянии аффекта по нынешним законам дают столько же.
— Хороший адвокат всегда сможет вас «отмазать».
— Предпочитаю рассчитывать на себя, а не на адвоката. Все, товарищ подполковник. Бумаги у меня, я пошел.
Ну, вот оно и состоялось. Отец Георгий безоговорочно признал, что «Генералова» зовут Валентин Юрьевич. Из наших общих с Тамарой знакомых только один человек носил такое имя-отчество. Это был начальник разведотдела бригады подполковник Самохин, еще при нашей службе ушедший куда-то на повышение. Сейчас он наверняка уже полковник, если не генерал.
Да, при таком раскладе все вставало на свои места. Именно в кабинете Самохина я когда-то познакомился с Тамарой. От него она получала задания. Наверное, потом Самохин сам нашел ее, желая привлечь к своей работе, а она предложила ему задействовать и меня, но вместе с ней.
Я вытащил смартфон и набрал номер майора Никифорова.
— Рад слышать тебя, Виктор Вячеславович, — сказал он и полюбопытствовал: — Ты домой вернулся?
— Нет. Я из города звоню. Тут к тебе скоро, возможно, Тамара заедет чайку попить. Имей в виду, что она со мной вместе была. На «Камаро». А «Волга» у нас во дворе осталась. Потом у тебя работа какая-то срочная нашлась, и ты попросил меня остаться и помочь. Короче, я у тебя ночевал. Это первое, хотя и не скажу, что главное.
— Я понял. Про необходимость просто не спрашиваю. Если надо, значит, надо. Машину мне помогал ремонтировать. Поддержать что-то, подать. С остальным я сам справляюсь. А что второе?
— Второе может быть важнее. По крайней мере, для меня лично. Ты не в курсе, куда делся из нашей бригады подполковник Самохин? Валентин Юрьевич его звали.
— Почему звали? Его, насколько я знаю, и сейчас так зовут. Он жив и здоров. Я его месяца два назад встречал в квартире у Мягкова. Он туда приехал отмечаться, как и я. Надеюсь, с ним ничего за это время не случилось. Только он давно уже полковник в отставке. Ты же помнишь, каким он был раньше — высоким и худощавым. А теперь это такой, знаешь ли, мастодонт! На грузовике не объедешь. Он живет где-то в нашей области, в каком-то маленьком городишке, как сам говорил. Все мечтал квартиру в областном центре купить. Может, уже и приобрел.
Теперь все встало на свои места. Еще мне хотелось бы выяснить, знал ли куратор о том, что полковник в отставке Самохин являлся и «господином Генераловым». Но это существенно ни на что не влияло и никакого решающего значения не имело.
Хотя могло бы снизить степень накала в моем отношении к жене. Допускаю, что ее вынудили к тому, чтобы меня так вот «подставить». Хотя, по большому счету, действия Тамары, скорее всего, и «подставой» считать нельзя. Она просто нашла аргумент, заставивший меня заняться теми самыми делами, которые я умел выполнять лучше всего остального.
Кто-то отлично перемешивает бетон или забивает гвозди, а я вот лучше всего умею воевать. Наверное, в душе я был давно готов к тому, чтобы стать тем, кем уже сделался, то есть киллером.
Помню, мне даже сон такой однажды приснился, как оказалось, вещий. Я потом рассказывал о нем Тамаре и нисколько не осуждал себя. Может, это тоже послужило толчком.
— Спасибо за информацию, Вячеслав Петрович. Это как раз то, чего мне не хватало для полного понимания ситуации. Хотя я и сейчас не знаю наверняка, в курсе ли ты того, что местный «господин Генералов» и полковник в отставке Самохин — одно и то же лицо?
— Даже так! Вот этого я не знал, честно скажу! Спасибо, что предупредил. Я буду иметь это в виду. Может, когда-нибудь возникнет надобность обратиться к «господину Генералову», надеюсь, он сумеет помочь. По службе в бригаде у меня с ним были хорошие отношения. Мы много операций вместе разрабатывали, в том числе и для твоей жены.
— Да, конечно. Только ты забудь, от кого получил эти сведения. Он пока еще даже голос свой от меня за модулятором скрывает.
— Служба, видимо, у него такая, — предположил Никифоров.
Я не стал возражать, но сделал свой собственный вывод. Прячется он от меня не потому, что служба у него такая. Причина в том, что я знаю о его знакомстве с Тамарой и могу понять, откуда к нему приходят сведения обо мне.
— Кстати, Вячеслав Петрович, Тамара тоже ничего об этом знать не должна.
— Понял и уже забыл, о чем мы говорили. Старческая память дырявая.
— А ночевать я могу и домой вернуться. Если так выйдет, предупрежу тебя.
Внедорожник с подполковником Румянцевым уехал. Я вытащил из кармана бумаги, полученные от него, и начал читать. Многого я просто не мог понять в силу своей некомпетентности в данных вопросах, но в документе однозначно говорилось о том, что Полковник и четверо его людей погибли от пуль, выпущенных из пистолета старшего лейтенанта ФСБ Линдера. Документ был скреплен двумя печатями — личной, эксперта, и гербовой, руководителя бюро. Он выглядел более чем убедительно.
После этого я поехал на проспект Победы и без труда отыскал большое восьмиэтажное офисное здание под номером сто тридцать семь. На стоянке как раз освободилось место, кто-то уехал оттуда на моих глазах. Я быстро поставил туда свою машину, закрыл ее, включил сигнализацию и направился к зданию.
Сразу за входной дверью сидела старушка-вахтерша и быстро работала спицами. Она вязала маленькие детские носки, используя два разноцветных клубка шерсти.
— Теплые носочки будут, — заметил я с одобрением.
— Стараюсь, — сухо и сердито ответила бабуля.
— У меня вот друг в деревне есть, собаку держит, лохматого ньюфаундленда. Их еще водолазами называют. Жена его внукам носки вяжет только из собачьей шерсти. Говорит, что она самая теплая на свете, даже верблюжья с ней не сравнится.
