«Геодар» окунулся в газопылевое облако, порождённое взрывом сверхновой звезды, как подозревали земные астрофизики, сориентировался, и капитан включил режим шпуга – двойного ускорения, позволявший развивать скорость, близкую к световой, за короткое время.
Через несколько часов космолёт пронзил «туманный слой» длиной в сто астрономических единиц
[1] и вышел к аккреционному диску – светящемуся не только в рентгеновском диапазоне, но и в видимом световом, кольцу пыли, напоминающему призрачный шлейф толщиной в двадцать тысяч километров.
Космолёт лёг в дрейф на границе диска и запустил дюжину беспилотников разного назначения, подключив к изучению «преддырного» пространства всю исследовательскую аппаратуру корабля, в том числе компьютерный комплекс «Аргус», управляемый кванком
[2] по имени Знаток. Космолётчики были опытными специалистами и не теряли времени зря, используя все имевшиеся на борту средства дистанционного контроля.
Чёрная дыра сама по себе видна не была, но падающий на неё газ прекрасно освещал окрестности дыры, поэтому риск провалиться в невидимую «яму в вакууме» отсутствовал. Горизонт дыры, не выпускающий из неё ничего, кроме гравитационного поля, космолётчики определили в первую очередь, и приближаться к нему капитан не собирался.
Неожиданно компьютер «Аргуса» сообщил об открытии ещё одного объекта, вращавшегося вокруг дыры в опасной для него близости – всего в двух тысячах километров, то есть близко к горизонту дыры.
– Этого не может быть! – воскликнул астрофизик экспедиции, сотрудник Института пограничных физических проблем Ян Имерманис. – Объект находится в приливной зоне и должен был давно упасть в дыру!
– Слай, – вызвал компьютер корабля капитан, – кинь изображение.
«Геодар» имел систему обзора, виом которой опоясывал рубку космолёта и мог отобразить любой космический ландшафт. Но все космолётчики сидели в ложементах аппаратного обеспечения и могли не смотреть на экраны, так как изображения сбрасывались на их шлемы дополненной реальности. И компьютер передал им всё, что видел сам.
Объект оказался даже более необычным, чем можно было представить.
Размер его – около пятисот километров – не превышал размера больших ледяных астероидов класса плутино, заселявших облако Оорта на границе Солнечной системы. Но форма – многорогий орех чилим – явно указывала на его искусственное происхождение, а когда один из зондов, посланных «Геодаром» к чёрной дыре, приблизился к «ореху», космолётчики увидели, что он ажурен и геометрически безупречен. Слепой природе создавать такие объекты было не под силу.
– Спутник? – озадаченно проговорил Ян Имерманис. – Не может быть!
– Вадик, – сказал капитан Заводич, – подведи зонд ближе.
– Потеряем, – предупредил оператор технических систем корабля Вадим Степняк.
– Рискнём.
На фоне сверкающей пыли аккреционного диска сверкнул огонёк беспилотника, устремившегося к чёрному провалу в кольце.
Включились камеры дрона.
Стал виден приближающийся край шлейфа, на фоне которого сформировалась угловатая, цвета серебряной патины, шипастая косточка «ореха».
– Отмечаю опасное нарастание гравитационного поля, – доложил компьютер управляющему дроном оператору. – Меня сносит к источнику поля.
– Вижу, – буркнул Вадим. – Предельная дальность сноса?
– Около тысячи километров.
– Ближе не подходи.
«Орех» вырос в размерах, заполняя всё поле обзора.
Он действительно казался ажурным, сплетённым из красивых фрактальных кружев, но его глубины просматривались всего на пару сотен метров, а дальше кружева уплотнялись и закрывали обзор на внутреннее ядро сооружения.
Оператор повёл беспилотник вокруг странного планетоида, с трудом удерживая его от падения в чёрную бездну за «спиной» «ореха». Было понятно, что ореховидный планетоид удерживают от падения в дыру какие-то силы, но зонд эти силы не прикрывали, и аппарат то и дело норовил свалиться в пикирование и нырнуть в невидимую гравитационную «яму», притягивающую вещество как три Солнца, вместе взятых.
Под ним проплыла одна из «колючек» – чудовищный горный пик высотой в двадцать километров, острый, кружевной, просматриваемый почти насквозь, до какого-то чёрного стержня, играющего роль поддерживающего пик «позвоночника».
– Там какое-то движение, внутри! – заметил кто-то из экипажа.
– Спуститесь пониже! – загорелся начальник экспедиции.
– Вадик, попытайся, – сказал капитан Заводич.
Ответить оператору не довелось.
Остриё пика налилось ядовитым зелёным свечением, с него сорвалась извилистая электрическая молния, врезалась в аппарат – оператор не успел отреагировать, как, впрочем, и компьютер, – и окно передачи изображения с видеокамер зонда погасло.
– Дьявол! – выругался Вадим. – Они его сбили!
– Кто они? – поинтересовался потрясённый астрофизик.
– Хозяева «ореха»!
– Зачем?!
– Это у них надо спросить.
– Ещё зонд! – скомандовал капитан.
Вторая полусфера с крылышками, на самом деле играющими роль антенн гравитационного поля, устремилась к объекту, попирающему законы всемирного тяготения и не подпускающему к себе земные аппараты.
Снова в окне операционного видеополя показался увеличивающийся колючий «орех», не боящийся приближаться к бездонной «яме» чёрной дыры. Стали доступны наблюдению ячеи ажурной начинки сооружения, а также стержни, пронизывающие колючки острых отростков, каждый из которых превосходил по размерам земной Монблан в десять-двенадцать раз.
Заработали системы датчиков дрона, определяя параметры объекта: массу, размеры ячей, фрактальные узоры, плотность и состав материала, перепады окружавших его полей.
Экспресс-анализ вещества, из которого был сделан «орех», проведённый дистанционно, с помощью лазерного измерителя, позволил определить его состав: материалом корпуса «ореха» оказался… чистый водород с примесью гелия! Во всяком случае, такое заключение сделал компьютер зонда, добавивший бесстрастным тоном:
– Температура объекта – минус сто семьдесят градусов по Цельсию.
– Лёд! – хмыкнул астрофизик. – Водородный лёд! Хотя этого не может быть! Водород превращается в лёд при давлении не меньше пары миллионов атмосфер!
– Ближе можете подвести аппарат? – спросил начальник экспедиции.
– Нет! – отрезал оператор.
– Вадик! – сказал капитан.
