Воздух уже слишком свеж для прогулок в платье с открытыми плечами. Девушка поежилась от прохлады, но не вернулась в уют дома. Замерев у перил, Бринн принялась разглядывать звезды. Те были особенно яркими сегодня, а луна, сияя почти идеальным диском, была словно нарисована кем-то неизвестным в черном небе.
Девушка вытащила заколки из волос. Тяжелые пряди скользнули по спине, укрывая своим теплом. Бринн обняла себя руками, прислушиваясь к звукам ночи. Обладая ввиду своей природы прекрасным слухом, ведьма могла различить каждый взмах крыльев одиноких птиц, перелетавших с ветки на ветку. И даже слышала, как сосредоточенно сопит вредный еж, повадившийся шуршать по ночам опавшими листьями под ее окнами.
В следующую минуту внимание привлек шум у крыльца. Гости разъезжались. Они шутили и расставались в отличном настроении, значит, у отца все в порядке с делами. Это не могло не радовать. Вот только одна посторонняя машина так и осталась стоять на стоянке у дома. Чужая магия по-прежнему электризовала свежий воздух, и Бринн нахмурилась. Осталась после визита гостей или же исходила от Даррелла?
— Дракула что-то задерживается. — Девушка свесилась через перила, пытаясь разглядеть окна гостиной.
Идея, конечно, не самая лучшая, да и бесполезная, слишком высоко, а через пару минут оказалось, что и напрасная. Знакомые голоса зазвучали из кабинета отца. Бринн подошла ближе к соседней с террасой стене, превращаясь в сам слух. Сначала мужчины обсуждали дела, нагоняя на нее скуку, затем зацепили вопросы политики (как же без этого). Узнала Бринн и о том, что в этом году Дракула заканчивает учебу и подумывает о том, чтобы последний курс отучиться здесь, по настоянию отца, желающего расширить семейный бизнес.
— Не вздумай тут остаться… — возмущенно прошептала Бринн.
Зачем менять место учебы перед самым концом? Видать, папенька Дракулы так же много думал о чувствах своих детей, как и ее смертные родители. На душе сделалось горько, и ведьма поникла. Свежий ветер мягко подхватил длинные пряди волос, серебрящиеся в свете луны, провел ими по щеке, будто успокаивая.
— Ну, давайте же, хватит о ерунде говорить.
Бринн уже отчаялась, когда разговор наконец повернул в нужное ей русло.
— Так или иначе, я прибыл на данную встречу от лица Даниэля, — проговорил Эйден.
— Он и в этом году участвует в турнире по фехтованию от университетской команды? — поинтересовался Николя. — Поэтому не смог приехать?
— Верно, — прозвучал в ответ голос Даррелла. — По договору Даниэль не мог покинуть турнир, да еще и с такими прогнозами на золото. К тому же у меня достаточно своих причин быть в этом городе. Рад вашему приглашению, Николя.
— Надеюсь, что ты успешно завершишь все задуманное, — отозвался отец.
— Благодарю, — послышался голос гостя. — Что же касается Бринн…
Девушка прижалась к стене, совсем остывая.
— Что? Что касается? — взволнованно проговорила она.
— У тебя есть сомнения, Эйден? — Теперь голос отца зазвучал несколько сухо. — Прошу ответить.
— Давай, сомневайся, Дракула, сомневайся… — шептала Бринн, вздрагивая от холода.
— Я представляю интересы Даниэля, и это лишь увеличивает ответственность перед братом. Поэтому считаю, что согласие в данном случае будет поспешным решением, — невозмутимо пояснил Даррелл.
— Прошу обосновать, — потребовал Николя.
— Ну зачем? Зачем что-то обосновывать? — простонала Бринн. — Не хочет же парень…
— Бринн, по моему мнению, еще слишком юна и не готова к замужеству, а также ко всей его ответственности, — проговорил Эйден.
— Ты пришел к подобному мнению, перекинувшись с моей дочерью парой слов? — Отец был явно недоволен.
Бринн снова почуяла опасность. Ну что отец за человек?!
— Почему вы, мужчины, всегда приносите своему делу человеческую жертву? И всегда это какая-нибудь женщина! Сами друг на друге женитесь!
Кажется, она выкрикнула это слишком громко. Окно внизу приоткрылось, и отец выглянул на улицу.
— Бри? Что случилось, дорогая? — встревоженно прозвучал его голос.
— Достали кровососы, — проворчала Бринн, отвечая ему.
— Кто?
— Комары, пап… комары…
— Не стой на террасе ночью. Уже не лето, ты замерзнешь. Вернись к себе, — с теплотой потребовал отец.
— Ладно. Уже двенадцать. Пожалуй, пойду спать, — нехотя отозвалась ведьма.
Продолжая вздрагивать от холода, она вернулась в свою комнату. И зачем, спрашивается, мучилась на террасе? Ведь могла слушать и отсюда, не выдавая себя отцу.
— Точно пора спать…
Завтра с утра тащиться на учебу. Девушка подошла к гардеробной, намереваясь переодеться. Но, оказавшись напротив огромного зеркала, посмотрела на свое отражение. Перекинула длинные волосы на одно плечо, и ее лицо помрачнело.
— Отказывается, значит? — снова возмутилась ведьма.
Посмел сказать, что она не подошла, будто какая-то пара обуви? Да что он знает о ней, этот Дракула?! На какой-то миг Бринн даже забыла, что сама этого желала.
— Как же все надоело… — вздохнула она и устало побрела переодеваться.
Спустя еще немного времени подошла к уютной постели, привычно в такое время года провела над ней рукой, шепча нужные слова, и забралась под одеяло. Теплое, согретое ее любимым заклинанием, оно было просто восхитительным.
И вовсе не нужно вспоминать про три предыдущих одеяла с прожженными на них дырками. И об Оливии, гонявшейся за дочерью по всему дому с криками: «Убью, если вздумаешь тайком курить!!!» Бринн блаженно вздохнула, расслабляясь и закрывая глаза.
ГЛАВА 7
Вторник ведьминых будней начался сурово. Родители сидели за столом напротив дочери, всем своим видом выказывая молчаливое недовольство. Девушка попыталась сделать вид, что не замечает, как хмурит брови Николя и вздыхает мать. Лишь деловито хрустела гренком и допивала чай.
— Дорогая!.. — встрепенулась Оливия, словно что-то решила, но тут же умолкла, видимо, все еще подбирая слова для дочери.
— Мм? — Бринн замерла с чашкой в руке, слушая мать. — Что-то не так?
— Бри. Это пора прекращать, — вместо Оливии отозвался отец. — Девятнадцать и девять — это разные цифры. Ты как будущий экономист должна это понимать.
Девушка поставила чашку и принялась медленно крутить ее на столе, пытаясь думать спокойно.
— К чему ты это говоришь, пап? — сухо спросила она.
Николя прокашлялся в кулак и поднялся из-за стола. Бринн встала следом, осталась сидеть только Оливия, глядя с тревогой то на мужа, то на дочь.
— Пора принимать всю ответственность, Бринн. Хватит. Ты просто обязана быть серьезной, — твердо продолжил говорить отец семейства. — Я позволял тебе эти побеги к бабушке и прочее ребячество, понимая, что подобные моменты должны быть в жизни любого подростка. Но ты уже не подросток, дорогая. Уверен, что это все влияние отпрысков де Латура. Мальчишки совсем отбились от рук. И ты уподобляешься им. Я должен пересмотреть свое решение о вашем общении.
