Когда началась молитва, Кайо представил себе Далат, в платье из тончайшей красной ткани, вышитой оранжевой нитью и блестящей бирюзовой, напоминающей прибой во внутреннем море. Красная и черная краски окружали ее глаза и рот, ложились полосами на ее волосы. Глаза Далат были звездами, и сотни здешних свечей горели лишь как отражение ее славы.
Кайо посмотрел на короля, склонившего голову и схватившего руку младшей дочери. Лоб девочки нахмурился от боли. Отец слишком сильно сжал ее пальчики, но та ничего не сказала и не отстранилась.
Аифа
Аифа была чрезвычайно встревожена, когда входила в большой зал Летней резиденции Полуденного двора. Она оставила Элию с отцом, несмотря на их жесткий спор в течение нескольких минут в комнате короля. Элия настояла на том, чтобы приехать с отцом, беспечно отнесясь к тому эффекту, который создаст эта ситуация, и к заявлению, которое Лир сделает, в частности, для Гэлы и Риган.
– Мои сестры уже все для себя решили, – Элия настаивала на правоте своих слов. – Я же останусь с отцом, поскольку он во мне нуждается.
И это была правда, хотя Аифа и не хотела думать подобным образом.
По крайней мере, принцесса позволила одеть себя в новое, ярко-желтое платье, которое приятно обтягивало бедра и грудь. Аифа даже заметила:
– У тебя они гораздо лучше, чем у Гэлы и Риган, вместе взятых.
Элия смутилась, хотя Аифа и была права. Компаньонка больше часа возилась с волосами принцессы, создавая сложный плетеный узел на затылке и закрепляя его фиолетовыми лентами и сеточкой с кристаллами. Нижнюю губу Элии женщина накрасила красной краской и поставила точки в углу каждого глаза. Также Аифа настояла на серебряных кольцах на каждом пальце и двух сапфирах для больших пальцев. Аифа проиграла в споре об обуви – Элия практично остановилась на своих старых ботинках на толстой подошве из тисненой кожи. Аифа рекомендовала младшей дочери Лира обратить внимание на несколько других пар, точно таких же прочных, но, например, окрашенных в серый и черный – лучшее дополнение к платью, или даже к простой мантии звездной жрицы.
Забавно, как сильно Аифа сосредоточилась на этих вещах, но это лучше, чем вспоминать об ужасных сплетнях, услышанных ею прошлой ночью. Ходили упорные слухи о жутком состоянии короля: он часто терялся в разговорах, говорил одно, а потом делал противоположное. В вызывающем поведении Лира не видели политической мотивации или небрежности. Скорее он действовал следующим образом: просил жареную птицу только для того, чтобы разозлиться на ее присутствие, настаивал, что заказывал оленину, а слова о том, что было иначе, считал изменой. Король в прошлом месяце наказал двух служащих за утаивание прибыли. Звезды вынесли приговор посредством одного из пророчеств, начертанных самим Лиром. Большинство посчитали служащих виновными, тогда как многие замечали, что дело не в их воровстве. Служащие испугались и по пьяни признались дворецкому, который потом сказал об этом кухарке Джен, что они сотрудничали с Гэлой и Астором в плане финансов острова в обход короля. Что еще они могли сделать, пока Лир бездействовал? Торговцы наслаждались тем, что чувствовали себя в безопасности благодаря доброй воле короля, так что у Лира была счастливая и ленивая армия последователей. Аифа слышала, что все вороны исчезли из Летней резиденции и Сантона, и, честно говоря, она даже не могла вспомнить, когда в последний раз слышала что-то подобное. Все эти новости были явно не самыми худшими, но Аифа ощущала их жуткую природу.
Аифа жаждала усадить Элию и избавиться от беспокойства, поселившегося и в работниках Летней резиденции, и в ее собственном сердце, однако глаза младшей принцессы на этот раз не радовались наступившему утру, а были устремлены в окно к далекому и прохладному горизонту. Поэтому-то Аифа держала рот на замке, хотя и не стеснялась прикоснуться к запястью Элии или нежно задержать руки на плечах принцессы. Так обычно между ними и бывало: молчаливое обещание поддержки, когда она будет нужна Элии.
Аифа налила воду корней, переданную Броной Хартфар, в утреннее молоко Элии. Без Элии Аифа не была частью семьи и не имела права пользоваться личными дверями. Она вошла в большой зал через более тяжелые передние двери. Открыв одну из них, Аифа увидела слугу в темно-синей одежде, державшего створку, пока она тихо проскальзывала внутрь, и подмигнула ему в своей привычной манере.
Дурак сидел на королевском троне далеко от Гэлы. На нем было изодранное синее платье и брюки, кольца в ушах и краска на губах и бровях. Он держал на коленях неглубокую тарелку, в которой высокая рубиново-бронзовая корона Лира смотрелась как жесткая каша.
Если бы она и так не была на пределе, это зрелище разорвало бы ее в клочья. Аифа не специально, но в точности изобразила принцессу Элию, глубоко вздохнув и словно «наклеив» на себя веселую, невозмутимую улыбку, направилась к отцу по центральному проходу.
Придворные и гости – представители разных альянсов и островов – выстроились по всему дворцу: герцоги, графы и дамы, старейшины и служащие из ближних городов, а также другие представители королевской власти. Они разделились на группы по обе стороны трона, в зависимости от того, кто кому больше симпатизирует: Астору или Коннли. Все обеденные столы исчезли, а вдоль длинных стен с гобеленами выстроились скамьи. Из высоких окон вдоль западной и южной стен пробивался белый свет.
Большой интерес для Аифы представляли короли Аремории и Бургуна, ожидающие в дальнем конце со слугами и сопровождением по пять человек. Улло из Бургуна сверкал горностаем, собственным потом, улыбкой, белыми зубами и длинными гладкими волосами. Он поймал ее взгляд и, прежде чем Аифа успела поднять бровь, уставился на ее грудь. Она нахмурилась и подумала про себя, что он изменит свое мнение о ее красоте, когда она опозорит его при всех.
Напротив Улло, среди его подчиненных стоял Моримарос из Аремории. Он смотрел на Аифу, словно собирал информацию или как будто она была лишь полосой земли, на которой Моримарос должен встретиться с врагом и быстро просчитать его возможности и недостатки. Все, как в письмах короля Аремории. Молодая женщина чуть улыбнулась, вспоминая сухие описания сельского хозяйства Аремории. В отличие от Улло он не выставлял напоказ свою корону, а напротив, без оранжевой накидки с львиным гребнем был похож на своих сопровождающих в кожаных доспехах. Единственным признаком его богатства были тяжелые кольца на сильных руках.
– Аифа! – крикнул сидящий на троне Дурак.
Она изысканно поклонилась отцу и через пару шагов замедлилась, перейдя на более сдержанный темп. Рядом с престолом плечо к плечу стояли старшие дочери Лира – Гэла и Риган.
Они были жуткими.
Аифу уязвляла собственная боязнь дочерей Лира, но она никогда не выставляла ее напоказ.
Гэла, отличавшаяся сильным телом и острым языком, провела молодые годы среди солдат. Ее широкие плечи наряду с мощными бедрами могли противостоять практически любому воину. Даже сейчас, в кроваво-красном платье старшая принцесса закрепила яркий серебряный наплечник, сделанный из кольчуги и стальных пластин. Черные волосы Гэлы были уложены короной с полосами белой глины и переплетены темно-фиолетовыми лентами. Аифе надо было бы когда-нибудь поговорить со служанками Гэлы о правильном стиле. Серьги в форме ножей угрожающе свисали с ее мочек.
