– А как быть с нашими детьми, Кэтрин? За их спинами начнут перешептываться, на них будут показывать пальцем, их будут считать плодом греха. Никому из окрестных детей не разрешат с ними играть.
Маркус убрал шелковистую прядь с ее лица.
– У бастардов трудная жизнь. Даже у бастардов герцога.
Кэт молча покачала головой.
– И еще кое-что. Если ты носишь под сердцем мальчика, то как мой перворожденный сын должен стать следующим герцогом Хартом.
Кэт вскинула голову и посмотрела Маркусу в лицо.
– Да, и принять на себя проклятие.
Увы, это правда.
– Уверяю тебя, даже если за титул приходится платить великую цену, он дает немалые богатства и привилегии. – Маркус оценивал возможность возвращения титула короне, но теперь, когда ощутил вкус к управлению поместьем, познакомился с людьми, живущими на его земле, ему расхотелось отдавать титул. – И когда я женюсь – а мне придется жениться, – и у меня родится сын, по твоему мнению, что будет чувствовать он?
– Богатства и привилегии его не будут интересовать.
– Только святой безразличен к таким вещам. – Маркус взял Кэтрин за руку. – Я хочу, чтобы твой сын стал следующим герцогом. Мечтаю, чтобы именно ты направляла и воспитывала его, когда я не смогу. Позаботилась о том, чтобы он хорошо обращался со своими подданными и вырос честным и благородным человеком.
Кэт осторожно высвободила руку, подняла с пола ночную рубашку и надела ее. Встав с кровати, приблизилась к окну, глядя на заросший сад.
– Должен быть какой-то иной выход, – тихо промолвила она. – Наши дети могут поехать в Штаты. Там титулы и родословная ничего не значат.
Маркус подошел и встал рядом с ней.
– Я бы не говорил об этом уверенно, Кэтрин. Люди есть люди. Да, у американцев нет лордов и леди, но насчет происхождения – все далеко не так однозначно. К незаконнорожденным детям отношение в Штатах не лучше, чем у нас.
Хотела бы ты, чтобы твои дети находились так далеко от тебя? Ты бы никогда не смогла с ними увидеться, если бы они уехали в Штаты.
Кэт прикусила губу.
– Я тоже могла бы уехать.
– И оставить здесь сестер и братьев, отца и мать?
– Да.
Слишком высокую цену она собралась заплатить. Непомерно высокую. Да, Кэтрин мечтала жить в этом доме, где ей никто бы не мешал сочинять романы, но лишь глупец поверил бы, что она захотела бы уехать за океан от тех, кого любит.
– И ты бы от меня уехала? Я не должен бросать свои земли.
– Наш сын мог бы заняться торговлей там, в Америке. Сумел бы сам пробиться в жизни. Мир меняется.
– Не так быстро. – Маркус провел пальцем по ее щеке и почувствовал, что она влажная. Он переживал, что поставил Кэтрин в столь трудное положение, однако не испытывал ни малейшего сожаления о том, что было между ними. И раскаяния тоже. – А наши дочери? С ними что будет?
– Наверное, ты прав во всем, но я все равно не выйду за тебя замуж. Я не возьму на себя твою смерть.
– Тебе и не придется. Я точно знал, чем рискую, когда укладывал тебя в постель.
Кэтрин шмыгнула носом. То ли таким образом она выражала презрение, то ли боролась со слезами.
– Ты совершил ошибку. И ты не должен платить за нее своей жизнью.
Это уже перебор. Маркус схватил Кэтрин за плечи и развернул к себе:
– Я не совершал никакой ошибки. С тобой я провел самые счастливые минуты своей жалкой никчемной жизни. Я люблю тебя, Кэтрин. Лучше я проживу с тобой несколько месяцев, чем буду влачить существование без тебя. – Он не мог остановиться. Слова сами лились. Он забыл о гордости. Выпрашивал ее согласие, словно нищий милостыню. – Прошу тебя, Кэтрин, выходи за меня замуж. Без тебя мне жить невыносимо.
Она смотрела на него, открыв рот в беззвучном крике, и Маркус не придумал ничего лучше, чем закрыть ей рот поцелуем.
Глава 20
3 августа 1617 года. Я виделась с мистером Уилкинсоном и все устроила по своему желанию, но так, чтобы он не догадался о моих планах. Теперь мне остается только одно: завершить начатое.
Из дневника Изабеллы Дорринг
Маркус любит ее.
Улыбаясь, Кэт терлась щекой о его грудь. Разумеется, они вновь оказались в постели. Мало сказать: «Да, я выйду за тебя замуж и буду любить тебя до конца дней» – хочется верить, что судьба назначила им срок длиннее, чем несколько месяцев, – нужно подтвердить слова действием. На сей раз каждое прикосновение и каждый поцелуй был очередным признанием в любви, и мощным аккордом стало не просто слияние тел, а соединение душ и сердец.
Маркус чуть запрокинул голову, чтобы посмотреть в лицо.
– Ты прекрасна, Кэтрин.
Какое это чудесное чувство: любить и быть любимой.
– Спасибо за то, что согласилась взять меня в мужья.
Кэт ответила ему озорной улыбкой:
– Я бы не отказалась взять тебя снова.
Маркус рассмеялся:
– Дух силен, но плоть слаба!
Он выглядел отдохнувшим и счастливым, и его настроение передавалось Кэт.
– Вряд ли в данной ситуации уместно цитировать Библию, Маркус.
– Я категорически не согласен. Я испытал неповторимое духовное переживание. – Он нежно погладил ее по щеке. – Интуиция мне подсказывает, что твой отец пожелает как можно скорее узаконить наш союз. – Маркус поцеловал Кэт и сел, спустив ноги на пол. – И потому мы, увы, должны одеться. Нам надо сообщить важную новость твоим родителям, а затем мне нужно получить специальную лицензию. Чем дольше будем с этим тянуть, тем очевиднее для всех будет факт, что мы стали супругами раньше, чем произнесли брачную клятву.
– Ладно, согласна. – Кэт предпочла бы целый день провести в постели, но Маркус уже успел надеть панталоны. Она со вздохом потянулась за рубашкой. – Мама придет в восторг, когда узнает, что я наконец выйду замуж. Ей даже безразлично, за кого. С кем она только не пыталась меня свести, все напрасно.
Маркус помог Кэт затянуть корсет.
– Полагаю, ей придется на время забыть о ремесле свахи. Генри еще слишком молод для вступления в брак.
– Не представляю, чтобы Генри или Уолтер пошли на поводу у мамы, даже когда вырастут, – улыбнулась она. Надев платье, Кэт добавила: – Джейн и Энн обрадуются, услышав, что мы поженимся.
Маркус застегивал жилет.
– Почему? – спросил он.
– Они претендуют на мое место.
– Ах, да. – Маркус подошел к зеркалу, чтобы завязать крават. – Полагаешь, они будут настаивать, чтобы я снова проводил жеребьевку с завязанными глазами?
– Вряд ли. Они понимают, что среди них у тебя нет фавориток. – Кэт причесала волосы и подняла их наверх на ощупь, как обычно. Но теперь надо бы взглянуть в зеркало и удостовериться, что все в порядке. Чтобы не мешать Маркусу, Кэт решила воспользоваться зеркалом в соседней комнате – бывшей спальне мисс Франклин. – Я даже не знаю, кому из них я бы пожелала вытянуть счастливый жребий. Джейн приходится терпеть Рэндольфа, а Энн теперь вынуждена делить дом с мачехой – нашей ровесницей.
