– А ты почему задержалась, Джейн?
– Рэндольфу нужно было найти один документ, и искать его пришлось, конечно, мне, – недовольно объяснила Джейн. – Разумеется, этот документ лежал именно там, где я и говорила, но Рэндольф не догадался заглянуть под книгу, которую сам же на него положил.
– Представляю, как он тебя раздражает, – сказала Кэт и прислушалась к себе.
Вот сейчас у нее должно подняться настроение от осознания того, как ей повезло. Целый дом в ее распоряжении, и никаких досадных помех. Увы, радости Кэт не чувствовала. С того самого дня, как она совершила роковую ошибку, пустив Маркуса в свою постель, удовлетворенность жизнью вообще и жилищными условиями в частности неуклонно снижалась.
Ну ладно, Кэт признает, что жить в доме оказалось чуть менее приятно, чем она ожидала. Здесь было слишком тихо и одиноко. Но Кэт еще не привыкла тут жить, а привыкать всегда сложно. Скоро будет легче. Ситуация с Маркусом внесла… путаницу.
Как только я привыкну к его отсутствию, все наладится.
Сейчас они проходили мимо библиотеки. С тех пор как мисс Франклин уехала, библиотека стояла закрытая. Может, Кэт следует взять эту работу на себя, чтобы скоротать время, не занятое сочинением романа.
– В чем причина твоей задержки, Кэт? – поинтересовалась Энн.
Боже милостивый, откуда ей известно о том, что у нее не пришли месячные? Ах, да, Энн же спрашивает совсем не о том. Она хочет знать, почему Кэт не пришла вовремя на собрание.
– Я проспала.
– Будить некому, вот и спится? Никаких тебе крикливых малышей.
Какая же молодец Джейн! Сразу попала в яблочко. Ну, конечно, только поэтому она так долго спит.
– Да. И мне больше не приходится делить постель с сестрой Мэри.
– Тебе бы и дома не пришлось спать с Мэри в одной кровати, раз она вышла замуж, – заметила Джейн и, выразительно приподняв брови, добавила: – Кстати, о замужестве. Надеюсь, что и ты скоро последуешь примеру сестры. Только представлю, что смогу наконец поселиться в доме старой девы…
– Ты мечтаешь переехать в дом? – с перекошенным от злости лицом прошипела Энн, глядя на Джейн с недобрым прищуром.
– Можешь на него не рассчитывать! – бросила та.
– Дом занят, в нем живу я! – вмешалась Кэт. Что с Джейн творится? – С какой стати вы решили, будто я выхожу замуж?
«Мне придется выйти замуж, если я беременна. Нет, нельзя. Проклятие…»
– Ты, случайно, не получала от герцога вестей в последнее время? – спросила Джейн, обменявшись с Энн многозначительным взглядом.
Как же легко ее вывести из себя! Даже говорить ничего не надо. И опять у нее проблемы с желудком. Кэт зажала рукой рот, но, к счастью, тревога оказалась ложной.
– Не получала. – Кэт сглотнула ком в горле. – У его светлости нет никаких причин писать мне.
– А когда он возвращается? – поинтересовалась Энн.
– Герцог не вернется. Именно это он, по словам мамы, сказал Тому и Майклу, а обманывать детей герцог не стал бы.
– Насколько я знаю, он заявил, что не знает, когда именно вернется, но, возможно, его еще долго здесь не будет, – нахмурившись, произнесла Энн.
– Разве это не одно и то же? Герцог просто попытался смягчить удар, жалея мальчиков, но они слышали, что он сказал сестрам Болтвуд. – Тогда Микки проплакал всю ночь – мама ей об этом сообщила, хотя причиной слез мог быть и отъезд Мэри. Но даже у Тома глаза были на мокром месте. Ну вот, опять Джейн и Энн переглядываются с таким видом, словно знают о том, о чем не знает она, Кэт.
– Ну, в чем дело? Говорите уже!
– Я беседовала с лордом Эвансом на свадьбе Мэри, – промолвила Джейн, – и он считает, что герцог очень… интересовался тобой.
Да, верно. Интересовался. Настолько, что во всех подробностях изучил ее тело, добравшись до таких закоулков, до которых она сама не добиралась.
– Его светлость добрый человек. Его волнует благополучие нас всех.
Джейн закатила глаза:
– Лорд Эванс имел в виду интерес иного рода: создание семьи.
Если я ношу его ребенка, то Маркус настоит на том, чтобы я вышла за него замуж, несмотря на проклятие.
– Мы считаем, что герцогу ты небезразлична, Кэт, – добавила Джейн.
Питал ли Маркус к ней какие-то чувства, или то, что между ними было, лишь прихоть пресыщенного повесы, решившего воспользоваться тем, что охотно предлагала ему глупая деревенская барышня, засидевшаяся в девках? Тогда Кэт об этом не думала, она находилась в плену романтических заблуждений, ее переполняли эмоции, и она вообще утратила способность мыслить рационально. Как знать, может, герцог втайне потешался над ней?
Опытный и искушенный Маркус скорее всего в постели Кэт не нашел для себя ничего притягательного и на его вкус все было скучным, унылым, пресным.
Кэт уже не знала, что думать. Постепенно стирались из памяти слова, какие он говорил. Она почти не помнила, как герцог выглядел. Одно лишь было неизменным: желание повторить то, что между ними произошло. Этого требовало ее тело, и доводы рассудка оно игнорировало. Впрочем, кое-что осталось прежним с того дня – чувства, которыми полнилось сердце Кэт.
– Вы забыли о проклятии Изабеллы? – спросила она. – Для герцога брак равносилен смертному приговору. И ему совсем не хочется так скоро перебираться на кладбище.
«Но если я ношу его ребенка… О господи, если я рожу бастарда, какой это будет скандал! Я – дочь викария!»
– Но если герцог женится на тебе по любви, разве проклятие не исчезнет? – уточнила Энн.
Маркус ни слова не сказал про любовь. Он предложил Кэт выйти за него замуж лишь потому, что пролил в нее семя.
– Зачем мы ведем этот нелепый разговор? Я убежденная старая дева. Герцог об этом знает. Это он вручал мне ключи от дома старой девы.
Они наконец дошли до гостиницы.
– Сейчас ты незамужняя девица, – произнесла Джейн. – Но из этого не следует, что ты останешься незамужней до конца своих дней. Вот, например, мисс Франклин…
– Мисс Франклин – исключение, которое только подтверждает правило! – воскликнула Кэт, открывая дверь гостиницы. – Мама говорит, что не помнит ни одного случая, чтобы женщина впервые выходила замуж после двадцати пяти лет. – Именно это ее и ждет: она навсегда останется незамужней. Если не за Маркуса, то ни за кого.
«А если я беременна? Господи, только не это! Господи, помоги!»
Кэт сидела на собрании с отсутствующим видом, и, если бы ее упрекнули, что она недостаточно ответственно подходит к организации ярмарки, она бы с готовностью в этом призналась. Кэт мелкими глотками пила чай и упрашивала месячные прийти поскорее.
– Все оплакиваешь своего герцога? – спросила у нее мисс Гертруда, когда Кэт не смогла ответить на какой-то вопрос. Что за жизнь ее ждет, если после каждой промашки, вызванной рассеянностью, ей будут тыкать в нос титулом Маркуса.
