Между тем защита «неприступной крепости» требовала еще более крупных сил и мобилизации ресурсов всей страны. Хотя Япония постоянно поддерживала на театре войны в целом существенное численное преимущество над противником в сухопутных войсках, в ставке и правительственных кругах заговорили о необходимости тотальной мобилизации всех, кто только способен держать в руках оружие. Пытаясь придать войне общенародный характер, Высший совет по руководству войной создал гражданский добровольческий корпус — по сути, японский вариант фольксштурма. В корпус обязали вступить все дееспособное население. К августу в нем насчитывалось уже 28 млн человек, а из зачисленных в него военнообязанных были созданы боевые отряды, являвшиеся мощным резервом армии. В сельской местности шло формирование крестьянского трудового корпуса. Для отражения возможного вторжения противника на Японские острова началось поголовное обучение населения военному делу17.
21 июня японский парламент принял закон «О чрезвычайных мерах военного времени», санкционировавший любые действия властей по организации обороны и пресечению беспорядков, а на следующий день — закон «О добровольной военной службе», по которому в случае необходимости призыву подлежали все мужчины в возрасте от 15 до 60 и женщины от 17 до 40 лет18. В результате принятых мер к августу численность регулярных вооруженных сил выросла до 7,2 млн, а сухопутных войск — до 5,5 млн человек19.
Квантунская группировка японских войск в Маньчжурии, опиравшаяся на мощный военно-экономический потенциал Северо-Восточного Китая, была значительно усилена. В Корее и Маньчжурии в то время проводилась тотальная мобилизация местного населения и японских колонистов. Одних корейцев планировалось призвать 210 тыс. человек. Наряду с этим японское командование в Маньчжурии предусматривало возможность использования жандармских, полицейских, железнодорожных и иных военизированных формирований, а также вооруженных отрядов резервистов-переселенцев. Квантунскую группировку войск непосредственно обеспечивали силы японского флота, опиравшиеся на выдвинутые для действий в сторону материка базы в Северной Корее и на Ляодунском полуострове20. В связи с относительной удаленностью Маньчжурии от метрополии и других японских фронтов на помощь Квантунской группировке в критический момент предусматривалось перебросить японские войска Суйюаньской армейской группы и Северо-Китайского фронта Экспедиционных сил в Китае21.
На Южном Сахалине и Курильских островах, которые, по оценке японского командования, также должны были войти в зону предстоявших действий советских войск, к 1945 г. дислоцировалась часть соединений (около 80 тыс. человек, в том числе на Курилах — около 50 тыс. и на Сахалине около 29 тыс. солдат, офицеров и резервистов) 5-го фронта, штаб которого находился на острове Хоккайдо. Не исключалась возможность боевых действий и на самом острове Хоккайдо. Поэтому там держали три пехотные дивизии, отдельную смешанную бригаду, отдельный пехотный и отдельный танковый полки22.
Для действий на материке Япония могла использовать в качестве стратегического резерва сухопутные войска (2,3 млн солдат и офицеров) и крупные силы флота и авиации, находившиеся в собственно Японии23. Разрабатывался и другой вариант: использовать Маньчжурию в качестве «последнего оплота империи». Туда должны были эвакуироваться император и его окружение, если бы японским войскам под ударами американо-британских соединений пришлось оставить метрополию.
Военное командование Японии считало, что вооруженная борьба на маньчжурском направлении будет упорной, длительной и кровопролитной для обеих сторон. По предварительным расчетам, первый этап военных действий в Маньчжурии должен был продлиться около трех месяцев, и считалось, что только прорыв приграничной полосы долговременных укреплений займет у советских войск не меньше месяца. Затем советским войскам потребуется еще три месяца, чтобы подтянуть тылы и подготовиться к операциям второго этапа (примерно шесть месяцев) по захвату остальной части Маньчжурии и Внутренней Монголии. Японское командование рассчитывало в течение этого времени перегруппировать силы, организовать контрнаступление и, восстановив положение, добиться «почетных условий мира». Немалые надежды возлагались на организацию партизанских действий на занятой противником территории. Мелкие группы диверсантов, по возможности из числа белоэмигрантов, а также смертники должны были проводить небольшие по масштабам, но систематические и с решительными целями «специальные операции»24.
Поэтому на требование Потсдамской декларации лидеров США, Великобритании и Китая от 26 июля о безоговорочной капитуляции японское военно-политическое руководство ответило решительным отказом и пропагандистскими мероприятиями среди войск и населения страны, направленными на разжигание фанатизма, готовности к жесточайшей схватке до последнего солдата. Так, командование Квантунской группировки войск обратилось к личному составу с призывом: «Пусть нам придется есть траву и грызть землю, но мы должны жестоко и решительно сразиться с врагом»25. Аналогичного мнения придерживался и главнокомандующий японскими Экспедиционными силами в Китае генерал Я. Окамура. «Капитулировать, не вводя в бой армию, численность которой составляет несколько миллионов человек, — подчеркивал он, — позор, которому нет равного во всей военной истории»26.
В предвидении войны с Советским Союзом японцы заблаговременно оборудовали театр военных действий. Они создали целую систему оборонительных сооружений. К августу 1945 г. в Маньчжурии и Корее было построено 20 авиабаз, 133 аэродрома, более 200 посадочных площадок — всего свыше 400 аэродромных точек с оперативной емкостью свыше 6 тыс. самолетов. Проведенные мероприятия придавали уверенность японскому командованию, по мнению которого, «противостоять превосходившим по силе и подготовке советским войскам» Квантунская группировка «способна была в течение года»27.
В стане союзников по Антигитлеровской коалиции, в том числе в Вашингтоне, понимали всю сложность ситуации, и по поводу дальнейшего ведения войны там не было единого мнения. Дело в том, что после развертывания в апреле 1944 г. японского наступления в Китае для союзников здесь сложилась весьма сложная ситуация. Положительные в целом результаты вооруженной борьбы войск под руководством Компартии Китая давались нелегко. Потери убитыми и ранеными в 8-й и 4-й армиях за годы войны, например, достигли почти 450 тыс. человек28. Всего же за годы антияпонской войны Китай, по недавно опубликованным официальным данным, потерял более 35 млн человек убитыми, ранеными и умершими от голода и болезней, в то время как располагавшая на Китайском ТВД значительно меньшими вооруженными силами Япония потеряла убитыми и ранеными только 1,33 млн военнослужащих (примерно такое же количество японских военнослужащих капитулировало в конце войны на этом фронте под воздействием результатов разгрома советскими войсками японской Квантунской группировки войск в Маньчжурии и Северной Корее в августе 1945 г.). Жертвы эти, однако, могли бы быть гораздо меньшими, если бы не внутренние разногласия и обострение борьбы между КПК и Гоминьданом. Войскам КПК приходилось вести многолетнюю вооруженную борьбу на два фронта. С одной стороны, против японских войск и марионеточной армии, с другой — отражать карательные походы своих союзников по единому фронту — гоминьдановцев, нередко объединявших усилия с японскими агрессорами в борьбе против коммунистов. Так, в разгар войны более 60 % японской армии и 95 % марионеточных войск Ван Цзинвэя были брошены на борьбу с коммунистами29.
