Святой поднимает руку, и меч, низко гудя и крутясь в воздухе, возвращается к нему в ладонь. Сигруд уже бежит по дороге, но он на открытом месте и уступает Жургуту в скорости.
Мулагеш в панике выцеливает монстра, но между ними Сигруд, и выстрелить она не может.
– Мать твою за ногу, – бормочет она.
Святой Жургут поднимает меч, разворачивается и с размаху запускает клинок в воздух.
Мулагеш в ужасе.
Вой клинка эхом отражается от волнолома, от дороги, меч поднимается по изящной дуге все выше, на пятьдесят, шестьдесят футов от земли, готовясь вонзиться Сигруду в спину.
Сигруд разворачивается и поднимает Понжу.
Вообще-то по правилам Понжу так не держат – любое оружие полудюймового калибра должно стоять на земле, когда из него стреляют. Вот и Сигруд, нажав на спусковой крючок – бум! и эхо снова загуляло по дороге, – получает такую отдачу, что всеми своими двумястами с лишним фунтами опрокидывается на спину, словно на него наехал грузовик.
Раздается тонкий звон, и меч святого Жургута начинает беспорядочно вибрировать, его ведет то в одну сторону, то в другую, и в конце концов он сбивается с траектории и вонзается в землю в половине квартала от Сигруда, зарываясь в ракушечную крошку чуть ли не по рукоять.
У Мулагеш падает челюсть. Неужели он сумел подстрелить этот демонов меч?
Святой Жургут в ярости оглядывается. А потом бежит по дороге к Сигруду, вытянув вперед руку.
Меч, подвывая, дергается, пытаясь вырваться из земли.
Сигруд вскакивает на ноги, придерживая бок – Понжа наверняка сломала ему ребро, если не несколько, – прихрамывая, подходит к волнолому и прыгает в воду.
Меч все-таки выдирается из земли и влетает, как намагниченный, в ладонь святого Жургута. Тот разворачивается к океану, занеся клинок. Взгляд его ищет Сигруда.
Мулагеш берет чудище на мушку. Кладет палец на спусковой крючок, делает глубокий вдох и стреляет.
Мир вокруг нее подпрыгивает, словно улицы и дома стоят на одеяле и это одеяло кто-то крепко тряхнул. Неизвестно, что еще хуже: чтобы тебя шифером после взрыва закидало или отдача этой хреновины.
Зато как приятно посмотреть на дело своих рук: святой Жургут от выстрела споткнулся и зашатался. Да, она, наверное, ключицу сломала, зато попала в тебя, злобный урод.
Жургут в ярости крутится, пытаясь засечь стрелка. Но, видимо, ее он не разглядел. Как это ни страшно, но придется стрелять второй раз…
Мулагеш ждет, пока чудище развернется к ней, а потом, морщась от боли, затаивает дыхание, словно готовясь к прыжку в воду с большой высоты, – и снова нажимает на спусковой крючок.
Вокруг еще раз все подпрыгивает. Мулагеш стонет от боли – тело громко ругается на такие нагрузки.
Святого Жургута выстрел отбрасывает назад. Пуля попала ему прямо в низ живота. Он вперяется взглядом в улицу и, дрожа от гнева, бросает меч.
Но на дороге темно, хоть глаз выколи, поэтому он не видит, что Мулагеш уже встала и похромала в сторону сторожевой вышки. Меч влетает в гору ящиков с другой стороны от железнодорожных путей – и пусть его, это не страшно.
Потом клинок, подрагивая в воздухе, возвращается обратно и с лязгом влетает в подставленную открытую ладонь. Святой Жургут склоняет голову к плечу, прислушиваясь: он ждет, что кто-то вскрикнет. Или выстрелит снова. Но кругом стоит тишина.
Мулагеш тихонько, медленно взбирается на сторожевую вышку.
Жургут шагает вдоль по улице, держа наготове меч, пустой взгляд вперяется то в один предмет, то в другой: чудовище ищет человека с винташем. Двигается адепт медленно и осторожно – настолько медленно и осторожно, что Мулагеш становится не по себе.
Он подходит к железнодорожным путям и разглядывает их. Должно быть, пытается сообразить, что это такое, наверняка он видит рельсы в первый раз в жизни. Хотя… зачем ему думать о рельсах, зачем вообще думать – это же бездонный колодезь ярости и жажды, готовый пожрать и поглотить весь мир.
Он смотрит на брошенную на путях Понжу. Потом переводит взгляд на развороченную кучу ящиков. Потом делает шаг вперед. И еще один. И еще.
Одной ногой он уже стоит на шпалах. Спокойно. Спокойно. Ждем, когда он второй ногой на шпалы встанет. Ну наконец-то – Жургут делает еще один шаг, и вот он уже обеими ногами стоит на путях.
И тогда Мулагеш, изрядное время выцеливавшая его, открывает огонь из ПК-512.
* * *
Когда Мулагеш слушала лекцию о том, как управляться с ПК-512, как стрелять, перезаряжать, какова техника безопасности, она обратила внимание на то, что инструктировавший ее офицер очень много говорил о монтаже и установке пулемета.
– Это стационарная система, – неоднократно подчеркивал он. – Его нельзя перемещать – во всяком случае пока. Мы изучаем проблему установки пулемета на машину на гусеничном ходу, но сейчас лучше считать, что это стационарная система. Потому что у нее… есть некоторые проблемы с монтажом и установкой.
– Какого рода проблемы? – поинтересовалась Мулагеш.
– Как вам сказать, генерал… Эта пушка весит полтонны. Орудие – если посчитать вращающий дула механизм, бак с горючим, надлежащую амуницию – очень, очень тяжелое. Мы сейчас работаем над тем, чтобы этот вес уменьшить – инженерная мысль не стоит на месте, но это не так-то уж просто сделать. Плюс есть еще проблема с отдачей. Конечно, ПК оснащен минимизирующими отдачу механизмами, все по последнему слову техники, но все равно – мы говорим о шести вращающихся дулах, выпускающих две с половиной тысячи патронов в минуту. Отсюда и проблемы с монтажом и установкой. Мы попытались на стрельбище поставить его на тяжелую машину, которая всяко должна была выдержать такую нагрузку, но… Одним словом, машина начала заваливаться и чуть не придавила собой пулеметчика.
Офицер почесывает подбородок.
– Иначе говоря, помните, что это оружие выпускает очередь патронов, эдакий свинцовый ливень, летящий со скоростью двести футов в секунду. Я думаю, теперь вы можете представить себе физические характеристики этого пулемета.
Мулагеш нажимает на спусковой крючок и… о да, теперь она очень, очень хорошо себе представляет физические характеристики этого пулемета.
Поначалу пулемет тихо постанывает, дула набирают скорость вращения, святой Жургут поднимает на нее удивленный взгляд – и тут-то пулемет изрыгает обещанный офицером свинцовый ливень.
Из дул вырывается ослепительно-белое пламя, воздух содрогается от оглушительного стрекота, и святой Жургут опрокидывается на землю, словно на него сбросили тонну кирпичей. Тело его корчится в спазмах – еще бы, ведь его поливают очередями из пятидесяти патронов в секунду. В то же самое время сторожевая вышка начинает скрипеть, хрипеть и заваливаться: дерево, из которого она построена, не выдерживает колоссальной нагрузки, и вышка шатается как камышина на ветру. Поэтому Мулагеш приходится взять выше, чтобы пули попадали в шипастого ублюдка, который, наверное, уже пожалел, что проснулся и вылез наружу.
