– Вам нужно иметь в виду, что у нас есть проблемы помимо племен и мятежников, капитан, – говорит Мулагеш. – Иначе вы будете слепы как котята.
– Я видела, как наших солдат убивали в этой глуши, – тихо говорит Надар. – Они умирали у меня на руках. Я видела, как в Аханастан уходили поезда с гробами. Я это видела, и это продолжает происходить, генерал. Со всем уважением, но я совсем не слепой котенок.
* * *
Надар уходит, и Мулагеш остается наедине с разрисованной комнатой. И яростно трет руку: она настолько зла, что ей трудно сосредоточиться. Что ж, теперь, по крайней мере, позиция Надар ясна. Остается только надеяться на Бисвала.
Мулагеш встряхивается и осматривается. Глаза ее перебегают от одного рисунка к другому.
Это должно быть что-то крайне простое, сказал Сигруд. Совершенно не имеющая никакого значения деталька.
Она спросила: «Какого демона это все значит? Что мне искать?»
Это точно не необычный рисунок или что-то вырезанное на стене. Что-то, что не бросается в глаза. Это не загадка и не код. Это обычная штука, которой на самом деле здесь не место. Например, проведенная мелом линия. Или краска, которая выглядит так, словно маляр ошибся. Что-то воткнутое в стену – скрепка, например. Или булавка. Или щербина в стене, как если бы кто-то двигал мебель и случайно стену зацепил. Или это будет потертость на ковре, словно кто-то его попортил.
Она внимательно рассматривает рисунки, пытаясь абстрагироваться от их содержания. Тысячи мечей, воткнутых в землю. Стрела, вонзившаяся в сердце волны. Лицо, которое ей теперь легко узнать, – холодное и царственное. Вуртья. Кстати, у Чудри получилось очень похоже…
А может, она что-то нарисовала поверх знака. Чем бы он ни был. Может, знака-то уже и нет…
Взгляд Турин падает на окно в дальней стене. Оно длинное и узкое, похожее на забранную стеклом бойницу. Собственно, это она и есть – свет и воздух оно пропускает, а остальное нет.
А вот в уголке рамы – белая точечка. Такая маленькая, что ее не вдруг разглядишь.
Мулагеш подходит ближе. Это чертежная кнопка, вдавленная глубоко в стену.
Мулагеш ощупывает окно, проверяя его на прочность. Нет ли тут каких-либо пустот? Нет, вроде нет. У окна есть защелка, и эта защелка срабатывает – со скрипом оно открывается, впуская порыв ледяного воздуха. Мулагеш ощупывает окно с другой стороны.
А что-то тут все-таки есть – какая-то веревочка свисает. Мулагеш берет ее и начинает тянуть. Она оказывается длинной, почти четыре фута.
Естественно. Если не хочешь, чтобы что-то нашли при обыске, лучше это спрятать за окном…
Втянув веревку в окно, она сокрушенно вздыхает – ничего там на ней не висит. Точнее, висит, какой-то крючочек, похожий на застежку бус. Что-то тут наверняка висело, точно, но теперь эта штука пропала: может, Чудри ее перепрятала, а может, оно просто упало вниз.
Однако прямо над крючком подвязана еще одна белая кнопка.
Как там говорил Сигруд? Агенты министерства оставляют после себя тайники. Даже если агент погибнет, его преемник должен обнаружить какую-нибудь информацию.
Мулагеш тогда спросила: а если она спрятала свой отчет в шахтах? Или еще в каком-нибудь идиотском месте?
Нет, не могла – если, конечно, следовала стандартному протоколу оперативников. Она могла сделать тайник только там, где его можно обнаружить. И подсказать, где искать.
Мулагеш поднимает кнопку к свету. А что, если Чудри ей говорит: я перепрятала то, что тут висело. Хочешь найти – ищи еще одну кнопку.
– Значит, мне нужно обыскать весь форт, – бормочет Мулагеш, – чтобы найти одну белую кнопочку. Твою мать…
* * *
Мулагеш обследует внутренности форта Тинадеши. Ощущение такое, словно она переместилась в прошлое. Стены – толстые, так уже давно не строят: неудобно чередовать большие и маленькие комнаты. А тут никогда не знаешь, что тебя встретит за дверью: гигантское зияющее пространство или узенький коридорчик, куда выходят тесные кабинетики, похожие на каменные соты. В большинстве коридоров гуляет ночная тень: в форт так толком и не сумели провести ни газ, ни электричество, и потому его обитатели вынуждены пользоваться свечами и самыми настоящими факелами. А еще по форту гуляет эхо – хлопков, лязга, смеха и криков. И оно отражается от кривых стен комнаток, заполняющих внутреннее пространство огромного старинного сооружения.
Чем-то все это похоже на те руины, что стоят в пустошах. И странно, что здесь только Чудри рассудок потеряла, в форте легко сойти с ума…
Но самое неприятное – это сколько в форте понапихано и рассовано амуниции и оружия. К чему-то они готовятся, здешние солдаты. И в памяти сразу всплывает слово «мобилизация» и все с ним связанное.
Что планирует делать с Вуртьястаном Бисвал?
А самое гадкое – Мулагеш чувствует, насколько она здесь чужая. У нее нет официального статуса, ее сюда не прислали, не утвердили в командовании и на нее вообще не обращают никакого внимания. И она бродит по изгибающимся коридорам и с каждым шагом все больше ощущает себя воровкой и обманщицей, затаившейся в тени, чтобы наблюдать за всеми этими мальчиками и девочками – да они ей все в дочери и сыновья годятся…
А ей хочется громко сказать: ребята, я одна из вас. Я – солдат, такой же, как и вы. Со мной много чего случилось, но я такая же, как вы. Но… ей время от времени отдают честь… И все.
Она перерывает госпитальное крыло форта, и отчаяние охватывает ее. Сколько можно здесь бродить, прочесывая океан темного камня в бесполезных поисках белой кнопочки.
Сигруд во время того многочасового урока наставлял ее: представь себе, что она тебя знает. Представь, что она верила, что тебе будет известно, кто она и что делала. Если она что-то прячет, то прячет в том месте, где тебе легко ее вообразить.
Но Мулагеш-то как раз ничего и не знает об этой Чудри. Ну, за исключением того, что читала в досье. А тут… ну да, она отправила несколько сообщений и запросов, и…
– Отправляла сообщения в Галадеш, – вдруг осеняет Мулагеш.
Она останавливает проходящего мимо рядового и спрашивает:
– Солдат… подскажи-ка мне, где у вас связисты сидят!
* * *
Связисты сидят в комнате, похожей на запущенную библиотеку: кругом громоздятся на полках разноцветные папки. Мулагеш осматривает полки на предмет белой кнопочки, но ничего не находит. В отчаянии она уже хочет обратиться к молоденькому связисту, не помнит ли он, как Чудри сюда заходила и что-то делала, как на глаза ей попадается кое-что любопытное.
Она смотрит на стол. Справа внизу, прямо над каменным полом, вдавлена глубоко в дерево белая кнопка.
Мулагеш глядит на нее. Потом на молодого рядового, который с тревогой за ней наблюдает.
– Я… я могу вам чем-нибудь помочь, генерал? – спрашивает тот.
