– Я не знал.
– Я понимаю, – говорит она. – И… еще есть много чего, что я не знаю о тебе.
И она кладет ему руку на плечо.
Сигруд смотрит на ее руку. Потом на нее, часто моргая.
– Если бы только мир был другим…
– Если бы. Но он такой, какой есть.
– Извините, что прерываю, – неловко покашливает Мулагеш, – но разделить на троих – это хороший вариант, нет?
– Да, – говорит Сигню. – Но это все равно очень много. И тебе придется отправиться в Город Клинков ослабленной. У тебя и сейчас-то с силами не очень. Ты уверена, что хочешь попробовать?
– Нет, я уверена, что на хрен мне это все не сдалось, – говорит Мулагеш. – Но другого выхода я не вижу. Вы бы лучше забежали в медпункт, нам понадобятся медицинские инструменты для кровопускания.
– А почему бы нам не попросить Раду Смолиск? – спрашивает Сигню. – Она же врач.
– Потому что я не хочу больше никого ставить в известность. К тому же тогда ее придется вести в цех со статуями. Это небезопасно. У меня есть базовые санитарные навыки, этого должно хватить – по крайней мере. Я так думаю.
– И я тоже, – говорит Сигруд.
* * *
Наступает вечер. Сигруд и Мулагеш ждут в цехе со статуями. Невзирая на то что Мулагеш в последнее время насмотрелась на божественное, изваяния все равно кажутся ей угрожающими: бесчисленное множество чуждых человеку странных фигур беспокоит ее, даже когда она на них не смотрит. А что если, пока она не смотрит, они провожают ее взглядами?
Купель по левую руку от нее заполнена холодной морской водой – рабочие ведрами натаскали. Мулагеш уже наведалась в аптекарскую лавку и отдала немалые деньги – да что там, зарплату за несколько месяцев! – за все необходимые вонючие и усушенные ингредиенты: розмарин, сосновые иголки, сушеных червей, могильную землю, сушеные яйца лягушек, костный порошок, не говоря уж о дерюге. Мулагеш более чем уверена, что аптекарь понял, что отступать ей некуда, и заломил несусветную цену.
Бледное белое лицо Вуртьи висит над плечом Мулагеш. Она пытается не замечать ее. Еще она очень старается не замечать тот факт, что взгляд Вуртьи теперь направлен на купель с морской водой. Именно туда должна вступить Мулагеш, если все пойдет по плану. Она вооружилась как могла, взяла и «карусель», и винташ, хотя, по-честному, если другие адепты похожи на Жургута, она даже вмятину в их доспехе не сможет оставить. Турин также взяла с собой полевую аптечку, но опять же, если вспомнить, что Жургут сделал с дрейлингской охраной, после столкновения с адептом аптечка ей вряд ли понадобится. Надо будет держаться там как можно незаметнее. На случай, если ее все-таки заметят, она прихватила четыре гранаты, хотя ей не очень хочется применять их: с такой штукой, как граната, легче управляться двумя руками.
– Беспокойно мне что-то, – говорит она. – Где твоя дочка? Не хочу себе пускать кровь, пока она инструменты не принесет.
– Она придет, не беспокойся. Кстати, у меня такой вопрос: а что ты собираешься делать в Городе Клинков?
– Найти Чудри. Узнать, как там и что с Ночью Моря Клинков. Выяснить, как ее можно предотвратить.
Сигруд задумывается, потом качает головой.
– У тебя, похоже, есть одно Шарино свойство, – говорит он, – разрабатывать детальные планы, в которых не хватает самого важного.
– Так что ты, проклятье, предлагаешь?
– Я? Да взорвать там все. Взять туда взрывчатку, все заминировать. А потом – бах, и готово! – И он наглядно показывает, как происходит этот «бах».
Тут скрежещет металлическая дверь и входит Сигню. На плече у нее болтается кожаная сумка. Увидев их, она кивает и переходит на бег.
– Сюда едет Бисвал, – запыхавшись, сообщает она.
– Как это? – удивляется Мулагеш. – Он же должен с горцами разбираться! Он что, отступил?
– Нет, он едет сюда, и он в ярости. В смысле просто в дикой ярости. Мчится прямиком сюда, хотя я понятия не имею почему. Хотя слух есть, что он узнал об… – она обводит взглядом статуи, – об этом.
– Он узнал про статуи? – переспрашивает Мулагеш. – Как, демон побери, ему удалось?
– Разве несколько дней назад сюда не проникли? – спрашивает Сигруд. – После Жургута?
– Да… но… Ты думаешь, Бисвалу донес тот же человек, что хочет навлечь на нас Ночь Моря Клинков? – спрашивает Мулагеш. – С чего бы ему ни с того ни с сего сообщать Бисвалу? Это же было незаконное проникновение…
– Какая разница? В результате мы сейчас по уши в дерьме, – злится Сигню. – Если у них была эта цель, то они добились своего! Что нам теперь делать?
– То же самое, что собирались делать до того, – говорит Мулагеш, – только теперь нам надо поспешить. Если Бисвал доберется до этого места, у нас не будет другого шанса.
– Вы все еще хотите придерживаться своего плана, генерал? – спрашивает Сигню.
– У меня нет выбора. Вы со мной?
Сигруд и Сигню переглядываются. Затем кивают.
– Отлично, – говорит Мулагеш. – А теперь – закатайте рукава.
Сначала Мулагеш берет кровь у Сигруда: он вряд ли покажет, что ему больно, поэтому на нем проще потренироваться, чем на Сигню, – и вскоре у Турин есть три шприца, брызгающих густой кровью в купель с морской водой.
– Значит… ты отправишься туда, – говорит Сигню. – Что бы там ни находилось. А что нам делать, если ты не вернешься?
– Если я не вернусь, случится конец света, – отвечает Мулагеш. – А если это произойдет, вы с отцом должны эвакуировать людей из Вуртьястана.
Сигруд кивает:
– Как только ты туда отправишься, я поднимусь на маяк – понаблюдаю.
– Как твоя рука?
– Болит. Но двигается. Ничего страшного. Она как твое бедро. Мы слишком многого хотим от наших тел.
Они стоят над купелью, глядя в грязно-красную воду.
– А как… как мы поймем, что оно сработало? – спрашивает Сигруд, глядя, как его кровь толчками выливается в купель. – Я бы с большим удовольствием убрал бы из вены эту штуку.
– Ты вуртьястанка, Сигню, – говорит Мулагеш. – Тебе и отвечать.
– Вы забываете, что я никогда до этого не видела чуда, генерал, – возражает та. – Кроме, конечно, воскресения Жургута. Так что, увы, я в этом не слишком ориентируюсь.
– Мы тут все не слишком ориентируемся.
Мулагеш встает на колени, неловко держа руку на весу: из нее продолжает струиться кровь. Она поджигает дерюжный сверток у подножия пьедестала. Дует на него, распаляя огонь.
– Я видела разные чудеса – и не всегда замечала, что это чудо. Есть такие, что действительно не заметишь, а есть такие, что не захочешь, а поймешь – да, это чудо. Так что не знаю, может, сейчас лучи света брызнут, или там хор запоет, или…
