За открытой дверью нарисовались два мента. Один из них был жирным до безобразия капитаном. Мне даже показалась, что в скором времени неминуемо взорвётся и разлетится во все стороны кусками сала. С ним находился розовощекий молодой крепыш сержантик, по возрасту недавно после армии откинувшийся. Они вперлись в квартиру, не дожидаясь приглашения от зевающей морды и грозно так прорычали:
- Чекалин Павел Андреевич, 1960 года рождения?
- Пока что соглашусь. Дальше как фортуна ляжет. А в чем собсно дело?
В ответ мне под нос сунули постановление об обыске. Прочитав писульку, сказал:
- Если подскажете, что собираетесь найти. Я всеми фибрами готов вам помогать.
- Мы ищем всё, что может помочь следствию, - неопределенно задвинул капитан.
- Ну-ну, тогда обыскивайте меня себе на здоровье. Хоть изобыскивайтесь. Если имеется тонкий намёк на наличие у меня мандавошек, то всё - подлая клевета завистников. Можете даже не затрудняться, господа полицмейстеры. И вообще, вы не имеете права обижать ребёнка в отсутствие понятых и родителей. А вдруг вы - переодетые гангстеры и снабжаете бордели симпатичными мальчиками. Вон даже лычки у вас, капитан, кривовато приклеены. Покажьте свои ксивы.
- Какие бордели? - очумело переспросил толстый.
- Ишь ты, какой начитанный шкет, - восхитился сержант, - А кто тут ребёнок?
- Их бин рыбьёнок. Несовершеннолетний жеш.
- Все вы, когда надо, прикидываетесь невинными овечками, - недовольно проворчал жирный, - Будут тебе понятые. А свои удостоверения мы покажем только взрослым, а не тебе, сопляку.
Пришлось шлепать в одних труселях и тапках в сопровождении сержанта в квартиру соседки. Несчастная старушенция была вырвана из оков сна и замученно подтвердила своё согласие в скором времени присоединиться к нашему веселью.
В комнату в сопровождении ещё одного сержанта вошли Анка-пулеметчица и малоизвестный мужчина с ярковыраженной небритостью. Известно про него было, что он иногда посещал нашу соседку снизу, Алевтину. Я разозлённо заорал:
- А это ничего, что я почти что голый?
На это молодой мент по знаку толстого увёл меня в спальню и заставил зачехлиться рубашкой со штанами. Когда вернулся к основной публике, третий мент уже успел куда-то смыться. Надо продолжать спектаклю. Я сделал многозначительную морду и заявил:
- Уважаемые граждане понятые. Прошу обратить внимание на этих странных типов. Они с непонятными намерениями ворвались в квартиру и принялись гоняться за мной, желая стащить с меня трусы. Я как честный пионер никак не мог согласиться на нарушение своей непорочности. Только с разрешения родителей, или представителей широкой общественности.
Толстый капитан выпучил глаза:
- Ты только посмотри на него, Миха. Оборзел до крайности. Ничего, образумим стервеца.
- Вот-вот, сами слышите. Этот толстый постоянно мне угрожает и никак не хочет дожидаться моих родителей, - с мстительной улыбкой продолжал нагнетать я.
- Знаем мы твоих родителей, - вдруг взревел капитан, - Сплошные алкоголики, тунеядцы и алиментщики. И ты им подстать. Нечего слушать этого молокососа. Приступаем, Миша.
Нифига себе, заявочка! Оказывается я - алиментщик! С тунеядцем и алкоголиком с натяжкой, но можно было согласиться. Но, алиментщик ни в какую степь! Спорить не стал, себе дороже. Ещё, не дай Бог, выяснится, что я вдобавок и эксгибиционист-затейник. Голосом одичавшей от мужского внимания кассирши сделал объявление:
- Обращаю внимание понятых, чтобы тщательно следили за этими мутными типами и не давали подбрасывать мне всякие порножурналы.
- Я лучше пойду от греха подальше, - вдруг зассал мужчина-понятой.
Несмотря на уговоры ментов, мужчина ушел. Всё, следственные действия далее официально незаконны. Тем не менее, менты с невозмутимым видом продолжили копаться в вещах.
- Кажется, по этому адресу выезжал старлей Синицын. Свинарник, а не жилье. Выселить бы их за сто первый километр, - вполголоса пробухтел толстяк.
- Верно. Пьяная драка по этому адресу. По заявлению потерпевшей Митьковой, - согласился тоже вполголоса молодой мент.
- Товарищи милиционеры, позвольте полюбопытствовать, что всё-таки происходит? - сонно зевая, вклинилась в важные милицейские телодвижения Таисия Степановна.
- В интересах следствия я не могу вам пока ничего сообщить, - загадочно заявил капитан.
Старушка удивлённо вылупила глаза, а я снова встрял:
- А им просто сказать нечего. И не стыдно вам, такому солидному мужчине, надевать чужую форму с убитого милиционера, чтобы запугивать ею несчастного подростка и подбрасывать к нему в квартиру порножурналы с самотыками?
- Какие самотыки? Да ты уймешься, или нет? - взревел капитан.
Показалось, что лицо капитана треснет и забрызгает красным соком все стены и потолок. Сержант как-то странно хрюкнул и отвернулся.
- Ксивы предъявляем! - взвизгнул я пионерским фальцетом.
Таисия Степановна была близка к обмороку. Сержант давился от смеха, прячась от взгляда коллеги, стоя позади него. На самого капитана было больно смотреть. Он раскрыл рот, выпучил глаза и застыл в ступоре, как недоваренная креветка. Сержант, ухмыляясь, протянул мне своё удостоверение, его толстый соратник повторил движения, как сомнамбула.
- Вот теперь я уверен, что разговариваю с представителями закона, а не с сутенёрами, капитаном Селезнёвым Виктором Станиславовичем и сержантом Дёминым Михаилом Валерьевичем, - удовлетворился я.
Капитан оставался еще в ступоре с опасно побагровевшим лицом. Видимо, для него где-то там, глубоко в условных рефлексах, произошел разрыв шаблона. Ещё ни один несовершеннолетний тип не позволял себе так с ним разговаривать. Младший мент сел за составление протокола. Старший подключился надиктовывать ему выражения с напупыренным смыслом, а я всё пытался в этом абсурде выцепить хоть что-то здравое. Кто мне свинью организовал? Собственно, даже свиньи пока никакой не проклевывалось. Ничего страшного на меня не должно быть. Очень надеюсь, что в советское время менты не опускались так низко, как в путинское, чтобы заниматься фальсификациями, подбрасыванием улик.
Бумагу предложили подписать Анке и бабуле Степановне. Я стал поначалу оспаривать законность её подписи, считая своим представителем. Потом просто махнул рукой. И так всё равно действия этих двух ментов проведены с грубейшими нарушениями законов. Пулемётчица со вздохом облегчения вымелась из квартиры.
- Стопэ, почему из моей квартиры крадутся продукты? - грозно мявкнул я, заметив в руках капитана сумку со знакомыми упаковками из Берёзки, - Знаете, что за воровство даже толстых капитанов сажают.
- Это не продукты, а улики, - поспешно пояснил Селезнёв.
- Ну, раз они вдруг стали уликами, то заносим их в протокол, - неумолимо настоял я, - И не забываем их возвратить потом на прежнее место.
