Сфера сознания Шизза показалось ему долгим взрывом или фейерверком непонятных ощущений и видеофантомов, в котором Руслан буквально захлебнулся, как ныряльщик в воде. Заметив краем сознания какую-то лиану, Руслан судорожно уцепился за неё и перестал дышать.
К счастью, «лиана» оказалась мыслью Шапиро, реализованной до физического восприятия.
«Держитесь, шеф! Попытайтесь отстроиться от посторонних потоков информации, найдите главный контур сознания Шизза».
«Я… ничего… не вижу…»
«Держитесь за фал, идите вдоль него».
Руслан вцепился в «лиану» сильнее и стал перебирать руками, как скалолаз, спускающийся с горы по верёвке.
«Фейерверк» потускнел, теряя объёмность и яркость. Его струи перестали колоть глаза. Впереди выросло зыбкое кольцо с чёрным зрачком, и Руслан торпедой нырнул в этот зрачок, как в глубокий омут.
Мыслеголос Шапиро стал звучным и бархатистым, резонируя в костях черепа Руслана, как внутри колокола:
«Прорвались, шеф! Ну и силища же у вас! Говорите с ним, он слышит нас».
Руслан успокоил дыхание, удерживая плывущее из стороны в сторону сознание.
«Шизз…»
Ответ был подобен гулкому взрыву:
«УБИРАЙТЕСЬ! Я ВАС НЕ ПРИГЛАШАЛ!»
Глава 21. Ход белыми
Грымов в сопровождении Плетнёва и двух спецназовцев прибыл на Суперструнник спустя полчаса после звонка Веласкеса.
Там уже вовсю развёртывались силы Интерполиции и Федеральной Службы безопасности, поэтому доступ к месту происшествия был ограничен. Ивану пришлось предъявлять свой генеральский карт-бланш «красный-золотой». В каюту, где нашли тело мёртвого шведского учёного, его пропустили одного.
Побыв там всего пару минут, Грымов выбрался в коридор, охраняемый рослыми гвардейцами Интерполиции и двумя «терминаторами», и столкнулся с директором Федеральной контрразведки.
Они пожали друг другу руки, отошли в сторонку, пропуская медиков с антиграв-носилками, на которых под простынёй лежал Ольбрехт.
– Что скажете? – проговорил Санчес, смуглое лицо которого выражало усталость и озабоченность.
– Его убили, – пожал плечами Грымов.
– Мне сказали, что у него произошла остановка сердца.
– Нынче спровоцировать такую остановку проще простого, а по данным медстата, Ольбрехт был здоров.
– Кто мог это сделать?
Иван подумал о бывшем бортинженере «Геодара».
– Перед смертью Ольбрехта на Дженворпе видели Исмаилова.
– А он-то каким боком причастен к убийству?
– Можно предположить всё что угодно.
– Но зачем это ему?
– Сможете без шума организовать мне разрешение Комбеза на задержание Исмаилова? У нас накопилось к нему немало вопросов.
– Тан-Ка-Птах – сложный человек…
– На его заместителя Ани Санту совершено нападение, она чудом осталась жива. И никто не даст гарантии, что то же самое не произойдёт с другими сотрудниками Комбеза, в том числе с генсеком.
Санчес мрачно усмехнулся.
– Этот аргумент может сработать. Если только сам генсек не замешан в новой авантюре с Дженворпом.
– Вот и посмотрите на его реакцию.
– Хорошо, ждите звонка. – Санчес последовал вслед за тележкой с телом Ольбрехта.
Контрразведчики направились в центр управления Суперструнником.
– Есть интересные новости, – сказал Плетнёв озабоченным тоном. – Во-первых, из трёх частных тюрем на территории Польши, Пакистана и Средней Англии выпущены на свободу два десятка опасных террористов, глав спящих ячеек ОЗОНа. Под предлогом, что они «исправились».
– Воеводин предупреждал: нас хотят отвлечь от решения основной задачи войной с националистами.
– Двое из выпускников уже засветились в Белоруссии.
– Предупреди Медведя, это его забота.
Дошли до зала, то и дело натыкаясь на пары полицейских, запакованных в суперкостюмы, превращавшие людей в подобие древних роботов.
– И ещё интересный факт. – Плетнёв пропустил Грымова вперёд. – Весь экипаж «Геодара» – трикстеры и посредняки.
Грымов вошёл в зал, отмечая необычное оживление в святая святых Суперструнника: по залу расхаживали полицейские, у кресел операторов и начальника смены толпились какие-то мужчины в серо-синих униках официалов разных служб. Всего в зале, помимо операторов, находились человек пятнадцать, чего не должно было быть в принципе.
Среди присутствующих была и Ярослава Горюнова, беседующая с Веласкесом и какой-то блондинкой. Руководителей российской контрразведки она заметила, но не подала виду.
– Какого рожна им тут… – остановился Иван.
– Начато расследование, – сказал Плетнёв.
– Расследование ведут профи, а это все – чиновничий зверинец, посмотри на их шевроны и медали.
– Так было всегда, функционеры делают вид, что они главные и только от них зависит успех дела. Главное для таких людей – засветиться, заявить что-нибудь эпохальное, что повышает рейтинг среди таких же, как они, и улучшает имидж. Но я думаю, тому, кто провёл операцию по устранению учёного, выгодно отвлечь наше внимание от поиска истины. Под шумок можно многое провернуть. Нормальных следаков сюда не пустят, а под личинами следаков могут появиться…
– Диверы.
– Так точно.
– Что ты там говорил о «Геодаре»?
– Его экипаж…
– Трикстеры.
– И посредняки. Практически и группа учёных на его борту почти вся состоит из «улучшенных» особей хомо сапиенс. Их начальник Савелий Серебряный точно посредняк. А как ведут себя эти «суперы», мы уже знаем. Большая часть предателей человечества.
– Не преувеличивай, – буркнул Грымов.
– Ну, во всяком случае Организация националистов опирается именно на трикстеров и посредняков. Плюс Неуязвимые. Кстати, что-то они давно не светились, на дно залегли, что ли? Хотя разницы никакой, что те, что эти – бездушные отморозки. А ведь как хорошо начиналось, пока китайцы почти двести лет назад не «отредактировали» человеческую хромосому, пожелав создать идеального человека.
– А создали монстров.
– Была бы у нас машина времени, я первый мотанул бы в те времена и лично перестрелял умников.
Грымов усмехнулся.
– Вряд ли это остановило бы «прогресс».
«Иван, надо поговорить», – ожила в голове Грымова рация менара.
Это была Ярослава.
«Где?» – спросил он.
«Каюта номер одиннадцать, я буду там через пару минут. Серж нас подстрахует».
