Существенным недостатком в строительстве инженерных сооружений сухопутной обороны было то, что форты и укрепления зачастую не были применены к местности. Они располагались всего в нескольких километрах от города и гавани, а это не могло гарантировать жизненные центры крепости, штабы, склады и корабли эскадры от артиллерийского огня противника. Артиллерия ряда фортов и укреплений не могла обстреливать ближние подступы к крепости, а оборона флангов могла осуществляться лишь ружейно-пулеметным огнем. Кроме того, было мало дорог, чтобы маневрировать войсками и артиллерией.
На вооружении крепости к 17(30) июля находилось 646 орудий и 62 пулемета. В долговременных укреплениях и на полевых позициях было установлено 514 орудий различных калибров (в том числе 283 крепостных, 168 морских и 63 полевых орудия) и 47 пулеметов. На Приморском фронте располагалось 123 орудия и 5 пулеметов, в резерве — 9 орудий и 10 пулеметов10.
Однако недостаточно было тяжелых орудий. К тому же в подавляющем большинстве тяжелые орудия сухопутного фронта были устаревших конструкций, имели малую дальность стрельбы и не были пригодны для этой цели. Из 124 тяжелых орудий лишь 39 могли поражать дальнобойную осадную артиллерию противника. Артиллерия сухопутного фронта на 3/4 состояла из легких орудий, которые были эффективны лишь как противоштурмовые средства для поражения пехоты и полевой артиллерии противника, но были почти непригодны в борьбе с осадной артиллерией крупных калибров.
К 17(30) июля в крепости находилось 274 558 гранат, шрапнелей и бомб, что в среднем на одно орудие составляло всего 425 снарядов. Но этого количества было недостаточно для длительной обороны в условиях большой напряженности и интенсивности боевых действий. Положение усугублялось еще и тем, что с выходом японских войск на Квантунский полуостров подвоз боеприпасов в Порт-Артур прекратился.
Подобным же образом обстояло дело и с другими видами довольствия. Запасов муки в крепости было на 168 дней, чумизы, пшена и кукурузы — на 127, сахара — на 169, сухарей — на 27, соли — на 200, мяса — на 20, овса, ячменя и бобов — на 155, сухих овощей — на 173 дня. Уже в июле вместо мяса войскам стали выдавать конину. Не было принято своевременных мер по организации рыбной ловли и посадке овощей.
В крепости не хватало погребов, что вызывало скорую порчу продуктов. Из-за отсутствия достаточного количества колодцев большие затруднения возникали в снабжении передовых позиций, фортов и укреплений водой.
Гарнизон крепости насчитывал 41 780 человек и состоял из 9 стрелковых полков 4-й и 7-й Восточно-Сибирских стрелковых дивизий, 3 запасных батальонов, 2 рот пограничной стражи, Квантунского флотского экипажа, сводной команды 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии и других отдельных рот и команд.
На Порт-Артур базировалась Тихоокеанская эскадра под флагом контр-адмирала В.К. Витгефта в составе 6 броненосцев, 5 крейсеров, 4 канонерских лодок, 2 минных крейсеров и 19 эсминцев, общая численность команд которых составляла около 12 тыс. человек11.
Опасное положение крепости усугублялось крупными недостатками в управлении войсками.
Общее руководство обороной Порт-Артура должно было осуществляться комендантом крепости генерал-майором К.Н. Смирновым. Однако фактически старшим начальником в крепости продолжал оставаться А.М. Стессель, хотя Квантунского укрепленного района, начальником которого он был назначен в марте 1904 г., в июле, после отхода русских войск в Порт-Артур, уже не существовало.
Функции Стесселя, естественно, были исчерпаны. Еще в июне он получил от А.Н. Куропаткина приказ сдать командование коменданту крепости, а самому отправиться в Маньчжурию. Однако Стессель не выполнил этого указания, а случайно попавшую к нему копию приказа Куропаткина, адресованную Смирнову, утаил.
В результате этих преступных действий Стесселя в управлении крепостью и ее гарнизоном с самого начала обороны имелись существенные недостатки. В ходе обороны Порт-Артура часто оказывалось, что войска одновременно получали указания и от Стесселя, и от Смирнова. Иногда такие указания взаимно исключали друг друга. Комендант крепости Смирнов был фактически отстранен от исполнения своих прямых обязанностей.
В Порт-Артуре оказалось также два начальника артиллерии — генералы А.Ф. Белый и В.Н. Никитин — и два начальника санитарной части. Руководство общим резервом было возложено на начальника 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерала А.В. Фока.
Выдающуюся роль в организации обороны Порт-Артура сыграл начальник сухопутной обороны генерал-майор Р.И. Кондратенко.
В начале войны положение на сухопутном фронте крепости было критическим. Строительство многих фортификационных сооружений еще не было окончено, а некоторые из них существовали только в проектах. Глубокие и разносторонние знания командира и военного инженера, неиссякаемая энергия и инициатива, исключительный авторитет в войсках позволили Кондратенко фактически заново и в чрезвычайно сжатые сроки создать систему обороны крепости. За несколько месяцев для укрепления сухопутного фронта было сделано больше, чем за период с 1898 г.
Под руководством Кондратенко велись работы по усовершенствованию старых укреплений и возведению новых. Некоторые из вновь построенных долговременных и полевых фортификационных сооружений не были предусмотрены в свое время проектом К.И. Величко.
Вместе с тем Кондратенко понимал, что оборона Порт-Артура может быть успешной лишь при высоком моральном духе и инициативе солдат и офицеров. Он не упускал ни одного случая, чтобы отметить их героизм. Так, в приказе, объявленном 22 июля (4 августа), Кондратенко писал следующее: «17(30) июля части войск 4-й и 7-й дивизий выдержали славный, но неравный бой с противником на передовых позициях. Нас было только 17 000, а противник втрое сильнее — у него было 50 000; мы имели только полевую артиллерию, противник же имел кроме полевой еще осадную. Теперь, с отходом к крепости положение наше изменилось неизмеримо к лучшему, силы наши более чем удвоились; противник же, ослабленный предыдущими боями, едва ли мог значительно усилиться. Вместо скороспелых окопов, как то было на передовых позициях, мы имеем здесь преимущественно долговременные сооружения, обеспеченные со всех сторон от атаки; вместо тонких шрапнельных укрытий имеем во многих местах безопасные казематы и надежные блиндажи; кроме полевой артиллерии имеем здесь сильную крепостную артиллерию, увеличенную многочисленными орудиями флота. Поэтому если с передовых позиций мы еще могли податься к крепости, то теперь мы имеем полную возможность отразить и уничтожить врага. Никакой штурм нам не может быть страшным, если мы решимся до конца выполнить данную нами присягу. Во время ночного штурма ни при каком положении не надо теряться: если случится где-либо частный прорыв противника между укреплений, то таковой равно ничего не значит, так как соседние форты обеспечены от атаки со всех сторон; против же прорыва у нас имеются всегда сильные резервы, которые успеют вовремя опрокинуть врага и закрыть прорыв. Необходимо во что бы то ни стало держаться на всех местах до дневного света. С рассветом же наш страшный ружейный и пушечный огонь отгонит не только шестидесятитысячную, но хотя бы и стотысячную вражью силу, после чего войска крепости перейдут в наступление и добьют дерзкого врага»12.
