А я сел за руль и уехал.
Из райцентра выезжал неторопливо, чтобы никто не подумал, что я убегаю. И не оборачивался, гася в себе любопытство. И только выехав на шоссейную дорогу, я остановился, вышел из машины и посмотрел в сторону райцентра. Сам райцентр располагался на холме, а здание суда было чуть ли не самой высокой точкой этого холма. Несмотря на густой лес, на обочине хорошо было видно высокое пламя. Дом горел капитально. Едва ли в таком пожаре уцелеют хоть какие-то документы. Я проехал еще километров пять-шесть, снова остановился, взял из багажника малую саперную лопатку, снял с тубы гранатомета прицельное приспособление, которое можно было использовать на контейнерах других гранат, что у меня остались, саму использованную тубу и короб-удлинитель унес в лес и быстро закопал. Уж что-что, а управляться с лопаткой я умею на отлично. А лопатка моя всегда, по армейской еще привычке, имела остроту бритвы и резала землю как масло. Место закапывания я качественно замаскировал, срезав дерн в кювете и уложив его на место захоронения использованного оружия. Брать дерн именно в кювете пришлось потому, что там земля после дождей все еще была влажной и трава тоже. Влажная трава на новом месте хорошо приживется, и через несколько дней будет совсем незаметно, что здесь что-то закапывали. Умению проводить маскировочные действия нас обучали очень хорошо, и я не забыл армейских уроков. Тем более что сам их когда-то проводил, обучая сначала солдат своего взвода, когда командовал взводом, а потом и бойцов роты, когда командовал ротой.
Вернувшись в машину, я вспомнил, как настоятельно просил меня поторопиться полковник Самохин, и погнал на максимальной скорости. За последние дни я уже успел изучить излюбленные места, где предпочитали останавливаться патрульные машины ДПС, и вовремя сбрасывал скорость. Мимо трех машин я проехал благополучно, а вот на четвертой не повезло, все же нарвался на патруль. Я остановился, не выходя из машины, пока инспектор шел в мою сторону, проверил, легко ли вытаскивается пистолет из-за пояса. Только после этого вышел из машины.
Инспектора я узнал сразу. Это был тот самый капитан, что отвозил меня к мосту, когда я нырял с аквалангом в поисках выброшенного мной пистолета уголовника Гогена. Но инспектор или не узнал меня, или сделал вид, что не узнал.
— Документы, пожалуйста, — представившись и козырнув, потребовал он.
Я протянул подготовленные права и документы на машину. Разглядывал их капитан недолго, видимо, и прочитать ничего не успел.
— Почему правила нарушаем? Скоростной режим превышен на восемьдесят километров. Это уже серьезное нарушение. И ответственность за него серьезная.
— Спешу, капитан. С вами мы, кстати, совсем недавно с такой же скоростью ехали…
— Да, тогда мне было приказано.
— А сейчас приказано мне.
Я вложил ему в ладонь тысячную купюру, приготовленную на случай, если инспектор окажется незнакомым. Он сунул купюру в карман не глядя и тут же вернул мне документы. Я усмехнулся, подумав, что мог бы сунуть ему точно так же и сто рублей. Он взял бы, даже не заметив номинала купюры.
— Счастливого пути! Не нарушайте больше!
— Впереди посты еще есть? — на всякий случай спросил я.
— Не знаю точно. По идее, только перед городом. Стационар.
Я пожал инспектору протянутую руку, хотя испытывал желание дать ему по морде, как каждому «гиббону», и не за тысячу рублей, а за систему «берущих рук», сел в машину и демонстративно газанул с места, сразу набрав скорость, значительно превышающую ту, что допускается ограничительными знаками…
Уже в городе, миновав стационарный пост ДПС без всяких проблем, я вспомнил, что проехал мимо поворота в памятную мне пригородную деревню, где был застрелен уголовный авторитет Полковник с помощниками. А огород дома одного из помощников Полковника выходил на забор областного психоневрологического диспансера, где в настоящий момент закрыт, скорее всего, в одиночной камере, буйный больной старший лейтенант ФСБ Владимир Михайлович Линдер. Моими стараниями ставший таким больным. Но угрызения совести меня не мучили. Старший лейтенант выполнял свою работу, я выполнял свою. Перед ним стояла одна задача, передо мной — противоположная. И раз уж я влез, кстати, не по собственному или почти не по собственному желанию в разборку двух силовых структур, то обязан продолжать работать в том же направлении.
Скоро подошло время звонить «господину Генералову». Я вытащил трубку и нажал кнопку вызова. Он ответил сразу:
— Слушаю тебя, Виктор Вячеславович. Что-то случилось?
— Нет. Все нормально. Вы, Валентин Юрьевич, просили позвонить, я и звоню.
— Ты где?
— В городе.
— Так быстро? А я тебя ждал в лучшем случае минут через сорок…
— Я удачно уложился по времени. У меня машина быстрая. И ездить я умею.
— Да, ты же, кажется, проходил когда-то курс экстремального вождения…
— Все три курса экстремалки прошел. Три командировки в Москву, на полигон ФСО.
— Ну и отлично. Лейтенант Холмогорский выезжает к тебе. Его подполковник Румянцев доставит. Отработайте с ним. Правда, он желает работать не с ноутбука, а со своего домашнего компьютера, говорит, у него дома есть какие-то эксклюзивные программки, которые он сам написал. Так что не удивляйся, если он тебя в гости пригласит. Только не пои его ничем, он у нас непьющий.
— Я сам, если помните, непьющий, товарищ полковник, — ответил я, показывая, что не хуже его умею принимать шутливый тон, но тут же перешел к серьезной теме разговора: — К вам еще не доходили вести из нашего райцентра?
— Пока ничего не было. А что там?
— Большой пожар в здании районного суда. Кстати, в том же здании на третьем этаже располагается районное отделение Следственного комитета. Надо же такому случиться! Как вовремя пожар возник! Слухи в наших краях от деревни до деревни с ветром пролетают. Так вот, согласно слухам, был сильнейший поджог. Похоже, кто-то из огнемета «Шмель» шмальнул.
— Спасибо, Виктор Вячеславович, что сообщил. Я сейчас же наведу справки. Только мне придется задержать на десять минут Сережу Холмогорского. Он у нас справочную систему заменяет. Так что ты особенно не спеши на место встречи. Имей в виду, он опоздает. Я его срочной работой загружу.
— Согласен. Ради полезного дела можно и временем слегка пожертвовать. Полчаса, думаю, ничего не смогут решить.
— Обычно лейтенант у нас такие вопросы решает за десять минут. Значит, задержка на десять минут…
Десять минут так десять минут! Чтобы убить время, я поехал к месту встречи по большому кругу и вдруг обнаружил, что нахожусь неподалеку от «Белой лошади». Заезжать туда я не собирался, но мимо решил проехать. Хотя бы с улицы посмотреть на здание, где совсем недавно произошли серьезные события. Неторопливо проезжая вдоль интересующего меня здания, я бросил взгляд на второй этаж. Там было все в порядке, даже стекла были вставлены. В окне бывшего моего номера горел свет, значит, там кто-то живет. Горел свет и в окне номера, где раньше жил, если можно назвать проживанием несколько проведенных там часов, старший лейтенант Линдер. Значит, дверь там отремонтировали или скорее полностью заменили вместе с дверной коробкой, потому что оторвать приклеенную дверь от дверной коробки целой проблематично. Да и взрывом ее, надо полагать, изуродовало, как и автоматными очередями в область замка. Вообще впечатление складывалось такое, что в «Белой лошади» тишь да гладь. Да, умеют бизнесмены сохранять клиентуру! Каким-то образом, видимо, и запах ликвидировали, хотя после взрыва гранат с малодорантом запах должен был оставаться.
