Долго они с ним общались, но сейчас скользнул он по ней взглядом и отвел глаза. Не зацепило, значит. Или она с тех пор очень сильно изменилась.
– Чего желаете? – проворковала буфетчица. – Может быть, кофе с молоком?
– Ты же знаешь – я этот твой кофе на дух не выношу… или ты так шутишь? – догадался полицейский. – Ты мне кружечку разливного нацеди. Большую.
– А супруга ваша, Мария, не заругается? – Верка игриво покосилась на полицейского. – Она мне в ту субботу однозначно сказала, чтобы вам не наливать.
– Мало ли, что она сказала! А от кого она узнает? От тебя, что ли? Если ты ей не сообщишь, так я тем более. И вообще Мария мне не начальник, я сам себе командир.
Вера налила кружку пива, поставила перед бывшим хахалем. Тот сдул пену, облокотился о прилавок, оглядел помещение и проговорил заинтересованно:
– Я гляжу, Вера, у тебя тут новые люди появились? Что-то я их раньше не наблюдал.
«Неужели узнал»? – запаниковала Арина.
Да нет, куда ему.
Пятнадцать лет назад видел он затурканную девчонку, которая лишний раз и глаз поднять не смела. А теперь перед ним красивая, уверенная в себе молодая женщина. Вполне себе обеспеченная.
– А это, Петр Никитич, девушка из города приехала. Утопленниками интересуется, – болтала Верка.
– Утопленниками? – Полицейский поперхнулся. – Какими такими утопленниками?
– А это теми, которых в Серебристом озере нашли. Которые в машине утопли.
– В Серебри-истом? – протянул полицейский и внимательно взглянул на Арину. – А вы почему это ими интересуетесь? Сколько уж лет с того случая прошло…
– Да это я так, из любопытства… – Арина поднялась и приветливо проговорила: – Спасибо, Кузьминична! И вам спасибо, Вера! Пирожные у вас и правда хорошие!
С этими словами она вышла из гостеприимного заведения.
Вера проводила ее удивленным взглядом и пробормотала:
– Да она же эти пирожные и не попробовала!
Полицейский допил пиво и тоже вышел на улицу.
Оглядевшись по сторонам, он увидел городскую девушку. Она стояла, прислонившись к дорогой иностранной машине, и манила его пальцем. Полицейский тяжело вздохнул и подошел к ней.
– Поговорим? – Городская девушка прищурилась.
– Поговорить можно… почему не поговорить… – пробормотал полицейский, настороженно оглядываясь по сторонам. – Хотя, конечно, смотря об чем…
– Вы ведь, Петр Никитич, тогда здесь служили и как раз этим делом занимались?
– Каким таким делом?
– Да вот об этих утопленниках. Которых из Серебристого озера вытащили.
– Ну, может, и занимался. Так ведь сколько времени-то прошло. Чего сейчас об этом разговаривать?
– Чего? – задумчиво протянула городская девушка. – Ну, вот хоть бы такая причина… – И она пошуршала перед носом полицейского крупной купюрой.
– Ну, это, конечно, причина хорошая… – заинтересовался полицейский. – Но если бы еще одна нашлась… Всегда лучше, когда не одна причина а, скажем, две…
– Это можно. – Рядом с первой купюрой появилась вторая.
– М-да… – полицейский снова огляделся, – вот только думаю, как бы кто-нибудь про этот наш разговор не узнал… Нехорошо может получиться…
– А как вы только что Вере говорили? От кого этот кто-нибудь узнает? От вас, что ли? Если вы, Петр Никитич, никому не сообщите, то я тем более…
– А что – ваша правда… – Полицейский потянулся за деньгами. – Так что вы про тех утопленников узнать хотите?
Девушка, однако, придержала купюры:
– А я вот что подумала. У вас ведь в полиции дела несколько лет хранятся?
– Само собой. У нас в этом деле порядок.
– Так, может, и то дело сохранилось? Насчет утопленников, которых из озера вытащили?
– Должно быть, сохранилось.
– Так, может, вы его мне покажете?
Полицейский громко запыхтел, как недовольный еж перед пустым блюдцем.
– Это ведь не положено… – произнес он наконец и снова огляделся по сторонам.
– А если у меня еще одна причина найдется? – И к первым двум купюрам присоединилась третья.
– Ну ладно, пойдемте, поглядим, что я для вас могу сделать… – Он снова потянулся за деньгами.
Но девушка помахала перед его носом пальцем:
– Утром стулья – вечером деньги!
– Какие еще стулья? – набычился полицейский. – Я до вечера ждать не собираюсь!
– Не беспокойтесь, не придется. Это я так сказала, присказка такая. Как только вы мне дело покажете – тут я вам всё и отдам!
Петр Никитич вошел в дежурную комнату. За ним следовала Арина.
Дежурный, молодой полицейский Осетров, с интересом уставился на нее.
– Никитич! – обратился он к старшему товарищу. – Ты, никак, нарушительницу задержал?
– Сам ты… нарушитель! – пропыхтел сержант. – Погуляй немножко, Осетров, нам с гражданкой кое-какие вопросы обсудить надо.
– Вопро-осы? – удивленно протянул Осетров. – Ну, Никитич, ты даешь! Я бы с такой интересной гражданкой тоже не отказался пару вопросов обсудить!
– Ты, Осетров, ерунду-то не говори! Не дорос ты еще до таких вопросов! Говорю тебе – выйди, погуляй полчасика!
– Ну, раз ты так – я что, я погуляю…
Едва дверь за Осетровым закрылась, Петр Никитич подошел к несгораемому шкафу, открыл его и проговорил, показывая на аккуратные ряды папок:
– Вот, я же сказал – у нас в делах полный порядок! Вот они все, одно к одному!
– Что, – удивилась Арина, – у вас они не в компьютере, а по старинке, в картонных папках?
– В картонных-то оно надежнее. Компьютеры эти только и слышишь – то они зависают, то вирусом каким-то болеют, то в них совершенно посторонние люди через провода забираются. А картонные папки – вот они, что им сделается?
Полицейский снова повернулся к шкафу и забормотал:
– Это, значит, одиннадцатый год… а это двенадцатый… где же у нас то дело…
Он еще немного повозился в шкафу, перебирая папки, и наконец издал победный вопль:
– Вот же оно!
С этими словами он выложил на стол пухлую картонную папку с веревочными завязками. Арина потянулась к ней, но полицейский положил на папку руку:
– Э нет, у меня присказка другая – утром деньги, вечером стулья! Давайте мне ваши три причины, и тогда можете с этим делом свободно ознакомиться!
Арина отдала ему деньги, придвинула к себе папку и раскрыла ее.
В папке было много всяких бумаг – протоколы допросов, выполненные от руки планы местности, в которых она с трудом узнала берега Серебристого озера.
