– О чем это ты? – спросил Николай, немного отстранившись, но по его глазам она поняла, что он понял. Или, по крайней мере, начал догадываться.
– Это был ты – тогда, пятнадцать лет назад! Той ночью, когда убили дочку Лаврушина.
Николай дернулся, как от удара.
– Откуда ты знаешь? – прошипел он.
– Я была там той ночью… – ответила Арина. Ей надоело бояться, надоело прятать голову в песок. – Я была той ночью около озера и все видела.
– Вот как?! – процедил Николай и взглянул на нее новыми глазами. – Что же ты молчала все это время?
Она поняла все, что стояло за этим вопросом.
– Тогда я не разглядела тебя. А потом – не узнала. Только сейчас узнала…
– Тем хуже для тебя! – Он отступил, на лице проступило раздумье.
Она поняла, о чем он сейчас думает – что с ней делать. Как той ночью он думал, как избавиться от тела той девушки.
– Зачем ты это сделал? – закричала она. – Зачем отнял чужую жизнь и пустил под откос свою? Что она тебе сделала, эта Анастасия Лаврушина?
– Случайно, – глухо ответил он, – ты не поверишь, но это произошло случайно. Мы с ее отцом были конкурентами и оба старались заполучить очень выгодный заказ. Он был уже крутым бизнесменом со связями, и заказ должен был достаться ему. Ну, а я только начинал бизнес… В общем, я решил похитить девчонку и вернуть ее в обмен на его отказ. Все знали, как он любил дочку, ради нее он готов был на все. Мы остановили ее машину… Черт, ей нужно было просто сидеть тихо и слушаться! Но она стала вырываться, пыталась бежать… В общем, это произошло случайно.
– Ты думаешь, я тебе поверю? – закричала Арина. – Ты и не собирался ее отпускать, потому что она видела твое лицо!
– Не веришь – тем хуже для тебя.
– Тем хуже для тебя, – повторил он, успокаиваясь, и Арина поняла, что он принял решение.
А потом она поняла, что он принял это решение раньше – еще тогда, когда отпустил Светлану и охранников.
Арина поднялась с пола, шагнула к двери – но Николай встал на ее пути.
– Куда это ты собралась?
– Что ты собираешься делать? – спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– А что мне остается? Ты не оставила мне выбора!
– Как тогда, пятнадцать лет назад, когда ты убил Настю?
– Пусть даже и так! – выкрикнул он зло. – Я не хотел ее убивать! Сказал же – это получилось случайно! И хватит об этом!
– А после этого ты только врал. Врал и прятался. Лаврушин нашел тебя – нашел вас всех и привез туда, на озеро, чтобы казнить. Око за око. Жизнь за жизнь. Но тебе – одному из всех – удалось уцелеть…
– Удалось? – повторил он за ней. – Это нельзя назвать удачей. Я заплатил за жизнь страшную цену… – Николай поднял вверх правую руку с надетым на нее протезом.
– Ты выжил, сбежал из больницы. Потом затаился, окружил себя охраной, попытался забыть прошлое… женился на мне…
– Женился на тебе, – повторил он, – наверное, это была моя ошибка.
– Наверное.
– Ты очень много знаешь. Откуда?
– Но вот чего я не знаю, – продолжила она, проигнорировав его вопрос, – зачем тебе понадобилась эта дурацкая железная рука? Этот тяжелый старый протез?
– Мне сказали, что она надежно защищает своего владельца. Надежнее любого телохранителя. А мне теперь очень нужна защита.
– Лаврушин снова тебя нашел? – догадалась Арина.
– Ты и это знаешь? – удивленно переспросил он. – Откуда?
Арина не ответила.
– Впрочем, это уже неважно, – проговорил он. – В любом случае с тобой что-то нужно делать.
– Ты сошел с ума. – Арина постаралась, чтобы в ее голосе не прозвучал страх, но это получилось не очень хорошо. – Как ты объяснишь мое исчезновение?
– Я же советовал тебе улететь куда-нибудь к морю. На Мальдивы, на Сейшелы, на Канары…
– Но это легко проверить! В аэропорту легко выяснить, что я никуда не улетела…
– Ошибаешься! Женщина с твоим паспортом зарегистрируется на какой-нибудь подходящий рейс…
Не дожидаясь ее ответной реплики, Николай достал из кармана пластмассовый футляр, открыл его, достал маленькую бутылочку из темно-синего стекла, отвернул колпачок.
Арина метнулась к двери, но Николай перехватил ее за плечо, крепко сжал одной рукой, другой запрокинул ее голову.
Арина сжала губы.
Николай придавил ее ноздри, чтобы она не могла дышать. Арина не удержалась, приоткрыла рот, и он тут же влил в ее рот содержимое бутылочки.
Арина почувствовала терпкий, сладковатый привкус. Она задержала дыхание, постаралась удержать терпкую жидкость во рту, не проглотить ее – но Николай встряхнул ее за плечи, как тряпичную куклу.
Жидкость потекла в горло…
И тут в кармане у Николая зазвонил мобильный телефон.
Николай чертыхнулся, покосился на Арину, не отпуская ее, свободной рукой достал из кармана телефон.
На экране высветилась физиономия с кошачьими усиками и острой бородкой, под которой стояла подпись: «Рука. Консультант».
Воспользовавшись тем, что муж отвлекся, Арина попыталась выплюнуть терпкую жидкость, оставшуюся во рту, – но она почти всю уже проглотила, осталась едва половина.
В голове застучали молоточки, перед глазами поплыл сиреневый туман. Самое главное – ей все вдруг стало безразлично.
«Стоит ли так волноваться? – думала она. – Стоит ли бороться, сопротивляться, беспокоиться… Не проще ли подчиниться чужой воле, расслабиться, поплыть по течению»…
По течению… Она представила себе черную ночную реку, черную реку, по которой плывут в темноту увядшие цветы и отражения звезд. Так и она поплывет по этой реке в неизвестность, в тот загадочный мир, который лежит за дверью, за порогом жизни… кто сказал, что смерть – это плохо?
Смерть – это покой, беспамятство, безмятежность… Все живое страдает, мучается, испытывает боль. Другое дело – неживое… Неживое не знает боли, не знает страдания, не знает мучительных сомнений… Почему же тогда все так боятся смерти? Почему стремятся превратить неживое в живое? Создать живое из мертвого. Vivisamortuis…
Латинская фраза прозвучала в ее голове, как сигнал тревоги.
Окутывавший сознание Арины сиреневый туман, туман безразличия и пассивности, слегка заколебался, как занавеска на окне под дуновением утреннего сквозняка. По поверхности черной реки пробежала рябь, от которой растаяли отражения звезд.
Арина почувствовала укол беспокойства.
С этой фразой было связано что-то важное… вот только вспомнить бы, что…
Но терпкий, сладковатый привкус во рту успокаивал, убаюкивал ее. Не нужно думать, не нужно волноваться, нужно отдаться течению и плыть, плыть в темноту…
