Мулагеш чувствует, как по щекам ее текут слезы.
– Времена, – в ярости говорит она, – времена сейчас другие. И я изменилась. Солдаты теперь не посвящают свои жизни завоеваниям и убийствам.
– Ты не права, – говорит старик. Голос у него низкий и гулкий. Железные стены купола, все ножи, и мечи, и копья – все отзываются дрожью на каждое из его слов. – Ваши правители и пропаганда внушили тебе фальшивые представления о войне, о воине под ярмом цивилизации и ее прихотей. Но, несмотря на хорошие манеры и самопровозглашенную цивилизованность, ваши правители с преогромным удовольствием отправят солдата на смерть, чтобы улучшить свой имидж и чтобы не поднималось в цене сырье. Они отправляют на смерть чужих детей и вспоминают о них только тогда, когда есть возможность громко и пышно поспекулировать на их смерти, восхваляя великую жертву, которую они принесли.
Старика окутывает столь плотная завеса дыма, что Мулагеш уже едва его видит.
– Только дикарь может так говорить о мире!
– Нет. Это правда. И ты это знаешь. Ты была намного честнее с собой, когда убивала своих.
Мулагеш замирает на месте. В воздухе все так же висит дым. Старик медленно смигивает своими белыми глазами и попыхивает трубкой.
– Что ты сказал? – шепотом спрашивает Мулагеш.
– Ты знаешь, что я сказал, – спокойно отвечает он. – Однажды люди под твоим командованием отказались подчиняться приказам. И когда это случилось, ты сделала то, что было необ…
Она вскидывает винташ на плечо и быстро идет вперед, прорываясь через клубы дыма. Старик не ворчит и вообще не издает никаких звуков, когда дуло винташа упирается ему в лоб, прижимая спиной к стене из ножей.
Мулагеш нагибается над ним.
– Ты говори, говори, – шепчет она. – Рассказывай, старик, и мы посмотрим, получится ли у меня вылить воды памяти через дырку в твоей поганой башке.
– Ты видишь, чем ты стала, – невозмутимо говорит он. – Ты видишь, куда ведут тебя инстинкты. Почему же ты отрицаешь то, чем являешься?
– Говори про демонов ритуал! Рассказывай, как мне попасть в Город Клинков!
– Ритуал? Но зачем, ведь ты знаешь его. Ты знаешь, как вызвать к жизни «Окно на Белые Берега».
– Но оно меня туда не пропускает!
– Но ты же знаешь, что есть еще один важный элемент, который как раз переправит тебя на Белые Берега, – говорит старик. – Ты часто проливала ее в свое время, и она течет у тебя в жилах – кровь убийцы. Что же еще…
Мулагеш крепче прижимает дуло к его голове.
– Что ты имеешь в виду? Учти, начнешь опять говорить загадками – пожалеешь.
– Ты видела статую, – шипит старик. – Статую Великой Матери, сидящей перед большим котлом. Заполни котел морской водой и кровью убийцы, возьми столько крови, сколько уместится в мочевом пузыре козла, и проведи ритуал «Окно на Белые Берега», и тогда ты сможешь перенестись туда – через море, через наш мир, прямиком в страну мертвых.
Мулагеш задумывается. Да, точно, она увидела Город Клинков в цехе со статуями, перед огромным изваянием Вуртьи… а у ее ног была емкость, похожая на гигантскую ванну.
– Живая сущность жизни смерти, – говорит она, – отправит живого человека в страну мертвых.
Она отступает на шаг, убирая оружие.
– Какая ирония судьбы…
Старик смаргивает своими пустыми глазами.
– Ты думаешь, что это вторжение. Что ты штурмуешь позиции врага. Но ты не права. Ты возвращаешься домой. Ты достойна этой жизни после смерти.
– Задери тебя демоны, – сердится Мулагеш. – Ну-ка, расскажи мне о мечах, о мечах адептов. Кто-то их нашел? Или научился делать? Кто это был?
– Это мне неведомо, – тихо отвечает он. – О таких вещах я не знаю.
– Кто-то разграбил ваши священные могилы! Они не могли не прийти к тебе!
– Я не помню их, – произносит старик. – У меня нет этих воспоминаний.
– Кто-то, мать его, воскресил святого Жургута! Только не говори мне, что ты не в курсе, кто за этим стои́т!
– Я помню тех, кто пролил кровь, – отвечает старик. – Я помню мертвых. Я помню битвы, победителей, побежденных. Я помню то, что имеет значение. Остальное – пустяки.
– Кто-то пытается приблизить Ночь Моря Клинков! Как это может случиться? Как это работает?
– Работает? Словно какой-то механизм, машина? То, что ты описываешь, – оно неизбежно. Спроси еще, почему звезды танцуют в небе, почему вода течет вниз по склону холма. Спроси, как это работает.
Он опускает веки.
– Она обещала, что это случится. Значит, это случится. Таковы законы мироздания.
– Я убью тебя, демон тебя задери! – кричит Мулагеш, поднимает оружие. – Убью, если не ответишь на мой вопрос!
– Если бы я мог умереть, – говорит старик, – я бы позволил тебе это сделать. Я не боюсь смерти. Но ты сейчас в моем мире, и это место не даст мне умереть.
– Спорим, я сейчас как…
Он качает головой:
– Ты думаешь, что вытрясла из меня правду. Но ты не права – я хочу, чтобы ты снова увидела Город Клинков, ибо там ты узришь истину. Истину о мире, истину о твоем тайном сердце. А теперь иди и смотри.
Он широко открывает рот, оттуда вылетает горячее облако едкого дыма. Его так много, что Мулагеш отшатывается, прикрывая глаза локтем. Она различает вдали поблескивающий лунный свет, шатаясь, идет на него и с благодарностью втягивает в себя свежий воздух.
* * *
Мулагеш падает в грязь, запускает в нее пальцы и радуется: холодная, влажная земля, что может быть лучше. Она наконец-то выбралась из этого жуткого места.
– Он там был? – спрашивает Сигню. – Что произошло? Ты получила то, что хотела?
Мулагеш поднимает на нее взгляд. Сигню смотрит на нее большими глазами, в руке у нее граната. Палец Сигню держит на чеке. Потом она нервно улыбается и опускает гранату в карман.
– Ну вот. Ты же сказала – тридцать минут.
Мулагеш откашливается и сплевывает.
– Ублюдок, – хрипит она.
– Что с тобой? – спрашивает Сигню. – Ты в порядке?
– Нет. Нет, я, мать его за ногу, совсем не в порядке.
Мулагеш поднимается – ноги еле держат ее. И тут она оглядывается на купол из клинков.
– Назад! За деревья – быстро!
Сигню пятится.
– Что? Зачем?
Мулагеш снимает с пояса гранату и выдирает зубами чеку. Сигню вскрикивает у нее за спиной, когда Турин с размаху забрасывает гранату в дверь купола из клинков. Потом они с Сигню бегут прочь со всех ног.
Мулагеш проскакивает арку, бросается на землю и съезжает по склону холма, прикрывая голову. И ждет. И ждет.
