Шахты.
Я видела их там, забытую армию.
Они все еще там, за океаном, внизу в темноте.
С Ней.
Кто-то должен остановить это, остановить их.
Есть один человек, я выяснила про него, старик, который знает, как и что делать, знает про стародавние времена.
Одни говорят, что он человек, другие, что не человек, а идея в образе человека.
Но возможно.
Возможно, возможно, возможно, он, он знает песни противоположности Вуртьи, песни жертвенности.
Он знает ритуалы, о которых нет записей, о них не пишут, он знает тайные пути из нашего мира в следующий и обратные пути.
Он знает, как оно все было раньше.
Как жизнь течет к смерти, а смерть к жизни.
Память, старая и усохшая, ждет на острове.
Я должна найти его.
Я должна найти его и найти путь туда, чтобы покончить с ними, всех их убить, остановить то, что надвигается, чтобы оно не пришло.
Помните.
Помните обо мне, помните это.
Помните, что я попыталась».
Сигруд и Мулагеш молчат, обдумывая то, что написано. Комната неожиданно кажется темной и маленькой, и только огонь в камине едва освещает ее.
– М-да, – говорит Мулагеш. – Ну ладно. Итак. Что у нас в сухом остатке. Надо подумать.
– Удачи, – говорит Сигруд, вставая.
Он подходит к камину и выбивает об него трубку.
Мулагеш поднимает указательный палец.
– Ну ладно. Хм. Первое – это не Чудри прокопала подземный ход в тинадескитовые шахты. Его прорыл кто-то другой, и Чудри их подстерегала, но они сумели скрыться. Именно так она получила рану в голову, о которой мне рассказали, и именно так она проникла в шахты, чтобы провести ритуал «Окно на Белые Берега». К несчастью, есть немалый шанс, что те, кто прорыл туннель, увидели, что они обнаружены, и перестали им пользоваться. Так что, увы, в засаде сидеть теперь бессмысленно.
– А что, если они оставили в шахтах нечто, за чем им нужно было вернуться?
– Тогда это нечто придавило и расплющило в полдрекеля этим обвалом.
– Да. Ты права.
– Второе. – Мулагеш поднимает еще один палец. – Похоже, Чудри действительно ни при чем, в смысле не имеет отношения к убийствам. Но она села на хвост тем, кто это сделал, возможно, именно так она узнала про убийства – хотя вот как раз о них она в письме ни разу не упоминает.
– Если это письмо подлинное. Вот в чем дело-то.
– Ну да. Но давай пока считать его подлинным. Потому что, судя по письму, Чудри покинула Вуртьястан и отправилась… куда-то. Повидаться с кем-то, с каким-то вуртьястанским стариком, который знал ритуалы и церемонии, о каких даже местные слыхом не слыхивали. И Шара наверняка их тоже не знает.
– А как у него получилось так долго прожить? – интересуется Сигруд. – Миг случился почти девяносто лет тому назад.
– Восемьдесят шесть, если быть точным. Во время Мига и чумы несметные тыщи людей погибли, но ведь не все же. Может, кто-то уцелел, родил детей и передал им секрет. Но она как-то странно о нем говорит… идея в образе человека? Что это могло бы значить?
Они погружаются в молчание. И каждый надеется, что другого осенит догадка.
– Чего мы не знаем, – наконец произносит Сигруд, – того мы, увы, не знаем.
– Точно. Давай думать дальше. Третье, – и Мулагеш поднимает безымянный палец. – Похоже, Чудри посещали такие же, как у меня, видения, воспоминания о самых жестоких боях. Только я была в тинадескитовых шахтах, а ей все привиделось в лаборатории. Она тут пишет, что застрелила кого-то из пистолета, – Турин тянется через стол к досье Чудри и листает его, – и она получила награду за безупречную службу после «инцидента». Ты знаешь, что это значит.
Сигруд приставляет палец к виску и показывает, как нажимает на спусковой крючок. И говорит: «Пум!»
– Правильно. Значит, каким-то образом… каким-то образом тинадескит реагирует на людей с боевым прошлым, тех, кто участвовал в настоящем бою. Он как-то влияет на них, и они припоминают самые тяжелые моменты. Панду говорил, что он тоже видел такое. И я видела. И теперь вот Чудри. Но никто из них не упоминает, что наблюдал что-то из другой эпохи, как я.
– Может, – предполагает Сигруд, – это потому, что ты больше их всех людей убила?
– Мо… – тут она осекается и смотрит на него. – Почему ты так говоришь?
– Я был агентом министерства. Такая работа у меня была – сведения добывать. Я общался со многими солдатами.
Мулагеш смотрит, как он выбивает трубку, потом выковыривает что-то из зубов.
– И… что же ты слышал от них? – спрашивает она.
Он рассматривает вытащенное и бросает его в камин. Пламя шипит в ответ. Он смотрит холодно и пристально:
– Мне краснеть не из-за чего.
Они некоторое время взирают друг на друга: Мулагеш с недоверием и тревогой, Сигруд – спокойно и бесстрастно.
– Ты необычный человек, Сигруд йе Харквальдссон, – говорит она.
– Ты тоже, – невозмутимо отвечает он.
– Понятно. – Она покашливает, прочищая горло. – Хорошо. Возвращаемся к нашему разговору… После всех этих видений Чудри что-то заподозрила – прямо как я. Поэтому у меня вопрос: что, блин, есть такое в тинадеските, что от него глючит? И почему оно дает отрицательный результат при тестировании на божественное?
Она припоминает, что сказала Рада, проводя вскрытие: смерть отзывается эхом. А иногда, похоже, эхо вытесняет самую жизнь.
– Ни одно из чудес Вуртьи не работает, я правильно понимаю?
– Ни одно. Чудеса Вуртьи – пример чудес, которые перестали работать со смертью Божества. Это мне Шара сказала. Сказала, что Вуртья – хрестоматийный пример и все такое.
– Но я-то видела собственными глазами этот проклятый Город Клинков. И я видела, как призрак Вуртьи уничтожил шахты. А теперь мы знаем, что Чудри тоже видела город. И вот теперь думаю: а куда она могла деться? Уж не туда ли она отправилась?
Сигруд перестает протирать трубку:
– Ты считаешь, что Сумитра Чудри попала в вуртьястанское посмертие?
– Никто не знает, куда она исчезла, и вестей от нее нет, – говорит Мулагеш. – А кроме того человека, что выходил из туннеля, у нее и врагов-то не было. И она ясно говорит в письме, что куда-то хочет отправиться. Это единственное логичное объяснение – хотя на первый взгляд оно как раз самое нелогичное.
– Но зачем ей в Город Клинков?
– Она пришла к тому же выводу, что и я: близится Ночь Моря Клинков, вуртьястанский конец света. Она поняла, что он вполне реален и что кто-то пытается его приблизить. Возможно, Чудри отправилась туда, чтобы не дать ему совершиться. Но как она хотела это сделать… я не знаю.
