— У меня тот же вопрос возникает…
— А я сам на него и отвечу. Для того они и берут к себе на работу таких спецов, как наш лейтенант Холмогорский, чтобы в Сети нужных им людей искали. В Сети и по телефонам. Твоему сыну еще повезло, он при хорошем деле пристроен. А те, кто пристроиться на хорошее место не сумел, вот по таким коммерческим структурам и болтаются… Ладно, заговорил я тебя. Готовься вертолет встречать. От кого вертолет, полковнику Альтшулеру, когда позвонит, знать необязательно. Если уж будет настойчиво спрашивать, скажи — куратор обеспокоился. Я Алексею Алексеевичу сейчас позвоню, предупрежу, чтобы он в курсе дела был. У меня все…
— Спасибо, Валентин Юрьевич, за вертолет. Кажется, уже летит…
Тамара была в сознании и слышала весь наш разговор. Потом отвела взгляд и стала к воздуху прислушиваться. Звук вертолетного двигателя всегда легко отличить от любого другого, в нем отчетливо слышатся какие-то хлопки. На вертолетах я налетал много, поэтому хорошо помню, что хлопков не слышно только на высокой скорости. Летел к нам вертолет, судя по непродолжительному полетному времени, как раз на высокой скорости. Только в окрестностях деревни скорость сбросил, отыскивая луч фонарика, что должен обозначить ему место посадки. Луч, судя по всему, найти удалось быстро, и барражирование вертолета прекратилось…
Глава десятая
Вячеслав Петрович привел в дом двух хирургов, пожилую медсестру и двух крепких парней-санитаров с носилками, видимо, из студентов медицинского вуза — физиономии у парней относительно умные и интеллигентные. Хирурги сразу стали осматривать ранения Тамары. Майор ДПС вышел на крыльцо вместе с отставным майором спецназа ГРУ, чтобы не мешать медикам. Я, как самое заинтересованное лицо, сначала остался, но потом на моей родной трубке, оставленной в машине, заиграла мелодия вызова, и я вышел во двор. Звонил полковник Альтшулер. Нетерпением он, похоже, не страдал, дождался ответа.
— Здравия желаю, товарищ полковник!
— Ну, голос у тебя бодрый, почти боевой. Хотя и сердитый. Сам не ранен, надеюсь?
— Обошлось. А голос у любого в моем положении такой будет. Жене вот очередь досталась. Сейчас врачи прилетают. Скорее всего, отвезут в областную больницу. Или в какой-нибудь госпиталь. Это значит, что я завтра уже буду в городе. Смогу, наверное, и к работе завтра приступить.
— Как состояние жены? — не отреагировал Альтшулер на мое желание начать работать на день раньше.
— Ниже среднего. Одно ранение, судя по всему, пустяковое, второе похуже — пуля пробила печень. Оба ранения сквозные. С короткой дистанции стреляли, пули на разгоне были.
— Ну, печень — это не сердце. И хорошо, что ранения сквозные. Будет, куда крови вытечь. Внутреннее кровоизлияние маловероятно.
— Только вот, к сожалению, потеря крови большая. Но мне куратор сказал, что врачи возьмут с собой запас крови…
— Ты уже и куратору сообщить успел?
— Он насчет вертолета и договорился. У нас в райцентре все машины заняты. Долго ждать пришлось бы. Вы же в курсе, я думаю, наших сегодняшних событий.
— Да, я почти в курсе. А тебя, кстати, по какому поводу дома не было? Уезжал куда-то?
— Да, бабушка местная попросила ее к сыну в город свозить. Я и повез…
— Значит, ты в городе сегодняшний вечер провел? А что в деревне произошло?
— Скорее часть дня и маленький кусочек вечера в городе был. Но возвращались мы уже в нормальной темноте, вечером. Я, честно говоря, на часы и не смотрел, ехал себе потихонечку-полегонечку…
— На твоей-то машине грех потихонечку-полегонечку ездить… Я бы не удержался, полетел. Твоей машине только крыльев не хватает…
— Бабушка быстрой езды боится. Просила помедленнее ехать. Вот так и ехал. Не знал, что меня дома ждут с нетерпением. Хорошо, что передвижной пост ГИБДД на полдороге к деревне остановил, это уже на проселочной дороге было… — Я же не мог сказать полковнику Альтшулеру, что инспекторов дорожно-патрульной службы мне прислали из службы «господина Генералова». — Я из машины к ним вышел, они мне и сказали, что им с другой машины сообщили, будто в нашей деревне слышны автоматные очереди. Они полдеревни проехали, никакого криминала не нашли. Я сразу заподозрил неладное, меня куратор предупреждал, что после драки на автозаправочной станции на меня пытаются поклеп возвести, будто я потом этих парней, с которыми подрался, убил и что-то там похитил из их машины. И что меня и этот похищенный груз уголовники разыскивают, которым его доставляли. Куратор попросил меня быть настороже и в случае чего сразу ему звонить.
— А что там за драка была? Я только краем уха слышал, но подробностей не знаю. — Полковник Альтшулер плохо умел врать. Интонация его выдавала. Слишком уж добреньким голосом он спрашивал.
— Это, товарищ полковник, не телефонный разговор. Как к вам приеду, напомните, если интересно будет, расскажу. Только я в тот момент сразу подумал, что автоматные очереди — это серьезно, предположил, что это по мою душу кто-то явился, и позвонил своему товарищу по службе, майору Никифорову. Он в соседней деревне живет, восемь километров от нас. Я попросил, если понадобится, поддержать, в меру сил, а если не понадобится, принять мои извинения за беспокойство. Никифоров приехал с охотничьим ружьем. Дэпээсники с нами поехали — полиция все-таки, за порядком должны следить не только на дороге. Но я их, если честно, даже не просил, они сами вызвались — хорошие ребята. Произвели мы разведку. Оказалось, не зря я майора Никифорова с постели поднял. Он рано обычно ложится, уже с наступлением темноты, как только печку протопит. Мы смогли в окно заглянуть. В доме с Тамарой находились двое бандитов с автоматами, под прицелом ее держали, боялись. Я позже уже узнал от нее — почему. Она в огороде была, когда бандиты приехали, и наградной пистолет у нее был с собой, в подмышечной кобуре. Она понимала, что бандиты меня ищут, и пожелала отвлечь их, с пистолетом приняла бой против целой банды автоматчиков. И двоих сумела уложить. В огород я еще не ходил, не знаю, что там было и как поле боя выглядит. Может, даже тела убитых на грядках валяются. Надо будет похоронить, а то еще прорастут корнями. А от бандита может только бандит и вырасти. Короче говоря, я Никифорова с двумя инспекторами ДПС оставил во дворе, а сам бегом за машиной отправился. У дэпээсников автоматы с собой были. Два автомата плюс охотничье ружье — патроны с картечью против двух автоматов сильнее плюс мой пистолет к ментовским автоматам и ружью. Я решил себя приманкой выставить. Бегом вернулся к машине и поехал домой…
— А бабушку куда дел? Которую в город возил…
— Ольга Игнатьевна пешком ушла. Мы же у самой деревни остановились. Пока Никифорова ждали, бабушка и ушла. Со своей клюкой… И, главное, ни слова никому не сказала, ни мне, ни ментам. Но она бабуля со странностями. С ней это бывает… Я сначала, когда с ней познакомился, вообще думал, что она сумасшедшая. Это у нее от старости, похоже…
Я описывал реальную жительницу нашей деревни Ольгу Игнатьевну, совсем выжившую из ума старушку, кажется, восьмидесяти девяти лет, которую, бывало, встречал стоящей прямо посередине на деревенской улицы. Она куда-то шла, но забыла, куда и зачем идет, стояла и думала, опершись на тяжеленную клюку. И даже где живет забывала, дважды приходилось ее провожать. Я месяц назад возил ее в областной центр к сыну. Адрес она, конечно, не помнила, но дала мне конверт с обратным адресом. Я потом целый час потратил, разыскивая сначала улицу, а потом и дом, который, как оказалось, стоял в глубине квартала. Но не думаю, что полковник Альтшулер будет искать Ольгу Игнатьевну, чтобы расспросить. Да и разговаривать с ней он не сможет. У нее есть такая привычка: ее спрашиваешь о чем-то, а она, если не может, или не хочет отвечать, или чего-то не помнит, просто взгляд в пол упирает и молчит. Но и надобности в таком допросе я не видел. Достаточно будет поговорить с инспекторами ДПС и с майором Никифоровым. В данном случае я являюсь не подозреваемым, а пострадавшим лицом, и отношение ко мне должно быть иное.
