В Петербурге на должность командующего флотом выдвигались две кандидатуры: вице-адмирала З.П. Рожественского и вице-адмирала С.О. Макарова. Первый пользовался доверием царя и его приближенных, был «своим» в придворных кругах. Пожертвовать им было жалко. Да и для исправления положения энергичный Макаров подходил больше. Поэтому его кандидатура оказалась предпочтительней.
1(14) февраля Николай II через управляющего Морским министерством уведомил Макарова о назначении его командующим флотом на Тихом океане. В тот же день Макаров добился, чтобы Морское министерство собрало экстренное совещание для решения наиболее неотложных вопросов. На нем обсуждались вопросы о снабжении эскадры всем необходимым, об улучшении разведки, об открытии чрезвычайного кредита, о снабжении Порт-Артура местным углем, об организации почты и т. п. Для организации взаимодействия с армией к штабу Макарова был прикомандирован офицер генерального штаба.
Можно было предположить, что Главный морской штаб ознакомит нового командующего с планом войны на море.
Но, как оказалось, никакого плана ведения вооруженной борьбы на море на Дальнем Востоке не было. В 1896, 1900 и 1902 гг. в Морской академии проводились стратегические игры, на которых рассматривались возможные варианты войны с Японией. Ни Макаров, ни офицеры его штаба даже не были ознакомлены с выводами по этим играм24. Перед отъездом на театр военных действий в качестве командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирал С.О. Макаров поставил перед Морским министерством ряд важных вопросов, от которых, по его мнению, во многом будет зависеть ход и исход борьбы на море. В числе этих вопросов на первый план он выдвинул необходимость усиления флота на Дальнем Востоке, для чего настаивал на дальнейшем движении отряда кораблей контр-адмирала Вирениуса на восток, считая возможным обеспечение его прохода действиями порт-артурской эскадры и владивостокских крейсеров. И когда ему возразили, указывая, что это немыслимо, то С.О. Макаров ответил: «Если этот отряд в составе трех судов (1 эскадренный броненосец и 2 крейсера. — Авт.) и семи миноносцев не может появиться в водах театра войны, то, следовательно, в таком составе мне никогда нельзя будет выслать отряд для каких-либо операций»25. Однако руководители Морского министерства не поддержали С.О. Макарова в этом вопросе. 5(18) февраля 1904 г. отряд по приказу из Петербурга направился от берегов Аравии в обратный путь — в Кронштадт.
Сформировав штаб, Макаров, после приема у царя 4(17) февраля, не дожидаясь официального приказа о назначении, выехал из Петербурга в Порт-Артур.
С адмиралом и его штабом на Дальний Восток отправлялись несколько высококвалифицированных корабельных инженеров и группа специально подобранных опытных рабочих с Обуховского и Балтийского заводов. Вместе с ними шло несколько вагонов с дефицитными материалами, предназначенными для ускорения ремонта поврежденных в Порт-Артуре кораблей.
Все помыслы нового командующего флотом были направлены на то, чтобы по возможности исправить допущенные ошибки, в короткий срок усилить мощь русского флота на Тихом океане, от пассивных, выжидательных действий перейти к активным, наступательным, ведя борьбу за господство на море. Почти три недели потребовалось на дорогу от Петербурга до берегов Тихого океана.
Свою творческую работу новый командующий начал в пути. Адмирал в поезде планировал те первоочередные меры, которые он надеялся воплотить в жизнь.
Очень большое значение новый командующий придавал улучшению разведки на театре. А для этого в первую очередь требовались новые миноносцы. Поэтому перед Морским министерством Макаров ставит вопрос о необходимости построить и направить на Тихий океан миноноски (малые миноносцы водоизмещением 20 т), машины которых были бы надежнее и не выходили так часто из строя, как на старых миноносцах. Макаров писал: «Назначение этих миноносцев — обслуживать порты в ночное время. За два часа до темноты они могут выходить из своего порта, и к 11 часам вечера, идя по 16 узлов, они будут находиться в 100 милях… В ночное время они будут хозяевами моря на заданном им районе».
Кроме того, командующий просил разобрать в Кронштадте миноносцы типа «Циклон» и по железной дороге доставить их в Порт-Артур. По прибытии новых миноносцев старые предполагалось направить на север, в устье Амура, для защиты торгового судоходства и рыбных промыслов.
Из Петербурга Макарову сообщили, что миноносцы типа «Циклон» необходимы на Балтийском море. Вдобавок они не помещались на железнодорожные платформы. Напрасно ссылался адмирал на успешный опыт транспортировки миноносца «Статный», который уже был доставлен на Тихий океан. «Без миноносцев мы будем как без рук и без глаз», — подчеркивал Макаров. Доводы командующего были весомыми, но к ним опять никто не пожелал прислушиваться. Верх снова взяло Морское министерство.
Как видно по письмам с дороги, Макарова беспокоили многие вопросы, начиная с наличия в Порт-Артуре сигнальных книг и кончая изобретенными им наконечниками для бронебойных снарядов. Макаров требовал отказаться от двух самостоятельных начальников в Порт-Артуре. Он считал, что комендант крепости должен быть подчинен командующему флотом. Уже в пути новый командующий пришел к выводу, что рассчитывать на помощь из европейской части России ему особенно не приходится и надо полагаться только на силы, которые имелись на Дальнем Востоке.
Макарову было известно о широкой сети японской агентуры, сумевшей проникнуть на Квантуй и в Маньчжурию. Поэтому первые же приказы нового командующего говорили о сохранении военной тайны. По приезде в Порт-Артур адмирал занимался приемом дел, знакомился с местными условиями и обстановкой на море, провел ряд совещаний с флагманами и командирами кораблей. При своей загруженности он все-таки выкраивал время, чтобы побывать на кораблях, осмотреть их, побеседовать с офицерами и матросами.
Макаров отлично сознавал, что использование имевшихся сил в максимальной степени возможно в первую очередь при хорошей боевой подготовке всего личного состава. Поэтому много внимания он уделял разработке единых для всей эскадры инструкций. 4(17) марта Макаров познакомил подчиненных с инструкцией для похода и боя. Она предусматривала во время боя движение эскадренных броненосцев в кильватерной колонне. Крейсера должны были держаться на четырех основных румбах в пределах действия беспроволочного телеграфа. О появлении неприятеля с крейсеров докладывали командующему. После этого крейсера пристраивались к колонне броненосцев, чтобы принять участие в бою. Позднее им же надлежало обойти ту часть неприятельского строя, которая подвергалась нападению, и поставить ее «в два огня», т. е. обстрелять сразу с двух направлений.
В инструкции разбирались случаи ведения боя на контркурсах, использование минного оружия, вопросы общей атаки. Нацеливая моряков на решительные действия, инструкция говорила: «Победой можно назвать лишь уничтожение неприятеля, а потому подбитые суда надо добивать, топя их или заставляя сдаться… Побеждает тот, кто хорошо дерется, не обращая внимания на свои потери и памятуя, что у неприятеля этих потерь еще больше»26.
27 февраля (11 марта), через 3 дня после вступления в должность, новый командующий флотом доложил наместнику о состоянии морских сил. Макаров излагал свои мысли по поводу предполагаемого плана боевых действий и писал о несоответствии имевшихся средств поставленным задачам. Макаров отмечал невысокий технический уровень материальной части русских кораблей. Особенно беспокоили адмирала частые поломки на миноносцах, из-за чего в длительный ночной поход высылать их становилось рискованно. Огромным был расход угля, запасы которого в Порт-Артуре были невелики. Макаров обращал внимание адмирала на то, что на некоторых судах расход топлива достигал 20 т в сутки даже во время стоянки во внутреннем бассейне.
