Значение этой помощи можно оценить еще глубже, если учесть, что к 1939 г. Китай потерял в войне более одной четверти своей территории, на которой проживало 170 млн человек, располагались важнейшие предприятия по производству угля (76 %), чугуна (76 %), нефти (99,8 %), 84 % железных дорог было захвачено японскими оккупантами7. Отмечая важность советской помощи Китаю, китайский историк Хэ Ли свидетельствует об «эффективности деятельности института военных советников из СССР», которыми были разработаны планы более 10 операций, подготовлены более 100 тыс. китайских военнослужащих, не говоря уж о том, что каждый десятый из воевавших в Китае советских летчиков погиб здесь в воздушных боях8.
Многосторонняя советская помощь соседнему Китаю обеспечивала его решимость оказывать упорное сопротивление агрессору, что, в свою очередь, ограничивало возможности Японии, не решившейся, с учетом уроков Хасана и Халхин-гола, повернуть агрессию против СССР даже с развертыванием против него фашистской агрессии.
Тем не менее военно-политическое руководство Японии отнюдь не отказалось от подготовки к развертыванию агрессии против СССР в случае появления для этого условий, что подтверждает тщательно готовившееся, как это показывали на допросах пленные японские генералы10, вплоть до конца 1943 г. японское вторжение на территорию советского Дальнего Востока, преследовавшее цель захватить огромное пространство до меридиана сибирского города Омска, что составило бы более 2/3 общей площади Советского Союза. Постоянно нарушался заключенный 13 апреля 1941 г. советско-японский пакт о нейтралитете, который был, как признавал министр иностранных дел Японии тех лет Ё. Мацуока, нужен лишь для прикрытия военных приготовлений против СССР. За четыре года со времени его подписания части и подразделения Квантунской группировки войск 779 раз нарушали сухопутную границу, а самолеты военно-воздушных сил Японии 433 раза вторгались в воздушное пространство СССР. Японские военные корабли около 180 раз останавливали (нередко с применением оружия) и досматривали советские торговые и рыболовные суда, уводили некоторые из них в свои порты, а по крайней мере 8 — потопили. Общие убытки советского судоходства в 1941–1944 гг. в результате провокационных действий японских ВМС составили в ценах тех лет 637 млн рублей11. Тем самым грубо нарушалась 1-я статья пакта о нейтралитете, которая гласила: «Обе Договаривающиеся Стороны обязуются поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность другой Договаривающейся Стороны»12.
В течение всей войны Япония продолжала оказывать политическую и экономическую помощь гитлеровской Германии в войне против Советского Союза, поставляла ей разведывательную информацию, снабжала стратегическим сырьем13.
У дальневосточных границ СССР стояла крупная стратегическая группировка отборных японских войск, которую в течение многих лет усиленно готовили для выполнения главной задачи — нападения на Советский Союз. Вот почему Москва на протяжении всей войны против гитлеровской Германии была вынуждена сохранять у своих границ в Забайкалье и на Дальнем Востоке значительные вооруженные силы: от 30 до 59 расчетных дивизий сухопутных войск, от до 29 авиационных дивизий и до 6 дивизий и 4 бригад войск ПВО общей численностью свыше 1 млн солдат и офицеров; 8-16 тыс. орудий и минометов, свыше 2 тыс. танков и САУ, от 3 до 4 тыс. боевых самолетов и более 100 боевых кораблей основных классов. В общей сложности все это составляло в разные периоды войны от 15 до 30 % боевых сил и средств Вооруженных сил СССР14. Очевидно также, что, отвлекая столь значительную часть советских войск от фронта военных действий против Германии, особенно в наиболее тяжелые периоды войны, Япония оказывала активную и существенную помощь своему гитлеровскому союзнику. В свою очередь, при возможности использовать войска и силы флота, вынужденно размещенные на востоке страны, для военных действий на советско-германском фронте, СССР, безусловно, мог бы с гораздо меньшими потерями и в еще более короткие сроки разгромить вооруженные силы Германии и ее союзников в Европе.
Поэтому советское правительство имело полное основание в любой момент прекратить действие пакта о нейтралитете, но по понятным причинам не могло с самого начала войны на Тихом океане пойти навстречу предложениям союзников о прямом выступлении против Японии. С июня 1941 до июня 1944 г., т. е. до открытия второго фронта, Советский Союз один на один вел тяжелейшую борьбу с войсками главной группировки фашистского блока в Европе. Неся основную тяжесть войны, СССР, конечно же, не мог одновременно пойти на открытие своего «второго фронта» — вступить в вооруженную борьбу против Японии. С другой стороны, ведя борьбу с основными силами фашистско-милитаристского блока в Европе и одновременно оттягивая на себя миллионную Квантунскую группировку японских войск, создавая тем самым препятствия для свободного использования их против Китая, США, Великобритании и других союзников, Советский Союз существенно облегчал их участь, обеспечивая им возможность оправиться от первых поражений первых месяцев войны на Тихом океане, восстановить за счет мобилизации экономики понесенные потери в кораблях, удерживать статус кво на сухопутном ТВД в Азии, создать ударные группировки для развертывания широких наступательных военных действий на Тихоокеанском ТВД. Коренной перелом в Великой Отечественной войне, произошедший на рубеже 1942–1943 гг., создал союзникам в войне на Тихом океане благоприятные условия для перехода к контрнаступлению, что заставило Японию перейти к оборонительной стратегии по всему периметру театра войны. Фактор присутствия крупного контингента советских войск на Дальнем Востоке и успехов Советского Союза в войне с Германией продолжал оказывать существенное влияние на политику и военную стратегию Японии и, соответственно, на положение союзников на всем протяжении борьбы против нее вплоть до 8 августа 1945 г., когда СССР по их просьбе объявил о своем вступлении в войну.
Стратегическая обстановка в регионе к началу боевых действий
С первых месяцев 1945 г. военно-политическое руководство Японии отчетливо осознавало всю бесперспективность продолжения войны. Тем не менее оно искало возможность любыми средствами ее затянуть, чтобы добиться «почетного мира». В конце января командующие стратегическими объединениями японских вооруженных сил на Азиатско-Тихоокеанском театре войны (АТТВ) получили из Токио директиву, которая гласила: «Императорская ставка предполагает сломить боевой дух врага путем разгрома американских сил вторжения и тем самым обеспечить надежную оборону империи с метрополией, находящейся в ее центре»15.
Однако военно-стратегическая ситуация в 1945 г. в Европе и Азии, соотношение сил, денонсация 5 апреля советско-японского пакта о нейтралитете, разгром Германии вынудили Японию кардинально пересмотреть свои планы войны и принять 8 апреля 1945 г. «Общий курс подготовки к решительным операциям» («Кэцу»), исходящий из необходимости активизации подготовки именно к обороне Маньчжурии и Кореи. В соответствии с приказом генштаба японской армии, направленному 30 мая 1945 г. главнокомандующему Квантунской группировки войск О. Ямаде, стали ускоренно готовиться войска и плацдармы для войны против СССР и США на континентальной части театра войны в Маньчжурии, Корее и Китае. Согласовывались и увязывались планы взаимодействия между Квантунской группировкой, 17-м фронтом в Корее и экспедиционными силами в Китае, которые в мае — июне 1945 г. получили приказы «немедленно отправить в Маньчжурию 4 дивизии и части усиления», перебросить из ряда провинций Китая «части охраны железнодорожных и шоссейных коммуникаций»16.
