– Потрясающе, правда? – говорит он. – Мы назвали его тинадескитом. В честь инженера, как вы понимаете.
* * *
– Эта лампа, – поясняет Пратда и, не церемонясь, выкидывает ее в мусорное ведро, – должна выдерживать напряжение в 110 киломундов. Это такой термин. Проще говоря, освещать приличную площадь в обычном городском парке. И то, что тинадескит заставил этого монстра перегореть, – дело… необычное. Так или иначе, в сплаве тинадескита не так уж и много. Если вам интересно, генерал, – я готов вам продемонстрировать еще более любопытные вещи.
И он выходит, не оглядываясь. Она делает шаг следом, затем останавливается и поднимает аккумулятор. Он теплый. Переворачивает его и видит на основании наклейку – 90 км. Км – это киломунды, наверное. Она ни разу не слышала этот термин, но она же, с другой стороны, и не ученый…
– Хм… – произносит она.
Ставит аккумулятор на место и идет вслед за Пратдой.
Надар встречает ее улыбкой:
– Брови на месте, генерал?
– С графиками, кажется, было бы попроще… – бормочет Мулагеш.
– Ну будет вам, – все так же улыбается Надар.
– Как вы видите, проводимость – фантастическая, – говорит Пратда на ходу. – Просто фантастическая. Департамент реконструкции в этом очень заинтересован, не говоря уж о бесчисленных представителях промышленных предприятий и компаний. Хотя, конечно, мы предоставили им лишь самые общие сведения. Вы только подумайте: весь Галадеш можно запитать от одной небольшой электростанции, ну ладно, от нескольких! Представьте себе протянувшиеся на мили и мили провода и кабели из тинадескита! Вообразите фабрику, которую можно запитать от проводка не толще вашего пальца!
– Да уж, тут есть чему подивиться… – бормочет Мулагеш.
Они проходят мимо окна, за которым она успевает разглядеть странную лабораторию, полную микроскопов. Линзы, лампы, мотки проводов, масса колб. А вот и собственно он – лежит в стеклянном аквариуме. На вид – обычный графит.
– А как этот… материал… работает?
Пратда смущенно покашливает:
– Видите ли… пока идет научная дискуссия. Очень оживленная. Теорий много. Верная пока еще нами не найдена.
– То есть вы ни фига не знаете?
– Мы работаем над этим. Мы думаем, что это как-то связано с изменениями регулярной диэлектрической структуры или с колебаниями во вращении некоторых субъядерных…
– Короче, вы ни фига не знаете.
– Э-э-э… нет. Мы не знаем. Пока, во всяком случае.
Мулагеш, конечно, все это известно. Просто как-то неожиданно Пратда себя повел: раз – и смутился.
– Пратда и другие сотрудники научного отдела как раз над этим работают, – сообщает Надар.
– Я так понимаю, неясность задерживает внедрение этой штуки в промышленное производство, – замечает Мулагеш. – Нельзя же получать электроэнергию из источника, про который ничего толком не знаешь.
– Конечно, конечно, настоящий ученый должен сначала во всем разобраться! – кивает Пратда. – И мы пытаемся. Однако я знаю, что в Галадеше обеспокоены… – тут он качает головой, посмеиваясь, – хотя мы много – куда уж больше! – раз подтверждали, что волноваться не о чем. А они все твердят: а вдруг этот металл – божественный. Ну надо же, нашли о чем беспокоиться…
– А я их прекрасно понимаю, – говорит Мулагеш.
Надо не подавать виду, что ее об этих беспокойствах и волнениях как раз очень хорошо информировали.
– Да нет же, это совершенно невозможно! Во-первых, Божество этих земель Вуртья совершенно точно мертва. Как бы Сайпур стал свободным, если бы кадж не убил ее еще в начале войны, сами-то посудите? Но мы также провели многочисленные тесты согласно запросам Министерства иностранных дел! Мы множество раз пытались установить, не является ли сам материал или его воздействие божественным по своей природе, и все тесты оказались отрицательными! Эти тесты нам присылало само министерство!
– Ну ладно, но… хорошо, давайте вот еще что проясним. Этот… тинаде… как его там?
– Тинадескит.
– Вот. Помимо проводимости, этот тинадескит что-то такое необъяснимое делает?
– Ну… это зависит от вашего определения необъяснимости.
– Я бы определила это, – терпеливо выговаривает Мулагеш, – как что-то, что вы не можете объяснить.
Пратда отвечает не сразу. И упирается взглядом в левый верхний угол комнаты. Понятно. Придумывает, как бы вывернуться.
Очень, очень хочется, как деликатно выражаются в отчетах, «применить властный ресурс». То есть взять этого Пратду за грудки и вытрясти из него правду-матку, пока он тепленький. Она всегда так поступала с солдатами, которые начинали ходить вокруг да около. Была бы она сейчас в Мирграде да с полномочиями губернатора полиса…
Но ничего не поделаешь. Она здесь не главная. И прислали ее не за тем. Ее прислали не взять на себя командование и пройтись новой метлой. И не затем, чтобы отчитаться перед вышестоящими инстанциями. Она здесь не командует, она оперативник. Шпион. А эти ребята считают ее эдаким скучающим туристом, который здесь пробудет месяц, от силы – два, а потом навсегда исчезнет из их жизни.
Она скрипит зубами, и коренной с правой стороны явственно потрескивает. Тоже мне, нашли шпиона себе на голову…
Так. Как бы Шара поступила на ее месте?
Она бы держала его на крючке и ходила бы за этим тупым долбаном как привязанная.
Так что не надо хватать Пратду за грудки и орать «немедленно выкладывай всю правду, засранец!». Вот чем мы поинтересуемся:
– А как так вышло, что лампа на 110 киломундов перегорела, когда ее подключили к аккумулятору на 90 киломундов? Это же на 20 киломундов меньше, чем мощность лампы?
Пратда меняется в лице. Ага, понял, что не с дурочкой имеет дело. Капитан Надар тоже поднапряглась – не ожидала, что беседа примет такой оборот.
– Пратда, этот тинадескит проводит электричество, – спрашивает Мулагеш, – или генерирует электроэнергию?
Пратда надолго замолкает.
– Мы… мы еще не установили это.
– Понятно.
– Но в чистом виде он… увеличивает заряд. Существенно.
Мулагеш молчит. Пратда неловко переминается с ноги на ногу.
– А это возможно? – спрашивает она.
– Э-э-э… Нет.
* * *
— Эта тема… – вмешивается Надар, – она… немного щекотливая, генерал.
– Я это очень хорошо понимаю, – говорит Мулагеш. – Поверьте, я сама терпеть не могу, когда случается что-то… невозможное.
– Мы не готовы это объяснить, исходя из нынешней научной парадигмы, – соглашается Пратда. – Наших знаний о физике пока недостаточно. Электроэнергия действительно не может браться из ниоткуда. Что-то должно ее порождать, какой-то феномен. Но современная физика постоянно, день ото дня, эволюционирует. Мы каждый день узнаем что-то новое, – говорит он, ведя их обратно через лаборатории. – Это и есть цель проекта «Ковчег Молний». Наука подобна леднику: она наступает медленно, но неотвратимо. Но она непременно доберется туда, куда идет.
