Из письма Генриха, короля Наваррского, к кардиналу Уолси (от 3 января 1526 года) известно, что он, Генрих, потихоньку спустился вниз, где его уже ждали готовые к бегству проводники и лошади. Беглецы благополучно добрались до французской границы и несколько дней спустя прибыли в Лион. А в это время в башне… Верный паж короля Наваррского, одинакового с ним роста и возраста, лег в его постель, притворившись спящим; когда в комнату вошел офицер, которому пленник специально был поручен, у него не возникло подозрения, что перед ним лежит Франциск де Рошфор, а не Генрих д’Альбре. Конечно, вскоре обман открылся, но король был уже далеко и вне опасности. К чести испанцев нужно сказать, что ни паж, ни камердинер, участвовавшие в этой истории, не поплатились за свою смелость; напротив, их поздравляли замужество и преданность своему господину, с какими они служили ему.
Генрих вернулся во Францию, прославившийся как храбрый рыцарь, испытавший много всяких приключений и превратностей судьбы: это делало его особенно интересным при дворе. Впрочем, молодой король обладал и более серьезными достоинствами. Карл V в 1539 году так отзывался о нем: «Во Франции я видел только одного мужчину, и этот мужчина – король Наваррский». Действительно, когда Генрих через несколько лет после женитьбы навсегда переселился в свои наследственные владения, он выказал столько деятельной энергии, столько умения в управлении государством, что, например, В. Люро с полным правом написал о нем следующее: «Это был монарх, которому не хватало только обширного королевства, чтобы быть великим королем!» Воспитание при французском дворе придало блеск его природному уму и способностям, смягчило несколько грубоватый, отважный характер, свойственный настоящему горцу-баску.
Вот с этим-то человеком Маргарита Алансонская и вступила во второй брак, несмотря на то что он был моложе ее на 11 лет. Что побудило ее к этому шагу, сказать трудно. Ж. Мишле утверждает, будто Маргарита была выдана замуж против ее воли братом, уступившим желанию своей любовницы герцогини д'Этамп,
[57] боявшейся влияния герцогини Алансонской на короля и потому требовавшей ее удаления от двора. Историк пишет:
Маргарита горько рыдала, выходя замуж. Она обрекалась на изгнание, бедность, на то, чтобы быть супругой короля, у которого нет королевства.
Все это вряд ли справедливо. Тем более что у Мишле можно обнаружить и другие неточности: в одном месте, например, сказано, что Маргарита вышла замуж за Жана д'Альбре, но Жан был отцом Генриха.
[58] И, насколько нам известно, отношения между Маргаритой и герцогиней д'Этамп были всегда вполне хороши, а по вопросу о протестантах они были даже союзницами, поэтому едва ли будет правильным объяснять замужество Маргариты интригами фаворитки. Кроме того, Маргарита, став королевой Наваррской, проводила все-таки большую часть времени при дворе брата. Она переселилась в свое королевство лишь несколько лет спустя.
Маргарита в замке брата
Другие биографы Маргариты утверждают, что ее брак с Генрихом был браком по любви и что Франциск согласился на него, лишь уступая склонности своей сестры. Может быть, это и так, но нельзя сказать, чтобы этот брак был создан только личными отношениями Маргариты и Генриха. Несомненно, что он имел за собой серьезные дипломатические соображения и политические выгоды, поскольку для Франции было далеко не безразлично, кого изберет себе в супруги молодой король Наваррский. Несмотря на то, что это королевство было небогато, его географическое положение придавало ему особое значение, сделав яблоком раздора между Францией и Испанией: с XIII века борьба между ними не прекращалась.
Королевство Наваррское в самом начале XVI века располагалось по обе стороны Пиренеев, около Гасконского залива,
[59] и разделялось горами на две неравные части. Со стороны Франции находились графство Беарн и так называемая Нижняя (Северная) Наварра; на другой стороне, уже на полуострове, лежала Верхняя (Южная) Наварра, которую в 1512 году захватил Фердинанд Католик, а Карл V не возвращал, несмотря на неоднократные требования Франциска I. По Нуайонскому договору, 13 августа 1516 года, Карл V обязался вернуть Верхнюю Наварру в течение восьми месяцев. В 1521 году Франциск снова заявил свои требования относительно Наварры и с оружием в руках поддерживал их до августа 1522 года. По Мадридскому договору, 14 января 1526 года, Франциск отказался от помощи королю Наварры, но в начале 1527 года, выдавая сестру замуж за него, опять обязался поддерживать справедливые претензии своего зятя. Наконец, по договору в Камбре, 7 июля 1529 года, король снова отказался (в одном из тайных пунктов) от всякой помощи. Возможно, Генрих и Маргарита так никогда и не узнали об этом предательстве.
Свадьба была отпразднована со всей подобающей пышностью в Париже 24 января 1527 года. В брачном контракте (этот документ, датированный 3 января 1527 года, хранится в архивах префектуры города По) герцогине Алансонской, как королевской сестре, присваивался титул «de France».
[60] Франциск осыпал новобрачных милостями, щедрыми дарами и еще более щедрыми обещаниями.
Поэты наперерыв воспевали и прославляли Маргариту, суля ей счастье, называя ее десятой музой и четвертой грацией, измышляя красивые легенды относительно ее чудесного происхождения из жемчужины, родившейся в той самой раковине, из которой некогда вышла Венера.
Пророчества и пожелания друзей-поэтов не сбылись: Маргарита и во втором своем браке не нашла счастья. Ее муж, не разделяя серьезных вкусов супруги, скоро вернулся к прежнему образу жизни свободного, бессемейного человека. По-видимому, королева относилась довольно спокойно к многочисленным изменам Генриха – потому ли, что это стало слишком уж привычным в XVI веке, или потому, что Маргарита считала: крупная разница лет до некоторой степени может смягчить вину Генриха; как бы то ни было, но уже через три года после их свадьбы она замечает в одном из писем к маршалу Монморанси, бывшему в то время (в 1530 году) в Испании:
Прошу Вас во всем давать советы ему [Генриху], и так как Вы там, то я не сомневаюсь, что все будет хорошо, кроме только того, что Вам не удастся помешать ему увлекаться испанскими красавицами.
Маргарита говорит об этой слабости своего мужа совершенно так же, как говорила бы обо всякой другой. Но не следует объяснять это спокойствие равнодушием или даже нелюбовью к Генриху. Из всех ее писем и произведений явствует, что она была к нему привязана, однако в этой привязанности было что-то напоминающее отношение взрослого к ребенку, которого нужно постоянно охранять, оберегать и поучать. Когда Маргарита не находится рядом с ним, она просит тех, кому доверяет, не отказывать ему в помощи и совете; чаще всего она поручает его маршалу Монморанси, к которому всегда питала самые дружеские чувства и большое доверие.
