Джеймс часто моргал, переваривая услышанное. Насколько спокойнее и приятнее было бы его путешествие, знай он, зачем его везут в столицу.
— Я готов служить вам, первый магистр. Только прикажите.
— И прикажу. Ты займешься стальным льдом.
— Его еще надо добыть, а это самое сложное.
— Ты в столице мира, — Валум повел рукой. — Видишь зал? Это центр вселенной. Все, что есть в мире, есть или вскоре будет у меня. Включая стальной лед.
— Хотите, чтобы я выковал для вас меч? — догадался Джеймс.
— Я хочу, чтобы ты выковал сотни мечей для моей армии. Грядет война. Я не столь наивен, как другие магистры. Переговоры переговорами, а к войне необходимо подготовиться. Так что скажешь? Я дарую тебе прощение в обмен на услуги кузнеца. Согласен? Учти, выбора у тебя особого нет. Если откажешь, тебя казнят.
Губы Валума скривились в усмешке. Ни секунды Джеймс не сомневался, что первый магистр выполнит угрозу. Человеческая жизнь значила для него не больше, чем горста снега — сжал в ладони, и нет ее, растаяла. И все-таки Джеймс согласился не из страха, хотя он тоже сыграл свою роль. Ему понравилась столица, здешние нравы и люди. Он едва соприкоснулся с ними, но уже мечтал стать частью Эльфантины.
Получив согласие, Валум довольно потер руки:
— Славно. С тебя снимут все обвинения. Ты поступишь на службу в мой личный гарнизон. Тебе выдадут форму, жить будешь в казарме с другими солдатами, и тебе будут платить жалование. Тем, кто мне верен, нечего бояться. Я забочусь о них, как о собственных детях.
Поначалу Джеймс недоверчиво отнесся к словам первого магистра, но вскоре лично убедился в их правдивости. Казармы располагались в здании, которое и размером, и убранством превосходило дом главы в его деревне. Кормили солдат, как господ. Каждый четверг топили бани. Жалование давали раз в неделю. Но так как за еду и ночлег не было нужды платить, Джеймс откладывал деньги, не зная на что их потратить.
В его обязанности входило заступать в дозор два раза в неделю, маршировать строем с другими солдатами в те редкие дни, когда скучающие командиры развлекались муштрой. Ничего сложного. Никогда еще он не жил так роскошно, как теперь.
Жизнь вошла в привычное русло. Джеймс привык к столице и полюбил ее. Одно не давало ему покоя: первый магистр забыл о нем. Словно не было разговора о стальном льде и мечах. Тревожное затишье.
* * *
Он стоял в дозоре у северных ворот — самое скучное место. С севера ехали в основном обозы, груженные мехом. Целый день только и делаешь, что проверяешь повозки. Под вечер от смрада мертвой плоти забивало нос. То ли дело южные ворота, через которые ввозили зерно, пахнущее луговыми травами.
Но сегодня дежурство закончилось раньше обычного. Его пожелал видеть первый магистр.
Джеймс боролся с волнением весь путь до дворца. Он услышал много рассказов о первом магистре. Люди говорили о его непревзойденном уме, о его дальновидности, о том, как толково он управляет столицей. Они называли его Валум Здравомыслящий. Но когда они думали, что их не подслушивают, шептались о его жестокости, о безжалостности к неугодным, о взрывном характере. И от этого человека зависела жизнь Джеймса. Он не знал, чего ожидать от встречи. С одинаковой вероятностью его могли облагодетельствовать или уничтожить.
Путь Джеймса окончился во внутреннем дворике. Провожатый оставил его у фонтана и велел ждать. Время шло, а первый магистр все не являлся. Джеймс, подставив ладонь под водные брызги, наслаждался прохладой. В столице всегда тепло. Местные носят одежду из легкой ткани, но солдатская форма груба. Джеймсу не хватало свежести северного леса, где легкое дуновение ветра пробирает до костей.
Вода из фонтана совсем не походила на колючий снег. Даже не верилось, что они по сути одно и то же. Вода мягко скользила по ладони, обволакивала ее, даря приятную свежесть. Джеймс увлекся игрой света в каплях и пропустил, как во двор вышел Валум. Первый магистр умел подкрадываться.
— Люблю вид бегущей воды, — сказал он.
Джеймс, вздрогнув, обернулся и тут же встал по стойке смирно, как подобает стоять солдату в присутствии командира.
— Есть ли в мире что-то более переменчивое и вместе с тем более постоянное, чем водная стихия? — Валум поймал на лету несколько брызг. — Вода — источник жизни. Северянам этого не понять, но на юге, где каждая капля на счету, за фляжку чистой воды могут убить.
— Вы родом с юга? — догадался Джеймс.
— Верно. Мое детство прошло под палящим южным солнцем. Моя кожа покрыта рубцами от ожогов, но порой я скучаю по тем временам. И в жестокости есть очарование.
Джеймс не был уверен, что они все еще говорят о солнце.
— Довольно философии, — улыбка смягчила черты первого магистра. — Тем более что философ из меня никудышный. Сегодня отличный день. Ветер с севера принес немного прохлады. Прогуляемся.
Приглашение первого магистра не отклоняют, и Джеймс поблагодарил за оказанную честь. Он предполагал, они выедут из дворца в экипаже и в сопровождении охраны, но Валум и тут его поразил — на пешую прогулку они отправились вдвоем.
— Я люблю вот так запросто гулять среди горожан, — поделился Валум, когда они удалились от дворца.
— Вы не боитесь, что на вас нападут?
— Но ведь я не один. Разве ты не солдат?
Джеймс покраснел:
— Честно говоря, я плохо владею мечом. Вот если бы мне выдали лук и стрелы.
— Хочешь сказать, в случае опасности ты не защитишь меня? — Валум не выглядел удивленным. — Я это подозревал. Народ на севере дикий. Многие даже грамоте не обучены.
Джеймс сделал вид, что его заинтересовали фрукты, которые предлагал торговец.
— Ты тоже не умеешь читать, — раскусил его первый магистр. — Я прослежу, чтобы тебя освободили от муштры. Взамен будешь учиться чтению и письму.
— Чем я заслужил эту милость?
— Ты мне нравишься, — ответил Валум. — У меня на тебя планы. Я не забыл о нашем первом разговоре. На самом деле, я отправил отряд за стальным льдом. Едва его привезут, ты приступишь к работе. А до тех пор, я хочу быть уверен, что у тебя есть все, чего ты пожелаешь. Я щедр с теми, кто мне служит.
«И безжалостен с теми, кто идет против вас», — закончил фразу Джеймс про себя. Но ему-то нечего бояться. В его планы не входит предавать первого магистра. Зачем ему это? Ведь тот добр к нему.
Валум привел его в глухой переулок. Не считая двери неприметного с виду особняка, здесь ничего не было.
— Где мы? — Джеймс оглянулся.
— Приглашаю тебя в гости. Это мой второй дом. Хотя мне порой хочется, чтобы он был первым и единственным.
Магистр постучал, открыла служанка. Она впустила их без слов и тот час скрылась.
Все ставни в доме были распахнуты настежь, отчего солнечные лучи пронизывали каждый сантиметр комнат. В их свете отчетливо виднелся танец пылинок. В воздухе витал запах терпкого знойного утра — немного цветочного аромата, нотка пота, уставших от работы слуг, и капля горькой смолы, источаемой деревянной мебелью.
