Вместе с тем было понятно, что позиции России на Дальнем Востоке после поражения в войне были ослаблены. И в чисто военном отношении она была не в состоянии конкурировать с Японией без проведения очень основательной и дорогостоящей подготовки, которая потребовала бы от страны значительного напряжения сил. Перед Российской империей встала проблема определения приоритетов ее внешнеполитического курса.
Как известно, в то время в центре мировой политики находилось противостояние Великобритании и Германии, каждая из которых старалась привлечь другие державы на свою сторону. Англия и Франция, заинтересованные в укреплении союзных отношений с Россией, оказали поддержку последней в урегулировании мирных отношений бывших противников в Дальневосточном регионе.
Чтобы добиться своих стратегических целей, правительства Великобритании и Франции решили оказать давление на Японию, используя ее финансовые затруднения после войны. Франция даже отказала Японии в предоставлении нового займа, пока не будет подписано русско-японское соглашение.
Другой причиной, подталкивавшей Японию к сближению с Россией, было обострение японо-американских отношений. Японские правящие круги понимали, что русские внешнеполитические интересы ослабли в борьбе за господство на Дальнем Востоке, и пытались теперь использовать Россию в качестве противовеса экспансии США. Разумеется, Соединенные Штаты были не в восторге от такой перспективы, и американская дипломатия на этом этапе прилагала усилия, чтобы разжечь русско-японские противоречия.
Все же после длительных переговоров 30 июля 1907 г. в Петербурге была подписана русско-японская общеполитическая конвенция (так называемое «соглашение Извольский — Мотоно»). Соглашение состояло из двух частей — открытой и секретной. В первой декларировались принцип территориальной целостности Китая и сохранение статус-кво на Дальнем Востоке. Секретная часть соглашения фиксировала раздел Маньчжурии на японскую (южную) и русскую (северную) сферы влияния. Кроме того, Россия признала особые права Японии в Корее, а Япония — специальные интересы России во Внешней Монголии.
Хотя конвенция подтверждала статьи Портсмутского договора, Японии удалось добиться уступок в вопросе о линии разграничения сфер влияния в Маньчжурии, на которых ей не удалось настоять двумя годами ранее. На правительственном совещании, созванном 14(27) июня 1907 г. для обсуждения окончательного проекта соглашения с Японией, военный министр А.Ф. Редигер по этому поводу заявил, что «жертву эту следует признать совсем небольшой», если она поможет застраховаться от военной угрозы со стороны Японии. Совещание единодушно одобрило проект соглашения.
Почти одновременно были подписаны русско-японская рыболовная конвенция, которая предоставила японцам широкие права на промысел в российских водах (формально она просуществовала до 1928 г.), и торговый договор.
Русско-японские соглашения 1907 г. подверглись жесткой критике со стороны общественности, за то что при их заключении была проявлена «излишняя уступчивость». В Японии же по их поводу были организованы празднества. Но, так или иначе, обе державы добились на этом этапе своих целей: Россия уменьшила угрозу своим дальневосточным районам и развязала себе руки на западе, а Япония получила возможность разыгрывать «русскую карту» в своем противодействии американской экспансии15.
Агрессивная внешняя политика к материковым странам (Корея, Китай), все возрастающие японо-китайские противоречия, достаточно настороженное отношение к России стимулировали в Японии милитаризацию экономики страны, подняли удельный вес военных кругов в решении как внутриполитических, так внешнеполитических задач.
После Русско-японской войны, несмотря на тяжелейшее финансовое напряжение, Япония продолжала вкладывать огромные суммы на военные нужды, что послужило стимулом развития промышленности. Частные компании брали выгодные военные заказы, получая при этом выгодные кредиты на льготных условиях. Расходы покрывались за счет доходов от эксплуатации колоний, но главным образом — за счет налогов. Военные налоги, несмотря на окончание войны, по-прежнему взимались с населения страны.
Одним из важных показателей экономического прогресса любой страны является увеличение объемов производства и потребления электроэнергии. В Японии этот показатель был весьма впечатляющим: за 1907–1914 гг. производство электроэнергии возросло более чем в 6 раз. С целью максимального использования гористого рельефа Японии и обилия горных рек упор был сделан на строительство гидроэлектростанций.
Производство стали увеличилось за период 1906–1913 гг. в 3,7 раза и достигло 255 тыс. т, а производство чугуна — в 1,7 раза (до 243 тыс. т). Благодаря этому рывку перед мировой войной Япония уже могла за счет внутреннего производства удовлетворить свои потребности в чугуне на 48 % и в стали на 34 %. При этом на частные компании приходилось лишь 34 % выпуска чугуна и 15 % выпуска стали, большая же часть производилась на государственных предприятиях.
Производство угля за 1905–1913 гг. увеличилось в 1,6 раза и достигло 22 млн т, из которых более 3 млн т шло на экспорт. Накануне войны в этой отрасли было занято около 170 тыс. человек и насчитывалось около 100 предприятий, но основную часть добычи давало несколько крупных шахт.
Производство меди за 1900–1910 гг. возросло почти вдвое, при этом из 50 тыс. т, произведенных в 1910 г., около 35 тыс. т было экспортировано, и по этому показателю Япония вышла на второе место в мире. Почти 2/3 добычи и производства приходилось на 8 крупных шахт, принадлежавших четырем богатым семьям.
Быстро продолжало развиваться машиностроение, и прежде всего важнейшая его подотрасль — судостроение. К 1913 г. в Японии насчитывалось уже 6 верфей, на которых можно было строить суда большого водоизмещения. В 1913 г. на японских верфях было построено судов общей грузоподъемностью около 70 тыс. т, из них 20 тыс. т пришлось на парусные суда, а 50 тыс. т — на суда с паровыми двигателями и двигателями внутреннего сгорания.
Годы после Русско-японской войны были отмечены также быстрым развитием железнодорожного и морского транспорта. Если в 1893 г. только 7 % японского экспорта и 9 % импорта перевозилось японскими судами, то в 1913 г. их доля во внешнеторговых перевозках поднялась до 52 и 47 % соответственно.
Протяженность железных дорог за 1904–1914 гг. увеличилась в 1,5 раза и достигла 11 400 км, а общий тоннаж морского флота вырос в 2,3 раза и превысил 1,5 млн т. Однако если морской транспорт находился в руках частного капитала, то на железнодорожном транспорте вскоре после Русско-японской войны была проведена широкомасштабная национализация.
Учитывая исключительно важное военно-стратегическое значение железнодорожного транспорта, в 1906–1907 гг. правительство национализировало 17 частных компаний, в результате чего доля государственных железных дорог в их общей протяженности повысилась с 32 до 91 %. При этом, чтобы не ущемить интересы частного капитала, государство выплатило компаниям огромную компенсацию — около 500 млн иен.
В дальнейшем развитие железнодорожного транспорта осуществлялось главным образом за счет государственных средств. Вскоре после национализации была проведена техническая модернизация, в результате чего пропускная способность железнодорожной сети существенно возросла. С учреждением Южно-Маньчжурской железнодорожной компании «Мантэцу» и национализацией железных дорог в Корее завершилось создание единой системы государственных железных дорог в метрополии и колониях, что дало значительный экономический эффект16.