— Сиди и не вякай! — бросил ему второй уголовник, причем с такой злостью, что я даже подумал, не достал ли он в этот момент оружие.
— А вы уверены в том, что сможете сейчас беспрепятственно выйти отсюда? — спросил первый офицер.
— Можешь, начальник, не надеяться на своих людей в микроавтобусе. Только они откроют дверцу, как их достанет гранатомет.
Я сразу понял, что микроавтобус, скорее всего, тот же, что и утром, стоит на парковке и блокирован уголовниками.
— Валет, работай быстрее, — устало и совершенно равнодушно произнес первый уголовник.
Тут же раздались два глухих щелчка. Этот звук я слишком хорошо знал. Стрелял пистолет с глушителем. С офицерами ФСБ, судя по всему, было покончено, и мое вмешательство не понадобилось.
Я сразу сообразил, что, пока буду бегать в машину, готовить к работе огнемет, уголовники покинут кабинет. Выстрел будет бесполезным, разве что сожжет тела сотрудников ФСБ, уже убитых.
Так оно и случилось. Я услышал хлопок двери, сунул прибор в карман и двинулся прямо поперек улицы в сторону парковки. Но мне требовалось пройти расстояние вдвое большее, нежели уголовникам. Чтобы перехватить их, я загодя свернул в сторону дороги, по которой машины выезжали с парковки, и очень вовремя оказался на месте. Первой ехала легковая машина, не та, которая использовалась утром. За ней следовал микроавтобус с тонированными стеклами. Я встал посреди дороги и вытянул вперед обе руки. Машина остановилась в метре от меня. Из-за руля выскочил человек и сразу бросился ко мне:
— Какого хрена!
Я узнал голос Валета и заявил:
— Боба позови!
— Здесь я! Иди сюда! — В передней пассажирской дверце опустилось стекло, и я с трудом подавил в себе желание выстрелить сначала туда, а потом и в Валета.
И очень даже хорошо, потому что откуда-то сбоку, из травы, но не из остановившегося микроавтобуса, вышли два человека, один с «РПГ-7» в руках, второй с автоматом, и направили на меня оружие.
Я подошел к передней дверце легковушки.
— Кто такой? Чего надо? — спросил Боб.
— Подполковник Кукушкин, спецназ ГРУ, — сказал я, сразу почувствовал, как мне в спину уперся ствол пистолета, и добавил: — Скажи Валету, чтобы не баловался, не то и ствол отниму, и всех вас порешу.
— Каким образом? — иронически хмыкнул Валет.
— Да, ты уж растолкуй нам, будь любезен, — проговорил Боб.
Но если Валет усмехался, то данный тип, похоже, верил, что я смогу это сделать.
— Очень просто. Ствол отниму, Валетом прикроюсь от автомата и начну сам стрелять. А я промахиваться не обучен.
— А гранатомет? — поинтересовался Боб.
— Твой человек стрелять не решится, потому что осколками тебя изрешетит. Пока он будет думать, я его положу.
— Валет, убери ствол. Подполковник, похоже, с миром пришел.
— Да. Я пришел сказать тебе, что разговор на флешке, которую ты только что получил, смонтирован. Не было его в природе. «Господин Генералов» пользуется только хорошо защищенными средствами связи. Чтобы разговор расшифровать, самому мощному компьютеру потребуется больше десяти лет круглосуточной работы.
— Откуда ты можешь знать, что мне передали?
— Спецназ военной разведки! — с некоторым пафосом проговорил я. Обычно это на людей действует.
— То есть ты хочешь сказать, что не работаешь на «Генералова»?
— Я хочу сказать только то, что ты уже слышал, и добавить к этому один документ, вернее, ксерокопию такового. Это заключение специалиста баллистической и трассологической экспертизы областного МВД. В нем сказано, что Полковник был убит из пистолета старшего лейтенанта ФСБ Линдера, который в настоящее время с буйным помешательством помещен в психушку. «Контора» попросту хочет отмазаться от убийства, поэтому валит его на меня и «Генералова». Хочу назвать номер телефона другого эксперта МВД, который сможет доказать, что на флешке монтаж. Парень шибко падкий на деньги.
— Говори. Я телефоны запоминаю сразу.
Я назвал номер.
— Это все? — спросил Боб.
— Да, все, — ответил я.
— А зачем тебе это надо?
— Вполне естественная мера самозащиты.
— Пожалуй, ты прав. Давай заключение экспертизы.
Я передал ему листы, сложенные вдвое.
— Ну что, на этом расстанемся? — спросил Боб.
— Да, — кивнул я.
— Мне нравится, как ты работаешь, — заметил он. — Мы могли бы…
— Нет! Я давал присягу своему государству и работаю только на него.
Я набрал номер «господина Генералова» и произнес в трубку:
— Валентин Юрьевич, я должен передать вам запись разговора офицеров ФСБ с уголовниками.
— Как ты узнал? — спросил Самохин.
— Просто. Вычислил.
— Ладно. Оставим этот грех на моей совести. Что там с разговором? Состоялся?
— Так точно. Уголовник Боб получил флешку с записью вашего «разговора» с московским начальством относительно моего привлечения к ликвидации Полковника.
— Понятно. А что сделал ты?
— Вел запись их разговора, дождался, когда уголовники расстреляют офицеров ФСБ, а после этого…
— Расстреляли, значит? Серьезные парни.
— После этого я вышел на дорогу, чтобы встретить машины с уголовниками, передал Бобу, который возглавил группировку после смерти Полковника, заключение о пистолете старшего лейтенанта Линдера и телефон эксперта по аудиозаписям.
— Вопросы со стороны уголовников были?
— Да, о цели моих действий.
— И каков был ответ?
— Самый правдивый. Я сослался на инстинкт самосохранения, свойственный всему живому в мире. Ответ Боба удовлетворил.
— Значит, вопрос исчерпан?
— Не совсем. Насколько я помню, цель ликвидации Полковника была однозначная — предотвратить войну между преступными группировками. После прослушивания разговора могу с уверенностью заявить, что она не достигнута. Война все равно будет. Банда Боба намеревается, как я понял, сработать на опережение. Атаке подвергнется сам Жорик Балаклавский, как только выйдет за ворота «зоны». Его наверняка встретят, и это будет началом схватки. Продолжится она уже в городе. Будут лететь шальные пули, греметь взрывы, страдать простые горожане…
— Откуда такие минорные мысли?
— Из того, что я своими ушами слышал. И вам советую.
— Тогда мне запись нужна немедленно. Ты где сейчас?
— Подъезжаю к тому месту, где мы с отцом Георгием уже пару раз встречались.
— Тогда там и останавливайся. Подполковник Румянцев выезжает к тебе.
