Опасность могла бы быть за лестницей, в коридоре хирургического отделения, хотя здесь весь корпус хирургический, и я не знал, на какие отделения он делится. Но меня влекла какая-то сила. Я был уверен, что передвигаюсь бесшумно, что меня в коридоре не слышат и я успею среагировать раньше, чем кто-то там поднимет оружие. Я среагирую, смогу выстрелить сразу с пояса, после чего совершу просчитанный кувырок, после которого встану на одно колено с поднятыми перед собой двумя руками с оружием, готовым к следующему прицельному выстрелу. Я выскочил в коридор, увидел двух лежащих рядом с дверью какой-то палаты людей в ментовской форме и устремился туда. При этом почти сразу услышал, как за моей спиной с лестницы выскочил в коридор Виталий Александрович. Он очень старался не отставать от меня. Еще бы, ведь выстрел раздался в том отделении, где он сегодня дежурил. С него, следовательно, и спрос будет…
Подбежав к двери, я бросил взгляд на ментов. Рядом с одним на жесткой больничной кушетке стояла чашка с чаем. Вторая чашка валялась на деревянном полу рядом с другим, упавшим с кушетки лицом в пол. Но я уже, кажется, разобрался с ситуацией. Было только два варианта. Согласно первому, убийца находится еще в палате и ждет, скорее всего, что сейчас в нее войду я. Значит, он меня дожидается и взял в заложники бессознательную Тамару. При втором варианте Тамара быстро пришла в себя быстрее, чем рассчитывал врач, и вооружилась пистолетом, который я ей положил в рюкзак с личными вещами. И она хладнокровно застрелила киллера. Второй вариант мне, честно говоря, нравился больше. Кроме того, я не видел причину, по которой киллер должен охотиться на меня, следовательно, первый вариант вообще сомнительный. В наш век, когда обществом правит информация, я не являлся носителем такой информации, которая кому-то могла бы угрожать. Следовательно, нет и причины в моей ликвидации. Я даже не могу дать показания против Боба в том плане, что именно он организовал нападение на мой дом в деревне, поскольку меня там в тот момент не было. Тем не менее я на всякий случай остановился, встав сбоку от двери, прикрытый стеной, и позвал:
— Тамара!
— Это ты?! Заходи…
Я смело открыл дверь и шагнул через порог. Виталий Александрович, как раз нагнавший меня, когда я остановился, шагнул за мной. Тамара сидела на кровати, прижав к груди подушку. В руке у нее был пистолет. А поперек ее кровати, прямо в ногах Тамары, лицом вниз лежала женщина в белом медицинском халате. Виталий Александрович сразу бросился к ней, схватил за плечо, перевернул лицом вверх и оставил так лежать. По правому боку женщины расплывалось яркое, особенно на белом фоне, красное пятно.
— Это дежурная медсестра, — сказал врач строго и посмотрел на Тамару. — Что случилось?
— Я, как только в себя пришла, полезла в рюкзак, чтобы переодеться, и увидела там пистолет…
— Это я положил, — сказал я. — Твой, наградной… И документы на него там же.
— Я так и подумала. И сразу поняла, для чего пистолет предназначен. Значит, мне что-то угрожает, и ты позаботился. Я переложила пистолет под подушку. Потом попробовала дойти до двери, чтобы выглянуть, но не получилось. Наверное, еще рано. Я стул взяла и опиралась на него как на костыль. Дошла до двери, выглянула. Медсестра чай охранникам принесла, меня она не заметила. Потом я спокойно вернулась к койке и легла. И уже лежа услышала, как за дверью что-то упало. С небольшой высоты, но упало. И что-то звякнуло. Я сразу поняла, что это охранники упали и один из них уронил чашку, поэтому тут же притворилась спящей. Потом за дверью послышался женский смех. Это медсестра над охранниками смеялась и что-то говорила им. Я только успела пистолет под одеялом приготовить, как она вошла в палату. Сразу прошла к кровати и выдернула из-под меня подушку. Думала, что я совсем слабая и ничего не соображаю после наркоза. А потом подушку положила мне на голову и навалилась всем телом. Ладно еще, не села, а то с такой задницей можно было бы мне и нос раздавить. Я выстрелила прямо через подушку…
Так вот почему выстрел показался мне слегка приглушенным. Полностью выполнить функции глушителя подушка не сможет, но звук слегка изменит…
Медсестра, так и лежащая поперек кровати, слегка шевельнула головой. По ее телу пробежала болевая судорога.
— Она еще жива. Срочно, Виталий Александрович, оперируйте ее! Надо узнать, кто ее послал.
— Точно такая же операция, как и та, когда я извлекал пулю в печени, только в этот раз она в теле застряла, не навылет ранение. А кто ее послал, могу предположить. К ней трижды за ночь приходил охранник с автопарковки. Он бывший уголовник. Она ему постоянно спирт таскает.
— Понятно, — кивнул я. — Работайте, Виталий Александрович, а я схожу на парковку, с охранником поговорю. Тамара, не волнуйся, я скоро вернусь…
Врач выглянул в дверь, крикнул, позвав кого-то, потребовал каталку. Это, как я понял, выйдя в коридор, было нечто среднее между носилками и кроватью на колесах. Врач тем временем склонился над ментами охраны, прощупал у них не пульс, а пульсацию сонной артерии на горле.
— Что с ними? — спросил я.
— Спят, ако младенцы… Живы. Лошадиную дозу снотворного, наверное, получили…
Он взял в руку чашку с кушетки, понюхал, но ничего, похоже, не вынюхал и поставил чашку на место. Я заметил, что в ней еще оставалось что-то, похожее на чай.
— Это не трогайте. Это пойдет в судмедэкспертизу. Я сейчас позвоню в ФСБ, и они пришлют следственную бригаду. А я — к охраннику.
— Осторожнее. Он уголовник, парень тертый…
— Не впервой с тертыми встречаться.
По дороге я позвонил полковнику Альтшулеру, застал его, к своему удивлению, еще дома, коротко обрисовал ситуацию и сообщил о своих предполагаемых действиях.
— Обязательно живьем захвати, — сделал быстрый инструктаж полковник. — Он должен знать, где твоего тезку искать. Я сейчас позвоню в управление, оттуда следственную бригаду вышлют и группу захвата, чтобы сменила ментов охраны и взяла под охрану медсестру. Пусть ее пока оперируют. Ты группу захвата сам проинструктируй, расскажи, что случилось. Они тебя уважают, видели, как ты с Балакиревым расправился…
— А какого тезку вы ищете?
— Боб — Бобин Виктор Вячеславович.
— Понятно. Я и не знал, как его зовут… Кстати, я вчера с подполковником Лихаревым общался. Он намеревался в девять ноль-ноль быть у вас.
— Это хорошо. Я как раз подойду. Время еще без десяти девять, а я почти против управления живу, мне только дорогу перейти. Ты с ним увидеться не желаешь? Есть вопросы к подполковнику?
Я вовремя вспомнил, что Лихарев видел меня уже без бороды. А за одну ночь борода вырасти не может, может только приклеиться.
— Нет, спасибо. Мы с ним все обговорили. Даже мою машину обсудили. И его сына тоже. Лихарев все на сына жаловался.
— А что у него с сыном?
— Не просыхает, зараза!
— Скверное дело. Ладно, не буду тебе мешать работать. И сам в управление двину, пора…
