— Ну и где ваши лазутчики? — поинтересовался Корвин.
Солдаты в ответ только головы опустили.
— Возможно, птица пролетела сквозь заслон, — пробормотал один из них.
— А раньше там птицы не летали? Почему сигнал сработал именно сейчас?
— Наверное, птица большая.
— Возможно, наверное, — покачал головой Корвин. — Все-то у вас предположения. Займитесь этим делом. Чтобы завтра утром четко мне ответили — почему сработал сигнал.
Но следующего утра ждать не пришлось. Уже вечером Корвин был в курсе, что стряслось. В Замок не хотели проникнуть. Из него выбирались и вполне успешно. Никто не догадался проверить окрестности, время было упущено, беглец ушел.
Корвин был вне себя. Он разрушил пол кабинета, пока не явился Дамиан. Но даже он не смог успокоить главу клана.
— Как это произошло?! — орал Корвин. — Куда смотрела охрана, которую я к ней приставил? Каким образом Эйвери покинула Замок?
— По танцующим камням, — имел неосторожность сказать один из командиров, за что тут же поплатился — духи вцепились в него, точно голодные псы в кость. С воплями бедняга выбежал из кабинета.
— Кто-то еще хочет высказаться? — Корвин обвел взглядом подчиненных. Все втягивали шеи, когда взор главы клана падал на них. — Вот и славно, — кивнул он. — Верните ее, во что бы то ни стало. И чем скорее, тем лучше. Следующего, кто придет ко мне с дурными вестями насчет миледи Эйвери, убью на месте.
Люди торопливо покидали кабинет. Задержался только Дамиан.
— Я сам отправлюсь на поиски, — заявил Корвин.
— Успокойся. Ты не знаешь, в каком направлении искать. Но как только станет ясно, куда она ушла, я лично соберу тебя в дорогу.
Он был вынужден смириться. И со своей беспомощностью, и с бездействием. А спустя неделю ему доложили, что Эйвери нашли. Мертвой…
Корвин чуть мимо стула не сел, когда это услышал. Он думал вовсе не о навсегда потерянной благодати, а о девушке. О том, что никогда больше не заглянет в ее серебристые глаза, не увидит улыбки, не коснется кожи. В груди защемило от нестерпимой боли.
— Я хочу видеть ее тело, — хриплым от спазма горла голосом произнес он.
— Его доставили в Замок. Оно сейчас в подвале, — сказал солдат и добавил зачем-то: — Там холодно.
Дамиан вызвался его проводить, но Корвин отказался. Этот путь он должен проделать сам. Спуститься по крутым ступеням в темноту и стужу. Если и есть в Замке на скале по настоящему мрачное место, то это подвал.
Зубы стучали то ли от холода, то ли от страха. Корвин был в ужасе оттого, что ему предстоит увидеть. Нет, вид мертвых его не страшил. Он привык к смерти с детства. Но тело Эйвери, лишенное жизни и внутреннего света — вот что пугало.
Он шел по пустому коридору, где эхо шагов отдавалось от стен, создавая что-то вроде мелодии — барабанного перестука марша. Тревожного и угрюмого как настроение Корвина.
В пути он вдруг понял кое-что важное. В первую очередь о себе. Это открытие навалилось на него подобно небу, упавшему на землю. Корвин пошатнулся и привалился к стене, будучи не в силах идти дальше. Ноги подогнулись, и он съехал по стене на пол. Он не плакал, потому что не умел. Корвин лишился этого навыка еще в детстве. Сразу после того, как отец запер его в три года на сутки в каморке без еды и воды, за слабость в виде слез.
Корвин вспоминал Эйвери. Все то недолгое время, что они провели вместе. Их разговоры, обмен улыбками. Ее искреннюю реакцию на все. Именно сейчас в этом глухом, каменном коридоре, в тишине и одиночестве Корвин понял: это была она. Любовь.
Она настолько естественно, так легко вошла в его жизнь в образе невинной девушки, что он не распознал ее. Пропустил самое важное. А теперь уже поздно что-то изменить. Эйвери ушла, а вместе с ней растворилась любовь, как сахар растворяется в кипятке.
Он просидел у стены невообразимо долго. Целую вечность. Затем поднялся на одеревенелые ноги и пошел дальше. Ему необходимо пройти этот путь до конца, взглянуть в лицо той, которую потерял навсегда.
В небольшом зале его ждал стол и тело на нем, укрытое простыней. Не мешкая более, Корвин откинул простыню, но в последний момент зажмурился. Пока глаза закрыты, можно отрицать действительность, представлять, что Эйви жива, что она где-то там, далеко, счастлива без него.
Выдохнув до предела, до жжения в легких, он открыл глаза. Взгляд первым делом упал на волосы. Их цвет неприятно поразил: не блестящая платина, а серая мышиная шерсть. Смерть обезобразила Эйвери? Это не цвет волос Серого клана, а какая-то ранняя седина.
Взгляд переместился на лицо, и Корвина охватил небывалый восторг. Вся тягость мира, что еще секунду назад лежала на его плечах, разом спала. Это не Эйвери. Девушка без сомнений похожа на нее, но все же это не она. Эйви жива!
Солдаты опять все перепутали. Ничего нельзя доверить. Мало того, что Эйвери записали в покойницы, так еще его чуть не угробили этой новостью. Нет, надо браться за дело самому.
Корвин вышел из подвала полный решимости лично отправиться на поиски жены. На этот раз Дамиан его не остановит. Но советник и не думал отговаривать, напротив заявил, что поедет с ним.
— Выкладывай, что изменилось, — потребовал Корвин.
— Час назад мои разведчики донесли об интересных слухах, — сказал Дамиан. — Поговаривают, в Озерный дворец вернулась госпожа.
Корвин вздрогнул. Озерный дворец издавна принадлежит Серому клану. Никого кроме теурга из Серых там не признают хозяином. Местоположение Эйвери перестало быть тайной.
Уже на следующий день Корвин вместе с Дамианом, отрядом и слугами покинул Замок на скале. Их путь лежал в Лазурные земли.
* * *
Сам Прародитель вел меня через земли четырех сторон света. Иначе объяснить легкость, с которой добралась до Озерного дворца, нельзя. Или дело в том, что теперь я знаю куда больше? Сложно сказать, рада ли я этим знаниям. С одной стороны — теперь лучше понимаю мир. С другой — начинаю его бояться. А ведь раньше мир представлялся мне другом, с которым приятно проводить время. Сейчас же вижу в нем хитрого фокусника, обожающего устраивать каверзы.
В пути я встретила много нового. Увы, не всегда приятного. Например, те самые опустошенные земли, о которых столько слышала. Песчаные земли Красного клана тоже пустынны, но даже в них больше жизни. То, что осталось после разработки пропастей, было мертво. Птицы и те облетали стороной эти места.
В один из дней я проезжала особенно близко и могла полюбоваться на черную, точно выгоревшую землю. Небо над ней было мрачно. Казалось, еще мгновение и я увижу саму смерть, прогуливающуюся в своих новых владениях.
И таких мест становится все больше, если верить Лэе. А я не сомневалась в ее искренности. Она не раз доказывала, что ей можно и нужно доверять. Мир погибает. Что-то неведомое, жуткое пробирается к нам из бесконечных пропастей при участии Черного клана, и я сделаю все возможное, чтобы этому помешать.
