Часть II
Маргарита Ангулемская – королева Наваррская
1527–1549
Глава 8
Добрый гений
В Парижской национальной библиотеке сохранилось письмо Карла V к Луизе Савойской, в котором император просит для себя руки Маргариты, герцогини Алансонской. Несомненно, что оно было написано раньше ноября 1525 года, ибо от 12 ноября имеется письмо короля Португалии к Луизе, в котором он извещает ее о браке Карла с португальской инфантой. Ответ на письмо Карла неизвестен, но (судя по тому, что происходило в дальнейшем) он, во всяком случае, был неблагоприятен, хотя еще несколько месяцев назад сама Луиза, измышляя всевозможные способы для освобождения своего сына из плена, не задумываясь, предлагала императору руку дочери. В сборнике Шамполльон-Фижака помещено письмо к Луизе, 2 июня 1525 года отправленное ей из Толедо одним из ее приближенных, где он сообщал о том, что получил все ее инструкции, а также «те соображения относительно герцогини Алансонской, которые свидетельствуют о радости регентши, если бы дочь ее была угодна императору»… Однако Карл тогда не удостоил вниманием это предложение; теперь, надо думать, ему ответили тем же.
Гораздо серьезнее и реальнее, казалось, был план брака между Маргаритой и Генрихом VIII Английским, который выступил в качестве защитника интересов Франции против безмерных притязаний императора, своего прежнего союзника. 30 августа 1525 года король Генрих заключил с Луизой Савойской мирный договор и обещал ей свою защиту. К такой перемене в дипломатии настраивал Генриха VIII его первый министр, кардинал Уолси,
[54] желавший таким образом отомстить Карлу V за то, что тот два раза (при избрании римских пап Адриана VI и Климента VII) обманул его и не провел, как обещал, в папы. Но кроме этой обиды неосторожный император нанес Уолси еще и другую.
До Павийской битвы Карл оказывал всемогущему кардиналу знаки глубочайшего уважения и нередко писал ему письма за подписью «Ваш сын и кузен» (последнее было обыкновенной формулой в переписке государей того времени между собой), а после своей победы – не только перестал посылать собственноручные письма, но и в тех, которые посылались кардиналу от его имени, подписывался просто «Карл». Уолси был уязвлен и стал устраивать дружбу Англии с Францией против Германии. Но и этого было еще недостаточно для его мщения. Ненависть к Карлу он перенес на его тетку, Екатерину Арагонскую, и начал поддерживать Генриха в мысли о незаконности его брака с ней и о необходимости развода.
[55] Рассказывают, будто он имел при этом в виду скрепить вновь созданную дружбу между Англией и Францией браком Генриха с Маргаритой Алансонской и с этой целью очень расхваливал ее, говоря, что во всем мире «нет женщины более достойной и подходящей для Генриха VIII».
Совершенно согласуясь с Уолси в его желании отомстить Карлу V французские дипломаты при английском дворе употребляли все усилия для того, чтобы восстановить Генриха VIII против его супруги. Сам Франциск крепко держался за политическую дружбу с Генрихом, понимая, как важен для него такой могущественный союзник. Они обменялись выражениями самой преданной и горячей дружбы.
Казалось бы, Франциск должен был с радостью ухватиться за мысль Генриха жениться на герцогине Алансонской. Этот брак мог быть очень выгоден для Франции. Однако, как мы знаем из депеш (за март и апрель 1526 года) английского посла, Франциск мешал осуществлению этого плана, не позволил дипломату выполнить возложенные на него поручения – посол должен был принести герцогине Алансонской поздравления короля Генриха по случаю преодоления всех трудностей в деле освобождения брата; вступить в непосредственные отношения с герцогиней, установить полное согласие, совещаясь с ней всякий раз, когда того потребуют обстоятельства. Но Франциск не давал послу возможности видеться с герцогиней, несмотря на то что обычно все послы постоянно общались к ней. Король не хотел, чтобы сестра вышла замуж за главнейшего и могущественнейшего политического друга. А ведь политические союзы в то время часто и охотно закреплялись брачными союзами, и сам Франциск – во исполнение одного из пунктов Мадридского договора – только что женился на вдовствующей Элеоноре Португальской, сестре Карла V. Как же объяснить такое поведение короля?
Вспомним о маршале Монморанси. Его заслуги в деле освобождения Франциска ценились очень высоко, его влияние росло с каждым днем; тем более что те люди, которые могли успешно с ним соперничать, понемногу сходили со сцены: Луиза все чаще болела, канцлер Дюпра старел, а из прежних близких товарищей оставались при дворе лишь немногие. Монморанси, как мы уже отмечали, стоял во главе образовывавшейся ультракатолической партии, которая не могла допустить брака между английским королем и Маргаритой. Сделавшись английской королевой, получив силу и власть, не станет ли она открыто на сторону реформаторов? И не склонит ли к тому же своего брата и своего супруга? Бороться с герцогиней Алансонской было трудно, но возможно; бороться с английской королевой – немыслимо.
Маргарита сама вывела всех из затруднительного положения. Она с негодованием отвергла брак, «долженствовавший совершиться на счет благополучия несчастной королевы Екатерины Арагонской». Все реформаторы того времени осуждали развод. Лютер объявил, что он скорее разрешит Генриху двоеженство, по примеру древних царей и патриархов, нежели развод. Любопытно, что эти слова Лютера совпали с мнением Уолси, который предложил папе, тоже на основании Библии, разрешить Генриху иметь сразу двух жен.
Судьба два раза предоставляла Маргарите случай стать во главе могучих государств, когда бы она несравненно более серьезно и глубоко влияла на все европейские события. Будь Маргарита германской императрицей или английской королевой, история Реформации значительно изменила бы свой характер и, вероятно, число жертв, принесенных за новое вероисповедание, было бы гораздо меньше. Но Маргарите суждено было оказаться государыней не великой европейской державы, а маленького, затерянного в Пиренеях королевства, утесняемого соседней Испанией.
При дворе Франциска находился юный Генрих Фуа д’Альбре, носивший титул короля Наваррского, хотя от всего его королевства у него оставалась лишь незначительная часть, тогда как другая, большая, уже 15 лет находилась во власти Испании.
[56] Принадлежа по своему происхождению к родовитому дворянству Южной Франции, Генрих д'Альбре участвовал в последнем Итальянском походе и в битве при Павии. Он был взят в плен и заключен в башню под очень строгий надзор. Карл V намеревался вернуть Генриху свободу только в том случае, если он навсегда откажется от своих прав на Наварру. Но Генриху удалось бежать с помощью беарнского дворянина, барона д'Арроса и одной дамы, которая добилась разрешения посещать узника и принесла ему веревочную лестницу.
