– Не беда, папа, – промолвила Мэри. – Обойдемся без фортепиано.
Данли мудро воздержался от участия в дискуссии.
– Полагаю, во время церемонии мы действительно обошлись бы без музыки, – нахмурившись, произнес викарий, – хотя я все равно надеюсь найти кого-нибудь, кто умеет играть на органе, но как можно танцевать в отсутствии музыки, Мэри?
– Мистер Линден неплохой скрипач…
– Мы не будем танцевать под пиликанье мистера Линдена!
– Мы на всех праздниках танцуем под его пиликанье, и ничего.
– На праздниках – да, а на твоей свадьбе – нет. – Миссис Хаттинг тяжело вздохнула. – По крайней мере, хочется надеяться, что нам не придется слушать его скрипку на твоей свадьбе.
Маркус понимал, что ему ничего не надо говорить, но неожиданно сказал:
– Лорд Хайвуд – отличный музыкант, мадам. Я не знаю, уедет ли он до свадьбы вашей дочери, поскольку они с лордом Эвансом собирались отправиться на отдых на север, в Озерный край, но я могу у него спросить.
– Не откажите в любезности, ваша светлость! – Миссис Хаттинг смотрела на герцога так, словно он только что подарил ей сундук с драгоценностями. – Было бы просто чудесно, если бы лорд Хайвуд сыграл для нас. Если его это не затруднит, разумеется.
– Да, но я не могу вам ничего обещать.
– Конечно, ваша светлость.
Но при этом она вся сияла от счастья и благодарно улыбалась ему. Теперь Маркус чувствовал себя обязанным не обмануть ее ожидания. Если придется, он притащит Нейта и Алекса сюда на аркане. Или найдет для свадьбы другого музыканта.
– Прошу меня извинить, ваша светлость, я должна уложить младших детей. За мной, Томас, Майкл, Сибилла и Пруденс! Пожелайте его светлости спокойной ночи.
Девочки присели в реверансе. Мальчики поклонились. Микки схватил Маркуса за руку и, заглядывая ему в лицо, шепнул:
– Вы мне нравитесь, герцог. Пожалуйста, женитесь на Кэт.
– Пойдем, Майкл! – позвала мать. – Хватит докучать его светлости.
– Он мне не докучает, миссис Хаттинг. – Но что он мог ответить мальчику? Маркус бережно пожал детскую ладонь. – Поживем – увидим. А сейчас иди с мамой. Добрых снов.
Микки пошел следом за братьями и сестрами, но вдруг развернулся и, подбежав к Маркусу, обхватил его руками за шею и крепко обнял. И молча двинулся за остальными детьми. Все случилось так быстро и неожиданно, что Маркус не успел никак отреагировать.
– Простите, ваша светлость, – произнес викарий. По глазам его было видно, что у него неспокойно на душе. – Надеюсь, вы не в обиде на Микки.
Маркус пытался взять эмоции под контроль, но, кажется, потрясение было написано у него на лице. Хорошо еще, что только потрясение.
– Я не в обиде на мальчика, мистер Хаттинг!
«При одной лишь мысли, как доверчиво обнимали эти руки его шею, как прильнула к щеке эта детская щека…»
Теперь уже Маркус жалел, что не обнял Микки.
Родители Нейта не баловали детей лаской. И между собой тоже не были особенно нежны. Маркус не сомневался, что они любили друг друга, но их взаимные чувства вполне укладывались в общепринятые представления о том, какими должны быть отношения двух титулованных особ, связанных узами брака: весьма сдержанными, даже, если хотите, выхолощенными. Маркус и Нейт видели маркиза и маркизу Хайвуд редко – детство их в основном проходило в обществе слуг: нянек, гувернанток, а позднее воспитателей и наставников.
В этой семье все было по-другому.
А как же иначе? Мистер Хаттинг хотя и родился от графа, сейчас был лишь викарием, чьи средства не позволяли содержать армию слуг для забот о многочисленном потомстве.
– Мальчики, вы можете быть свободны, – сказал викарий своим сыновьям Генри и Уолтеру. – Попрощайтесь и не забудьте про заданные вам на завтра переводы с латыни. Надеюсь, – выразительно вскинув бровь, добавил родитель, – что работа если еще не закончена, то близка к завершению.
– Да, папа.
– Я как раз собирался закончить, папа.
Викарий, проводив мальчиков взглядом, обратился к Маркусу:
– Они хорошие ребята, ваша светлость. Может, не слишком усидчивые и способные к наукам, хотя я питаю определенные надежды в отношении Уолтера, но сердца у них добрые.
По глазам викария было видно, как он гордится своими сыновьями.
«А мне не дано испытать этого чувства».
– Они оба – бездельники и шалопаи, – заявила Кэт. – У них одни шалости на уме.
– Они мальчики, Кэт, – улыбнулся викарий. – Мальчики без баловства не могут.
– Папа, я больше не желаю терпеть их издевок насчет… – Она посмотрела на Маркуса и покраснела.
Интересно.
Кэт быстро отвернулась и уже не сводила глаз с отца.
– И еще они учат Томаса и Майкла всяким нехорошим словам!
– И мои братья меня учили тому же. – Викарий от души рассмеялся. – Мне больно об этом говорить, Кэт, но плохие слова – самое невинное из того, что близнецам предстоит перенять от старших братьев. Я самый младший из четырех сыновей, ваша светлость, – пояснил викарий, обращаясь к Маркусу. – О многом знаю не понаслышке, а из личного печального опыта.
– Ваша дочь говорила мне, что вы брат Пенленда, сэр. Не могу сказать, что хорошо знаю графа, но я знаком с его сыном. Ни тот ни другой в озорстве не замечены. Напротив, за ними обоими закрепилась репутация истовых ревнителей строгости и порядка.
– Да, время нас меняет. Но их таковыми сделала графиня. Она… – Викарий поджал губы и покачал головой. – Вот как бывает: я, служитель культа, чуть было плохо не отозвался о жене своего брата. – Он оперся ладонями о подлокотники стула и, подавшись вперед, предложил: – А не пройти ли нам в гостиную и выпить по бокалу бренди? – Викарий с улыбкой посмотрел на жену. – А для дам у нас есть чай.
Маркус встал, и следом за ним поднялись со своих мест все остальные: викарий, мисс Хаттинг, Мэри и Данли.
– Боюсь, мне придется отказаться от вашего предложения, сэр. Мне пора возвращаться в замок. – Маркус сполна прочувствовал, что такое настоящая семейная жизнь, без купюр и церемоний; большей эмоциональной нагрузки он просто не выдержит. – У меня гостят друзья, и обязанности хозяина не позволяют мне оставлять их без внимания на долгое время.
– Конечно, ваша светлость, – промолвил Данли. – Я…
– Мистер Данли, не стоит беспокоиться! – воскликнул Маркус. – Я не стану лишать вас удовольствия от общения с вашей невестой. Дорогу в замок я могу найти и сам.
– Если вы в этом уверены, ваша светлость…
Данли, как ни пытался, не мог скрыть радости. Но он хотя бы пытался, в отличие от Мэри. Ее лучезарная улыбка чуть не ослепила Маркуса.
Такая простая, понятная любовь.
