Погрузившись в теплую воду, долго полоскала рот и терла себя мочалкой, включая лицо с губами, пока кожа не покраснела, а губы не потрескались. Лишь тогда немного успокоилась.
Тео менялся на глазах, становясь все агрессивнее. Что столь пагубно на него влияет? Ответ напрашивался сам собой — благодать. Тео не родился теургом, его тело не приспособлено к благодати. В малых дозах он бы с ней справился, но он же взял слишком много и продолжает брать.
Я вспомнила уроки Старшей воспитательницы. Она говорила, что первые теурги, получившие чересчур много благодати, погибли. Магия сожрала их изнутри. Поэтому благодать и разделили на части между несколькими теургами. Но Тео не привык делиться. Это не про него.
Размышляя в таком ключе, я не заметила, как отключилась прямо в ванной. Истощенный организм взял свое. Слава Прародителю, мне ничего не снилось. Мои кошмары впереди. Они не скоро меня отпустят.
Проснулась, если не отдохнувшей, то немного посвежевшей. Разбудило меня ощущение чужого взгляда. Я по-прежнему сидела в ванной, а напротив в кресле расположился Тео. Никогда я не стеснялась чужих взоров, но тут стало не по себе. Захотелось прикрываться и поскорее.
— Ирга, — позвала служанку, чтобы подала полотенце.
— Она не придет, — сказал Тео. — Я ее отпустил.
Он взял полотенце и протянул его мне. Вода остыла, и я замерзла. Сидеть в ванной дальше чревато простудой. Пришлось смириться с тем, что Тео увидит меня обнаженной, пока выбираюсь из ванной.
Закутавшись в полотенце, доходящее до колен, почувствовала себя лучше, как если бы спряталась за броней. Есть все-таки что-то правильное в том, чтобы не показываться без одежды перед кем попало.
— Я пришел справиться о твоем самочувствии, — произнес Тео, возвращаясь в кресло. — Мама волнуется за тебя.
— Я в порядке. Благодарю за заботу.
Я застыла посреди комнаты. Чтобы накинуть халат, надо сперва оголиться. Второй раз я на это не пойду.
Брат молчал, я тоже. Пока он изучал вид из окна, я присматривалась к нему. Тео выглядел неважно: кожа посерела, под глазами залегли круги. Волосы, обычно аккуратно уложенные, растрепались. Появилась щетина, а ведь раньше он всегда был гладко выбрит. А еще он исхудал, щеки буквально ввалились. Все это подтверждало мою догадку о его болезни.
— Тео, — позвала я, — мне кажется, ты нездоров. Твое тело разрушается, как это было у первых теургов. Благодать убивает тебя.
Брат повернулся ко мне.
— Предлагаешь отказаться от нее? Думаешь, я куплюсь на твою якобы заботу? Серьезно?
— Ты можешь не верить, но я действительно беспокоюсь о тебе. Мы не чужие люди, а то, что было сегодня, — я сглотнула, вспомнив казнь, — это не ты. Благодать сводит тебя с ума.
— Брось, — махнул он рукой. — Не притворяйся любящей сестрой, тебе не идет. Все, что мне нужно — чуть больше благодати. С ее помощью я приведу свое тело в порядок. Но прежде разберусь с Корвином. Собственно, по этому поводу я и пришел: пригласить тебя на изгнание главы Черного клана. Оно состоится сегодня вечером. Явка обязательна. И еще, — добавил он. — После Корвина я намерен вплотную заняться тобой. Ты весьма профессионально наслала духов сна на солдат. Пора уже решить вопрос с твоей невинностью и забрать у тебя силы теурга.
Тео ушел, оставив меня готовиться к изгнанию. Но разве можно подготовиться к потере любимого?
* * *
Хуже всего собственное бессилие. Он мог перенести многое — потерю места главы клана, унижение на пару с насмешками, но ощущение того, что ничего не можешь поделать, сводило с ума. Корвин — человек действия, а сейчас он прозябает в ожидании непонятно чего.
Когда за ним явились, он даже обрадовался. Наконец хоть что-то. О себе он не волновался. Его беспокоило разве что будущее Эйвери и Дамиана.
О судьбе второго узнал тут же: Тео встречал его с головой советника в руках. Брат забавлялся с ней как с любимой игрушкой и даже разговаривал.
— Что нам с ним делать, а, Дамиан? — спросил он у головы. — Ну, посоветуй. Ты же советник. Молчишь? Надеюсь, тебе он охотнее давал советы, — обратился он уже к Корвину.
— Чего ты добиваешься? — нахмурился Корвин. Дамиан был ему вместо отца. Тео прекрасно понимал, что увиденное доставит ему боль.
— А ты в курсе, что Дамиан убил папу? — спросил вдруг брат. — Того, кто дал тебе жизнь.
Корвин не удивился. Нечто подобное он давно подозревал, но не хотел знать наверняка, иначе бы ему самому пришлось обезглавить Дамиана.
— Теперь в курсе, — сказал он.
— Давай поговорим начистоту, — Тео сменил шутливый тон на серьезный. — Даже сейчас с наполовину запечатанной благодатью ты сильный маг и можешь оказать мне сопротивление. Но если ты хотя бы попытаешься, я сделаю с Эйвери то же, что с твоим драгоценным советником, — он кивнул на голову. — А потом засушу ее голову и поставлю на полке у кровати, как планирую поступить с Дамианом.
— Не волнуйся, — Корвин говорил спокойно. — Я смиренно приму все, что ты мне приготовил.
— В таком случае идем, — Тео махнул рукой, приглашая следовать за собой.
Одновременно он велел солдатам остаться. В коридор они вышли вдвоем, без конвоя. Корвин не строил иллюзий — это сделано нарочно. Тео искушает его. Сбежать все равно не получится, но если попробовать, Эйвери не поздоровится, а потому Корвин покорно шел за братом, не помышляя о побеге.
— Я впечатлен твоей покладистостью, — оглянулся Тео. — Неужели девчонка и правда так для тебя важна?
Корвин промолчал. Достаточно того, что Тео уличил его в слабости. Но брат не нуждался в собеседнике, ему хватало слушателя.
— Раз уж мы достигли такого уровня взаимопонимания, то, может, скажешь, где печатка главы клана? — спросил Тео. — При обыске тебя и Дамиана ее не нашли.
В ответ Корвин лишь пожал плечами. Он действительно не знал, где печатка. Но приятно осознавать, что и у Тео не все в порядке.
— Когда закончу с тобой, мы с Эйвери останемся одни, — отомстил брат. — Убежден, нам будем весело вдвоем. Она славная девочка, мы обязательно подружимся. Хотя о чем это я? Мы уже друзья. Я вот сейчас расскажу тебе, как мы казнили Дамиана.
Как же ему хотелось придушить младшего брата! Но приходилось, сцепив зубы, слушать его разглагольствования. Несчастная Эйвери! Для него скоро все будет кончено, а ей жить с этим чудовищем.
Но на главной площади, куда привел его Тео, Корвин понял, что рано радовался. Судя по отсутствию плахи, брат приготовил что-то из ряда вон. И это будет похуже смерти.
Он заслонил глаза от солнца рукой, огляделся и вздрогнул, увидев Эйвери среди зрителей. Тео пригласил ее на представление. Девушка была очень бледной, но держалась молодцом. Все-таки у нее сильный характер. Она справится.
Им предстояло пройти мимо Эйвери. Брат нарочно так близко их свел, рассчитывая на сцену, но они не доставят ему удовольствия видеть их слезы. Корвин планировал быть бесстрастным и надеялся, что жена тоже будет держать себя в руках.
