Был у него и терафим по имени Кларк, вживлённый под кожу на затылке, специалист по бытовым проблемам, с которым он мысленно разговаривал как с равным и даже сердился, если секретарь – замечательное достижение нейротехнологий – не знал ответов на какие-либо вопросы. Он дважды менял блоки памяти терафима, пока не довёл её вместимость до миллиона терабайт, что приравнивало помощника к современным кванкам класса «учитель».
Пользовались терафимами далеко не все люди. Большинство уходили в Гиперсеть и виртуальные игровые реальности чуть ли не наглухо, подчиняясь разработанным программам, не требующим большого ума и ума вообще. Но профессиональные знания в нынешние времена устаревали моментально, гораздо быстрее, чем когда-либо ранее, и большинство профессий требовало непрерывного обучения и переподготовки, то есть постоянной работы над собой, поэтому дополнительных помощников приобретали только те, кто хотел трудиться, оставаться на переднем крае творчества и стремился знать больше. Обыватель же давно увлёкся биомедицинским и генетическим улучшением, стремясь без усилий достичь либо вершин власти, либо финансового благополучия, либо вечной молодости.
Всеволод не мог прожить без терафима ни минуты, но добивался не власти, а знаний, и сравниться с ним в когнитивных способностях мог редкий учёный, а тем более общественный деятель. Недаром Шапиро поставил перед собой цель осмыслить Глобальный замысел Творца, под которым понимал принцип и направление эволюции жизни во Вселенной, и, наверно, только он один мог деятельно размышлять над сменой нравственной парадигмы разума как некоей стадии эволюции, за которой просматривался более высокий уровень – Ум-за-Разумом.
Человек, любил говорить он в компании, предвосхищающее существо, таким устремлённым в будущее он сформировался как вид и без ожиданий, стремлений, надежд жить не может, если хочет преодолеть препятствия на пути к зрелости. Ум-за-Разумом и есть тот самый конечный продукт эволюции ума, ради которого стоит терпеть бесчисленные людские пороки.
– Но ведь ты сам не ангел, – шутили друзья. – У тебя самого множество пороков. Ты ещё и в шестьдесят с лишком за женщинами волочишься.
– Во-первых, это не порок, – парировал он. – Во-вторых, если я терплю вас, то и вы терпите.
Четвёртого мая Всеволод заявился в Центр стратегических инициатив России (ЦСИР), где он работал начальником отдела разработки стратегий по предупреждению угроз, перейдя в Центр из Института пограничных физических проблем, не для того, чтобы поработать над темой, а, по большому счёту, чтобы отдохнуть в тишине от суеты (развод с женой Люсиндой – это вам ещё тот бразильский сериал) и побыть наедине с главным компьютером Центра по имени Див.
Конечно, он мог бы работать с Дивом и сидя дома в Котельниках, как это делали многие фрилансеры, однако предпочитал живую связь с коллегами, живое общение, живой смех и ощущение творческой общности, здорово заряжавшее энергией.
Заявившись в свой отдел на третьем этаже здания Центра, он первым делом развернул в рабочем модуле все пять виомов – по числу тем, которыми занимался в последнее время, просмотрел почту, побалагурил с Дивом и решил поплавать в бассейне Статуправления на первом этаже. Обычно он посещал бассейн по вечерам, в компании коллег, но сегодня мысль освежиться утром показалась ему удачной.
Звать с собой Лёву Геворкяна, старого приятеля, доктора биологии, не стал. Семидесятилетний Лёва любил долгие разговоры, костерил начальство, политиков и правительство, и слушать его жалобы на здоровье не хотелось. Всеволод давно предлагал приятелю сделать биоперезагрузку и заняться спортом, однако советы коллеги Лёва игнорировал. Его вполне устраивал тот образ жизни, какой он вёл.
Бассейн оказался пустым. В девять часов утра никто из сотрудников Центра им не пользовался.
Шапиро разделся, насвистывая, нырнул, сделал круг, лёг на спину, вспоминая недавнее купание в Байкале, но менар
[7] не дал ему возможности насладиться водными процедурами.
«Всеволод, вы где?»
Он узнал мыслеголос Грымова.
«В бассейне», – ответил Шапиро, интуитивно осознав, что командир «Сокола» ищет его не ради пустого напоминания о своей особе.
«Я к вам сейчас присоединюсь».
«Могу подскочить в вашу епархию».
«Не нужно, я в Москве».
В бассейне Грымов появился буквально через две минуты, причём раздетый, в одних плавках, из чего Всеволод, вылезший из воды, сделал вывод, что генерал контрразведки находился уже в Центре, когда звонил «нештатному» эксперту, кем для контрразведчиков был Шапиро.
Поздоровались.
– Поплаваем?
Шапиро оглядел жилистую, увитую мышцами фигуру Грымова без единой складки жира, завистливо вздохнул. Сам он никогда не занимался бодистроительством, казался рыхлым толстяком, округлым во всех направлениях, но при этом был крепок и вынослив, на зависть более молодым коллегам.
Грымов нырнул.
Шапиро поколебался, но всё же последовал за ним.
Несколько минут они плавали под солнечными лучами: крыша бассейна представляла собой сплошной экран, имитирующий любые виды неба, – потом устроили шутливое состязание на пятидесятиметровке, сделав два заплыва по соседним дорожкам в спортивной зоне, и Шапиро отстал от своего соперника всего на пару метров, чем остался доволен.
– Я тут у всех выигрываю, – похвастался он, когда оба легли на воде на спину.
– Вы в отличной форме, – рассеянно похвалил физика Грымов.
Шапиро засмеялся.
– Только не напоминайте мне о возрасте. До пенсии мне ещё далеко, если учесть предложенный новым либеральным правительством закон о повышении пенсионного возраста до восьмидесяти лет. Но вы ведь не ради проверки моих кондиций пришли?
Грымов поднялся по лесенке на бордюр бассейна.
– Горюнов дал согласие возглавить спецгруппу.
Шапиро от неожиданности погрузился в воду, всплыл, откашливаясь, вылез из бассейна вслед за гостем.
– Он теперь отец. Не знаю, что сделал бы я на его месте. Но я рад, что он будет главным.
Грымов направился в раздевалку. Стали одеваться.
– Всеволод, я, собственно, хотел поговорить даже не о будущем походе, а о ваших ощущениях. Ведь вы тоже в своё время были носителем матрицы агента МККЗ и контактировали с войдиками напрямую.
Шапиро пожал плечами.
– Многие пользовались войдиками, но контакт с ними давно прервался. Если вы изучали материалы похода «Ра» в войд, то должны знать, что войдики живут намного быстрее людей. Это полевые создания. Их контактные популяции, селившиеся в наших телах, по сути – камикадзе, обречённые на умирание в течение нескольких дней. В то время как за эти дни в нашем исчислении они проживали несколько своих лет.
– Я в курсе.
