Боец посмотрел на меня открыто, по-спортивному, без ведомственного недоверия, и представился:
— Подполковник Балакирев, командир группы центра спецназначения ФСБ России…
— Подполковник в отставке Кукушкин, — представился я в ответ. — Служил в спецназе военной разведки.
С тех пор как ГРУ переименовали в Главное управление Генерального штаба, я перестал говорить, что служил в спецназе ГРУ. Официально наш спецназ теперь назывался спецназом Главного управления Генерального штаба. Но это название было для меня непривычным, и я предпочитал произносить один из прежних вариантов, возможно, сохранившийся и при новом названии — спецназ военной разведки.
— Отставник, значит… И возраст у вас, подполковник, солидный…
— Да, скоро шестьдесят четыре стукнет.
— И сильно стукает?
— Чувствительно.
— И куда целится?
— Все больше по голове норовит попасть…
— Да, задачку вы мне, товарищ полковник, поставили… — осуждающе покачал головой Балакирев. — Помоложе противника вы мне найти не могли бы?
— А в чем проблема?
— Предположим, я его побью. Тогда скажут, что я способен только со стариками драться! Мне зачем такая слава!..
— А если я его побью, товарищ полковник, это будет для подполковника Балакирева позором, — подхватил я. — А позора он боится и потому не горит желанием драться.
— Нам рекомендовали, и мы собираемся принять подполковника Кукушкина на должность преподавателя рукопашного боя. И мне хотелось бы услышать мнение специалиста, чего он стоит, даже если будет побит… — объяснил Альтшулер.
— Ну, если так вопрос стоит, то я согласен, — наклонил Балакирев голову. — Переодевайтесь, товарищ подполковник, — предложил он мне. — И не надейтесь на снисхождение по возрасту. Сами напрашиваетесь, как я вижу…
— Я ни о каком снисхождении не прошу. Наоборот, прошу относиться ко мне серьезно. А что касается переодевания… Я в своей боевой форме. Мы перед боем обычно не переодеваемся, в чем застанут обстоятельства, в том и деремся. Хоть в бронежилете, хоть в трусах. У меня дома есть, конечно, и спортивный костюм, и кимоно тоже найдется, но я, когда сюда ехал, не думал о том, что мне тренировочный бой предстоит. Мне просто предложили приехать к десяти ноль-ноль к полковнику Альтшулеру, и все. Ни о какой проверке меня не предупреждали, поэтому я с собой ничего не взял. Даже на ногах только резиновые сапоги, хотя я больше к берцам привык. Но я для боя разуюсь, чтобы костюм вам не испачкать нашей деревенской грязью…
Глава вторая
— Костюм можно постирать. Это не проблема. Но у вас, я вижу, пистолет под мышкой.
— В боевой обстановке не переодеваются и оружие на хранение не сдают, даже если его не намереваются применять, — улыбнулся я не только лицом, но и глазами. — Если только вы опасаетесь, что я буду стрелять… Тогда, конечно…
— Мне было бы спокойнее, если бы вы его на время доверили полковнику Альтшулеру. Люди всякие бывают. И улыбаются тоже многие. Мы месяц назад одного улыбчивого киллера брали. Он, прежде чем стрелять в жертву, звал человека, мило улыбался ему и только потом стрелял. И на допросах беспрестанно улыбался. Очень у него обаятельная была улыбка. Тоже служил когда-то в спецназе ГРУ, только сержантом. Да и вам пистолет, я думаю, будет мешать. А при случайном попадании кулаком по железяке я могу повредить себе руку.
С последними утверждениями противника трудно было не согласиться. Пистолет бы в самом деле сковывал мои движения и представлял опасность для рук Балакирева. Даже зная, что в кобуре он сидит надежно и фиксирующая полоска кожи плотно прижимает его, я все равно должен опасаться, что пистолет выпадет. Просто интуитивно. Возражать, пожалуй, не стоило. Пальцы разбить или даже сломать о пистолет вполне реально. Мне бы не хотелось такого финиша схватки.
Я согласно кивнул, вытащил пистолет из подмышечной кобуры и передал его в руки полковнику. Ему же передал свой бумажник с документами. Бумажник тоже был толстым. Но он, согласно концепции боя, которую я собирался продемонстрировать, был бы оружием. Бросок бумажника в лицо противнику на какие-нибудь секунду-две вызывает потерю ориентации. Мне бы этой пары секунд хватило для продуктивной атаки. Поверху на бумажник я положил свою трубку смартфона, а на трубку — ключи от машины. Больше мне ничего не мешало. Сама подмышечная кобура не настолько сильно стягивала плечо, чтобы это стало помехой.
Конечно, в чем-то подполковник Балакирев прав: возраст свое берет, и я уже сам чувствую, что боевые кондиции у меня совсем не те, что раньше, и с нормально обученным противником мне состязаться трудно. Однако не может не сказаться мой опыт, приобретенный как раз с годами боевой и тренировочной практики. Именно на это я и рассчитывал. Так, при нанесении любого удара у меня уже автоматически доворачивается пятка. Я даже не задумываюсь над этим, не делаю ничего намеренно, не испытываю необходимости отслеживать координацию движений, а нога сама поворачивается, что позволяет вложить в удар вес всего тела. Каждая его мышца работает в автоматическом режиме, как в каком-то механизме. Сказывается школа!
— Перчатки какие предпочитаете? — спросил полковник Альтшулер.
— А что есть в наличии? — поинтересовался Балакирев.
— Есть боксерские, есть для смешанных единоборств. И шлемы есть на любой вкус.
— Я предпочитаю вообще без перчаток и без, естественно, шлемов. Реальные условия боевой схватки, — заявил я.
— Школа сказывается… — осуждающе покачал головой мой соперник, подтверждая то, о чем я только что подумал. — Я слышал от кого-то, не помню уж от кого, что вы так постоянно тренируетесь. Вы — я имею в виду спецназ военной разведки, к которому вы недавно еще принадлежали.
— Да. Мы так постоянно тренируемся, — сухо ответил я, но все же улыбнулся — так же сухо, как говорил. — Тренировались то есть. Но я обязан предупредить, что после выхода в отставку я стараюсь поддерживать боевую форму. У меня дома есть и турник, и боксерский мешок, и боксерские «лапы», которые хорошо умеет держать моя жена, кстати, отставной капитан спецназа, который одним ударом вырубает молодого мастера спорта по вольной борьбе.
— Об этом я уже что-то слышал, — заметил Альтшулер.
— Был в ее недавней гражданской практике такой случай… — замял я тему, потому что она могла касаться племянника полковника. Этого я стремился избежать и уже мысленно ругал себя за желание хорошо представить Тамару.
— Мы тоже, бывает, тренируемся без перчаток, но шлемы предпочитаем надевать, чтобы не сверкать потом синяками. Мы же среди людей живем…
— Мы, к вашему удивлению, тоже среди людей… — заметил я уже без улыбки. — Но своих синяков не стесняемся. Главное — не подставляться под удар.
— А такое бывает? — спросил Балакирев.
— Случается порой, — не стал я распространяться про стиль, который предпочитаю использовать. Нас в бригаде обучал китайский специалист, офицер спецназа ГРУ, инструктор по кунг-фу, предпочитающий стиль вин чунь
[3], не допускающий пропущенных ударов. Сама техника вин чунь применима как в рукопашном бою, так и в спортивных дисциплинах. Но в боксе, например, ею пользуются только отдельные спортсмены. Так, часто использовал элементы вин чунь бывший чемпион мира в двух весовых категориях Андре Уорд, не так давно завершивший свою карьеру непобежденным.
